Мертвый сезон. Мертвая река - Джек Кетчам
Сидя в кожаном вращающемся кресле, он оттолкнулся от стола, вынул дискеты из приводов и убрал их в папку.
Ночь пролетела быстро и продуктивно. Такое он мог проделывать еще со времен колледжа – работать все звездопады напролет, – при условии, что проект был достаточно сложным, чтобы бросить вызов.
После колледжа минуло тринадцать лет. Поредевшие на голове Дэвида волосы соврать не дадут. Но энергии у него меньше не стало. Просто подливай кофе, и все будет в порядке.
Дэвид Холбард мог считать себя человеком, довольным жизнью. Доволен он был и сейчас. Потягивая остатки остывшей пятой чашки.
Его всегда удивлял такой настрой. Первый год после окончания Пенсильванского университета, а затем и Бруклинского политехнического института обернулся ведь сущей катастрофой! Инженерный вуз готовил Дэвида к серьезным проектным задачам, но работа в «Комкорпе» оказалась шаблонной и душившей правилами, не сходящей даже за немного увлекательную. Проторчав там полтора года, он уволился, положившись на удачу.
Работа в «Ай-Би-Эм» была получше – разработка нового программного обеспечения для Береговой охраны США. Дэвид и еще двое парней самостоятельно сделали основную часть работы и потрясно провели время. Но на полпути Охрана свернула проект. Сказали, мол, слишком сложно у них получается.
Ничего «слишком сложного» в разработанном ПО команда не видела.
Это мозги у их начальства оказались чересчур размякшими.
В следующие три года начались и закончились еще два проекта, и в 1986 году Дэвид столкнулся с тотальным выгоранием, полным разочарованием. Такими темпами Дэвид докатится до того, что будет конструировать трансформаторы или еще что-нибудь столь же скучное, вкалывая целыми днями и ненавидя себя, а также Эми – за то, что та его терпит.
К тому времени Дэвид уже женился на Эми, его бывшей помощнице еще в «Ай-Би-Эм», – единственном светлом пятне во всей его суматошной, беспорядочной жизни. Вскоре они решили упростить ситуацию: подыскать местечко, которое бы понравилось обоим, и попытаться наладить в нем совместную жизнь. Немного сбережений у них имелось. А если совсем припрет, они могли бы заняться ремонтом телевизоров и радиоприемников.
Дэвид с Эми были молоды и умны – и почему бы, черт возьми, нет?
С местом определились легко. Эми была родом из Портленда и по-прежнему считала штат Мэн своим домом. Дэвиду же, уроженцу Бруклина, побережье штата Мэн показалось приличным местом.
И своего мнения с тех пор он не изменил.
Дэвид выключил компьютер, поднялся с кресла и направился к широким раздвижным стеклянным дверям, ведущим на открытую террасу. Сдвинув одну половину, он впустил в комнату свежий утренний воздух.
Ветер шевелил высокую траву и золотарник, росшие за полосой из дубов, но день, обещал быть погожим.
Маленькие птички порхали меж ветвей, сбиваясь в стаи и распевая в листве деревьев.
«Еще одну чашечку, – подумал Дэвид, – прямо здесь, на террасе».
Он прошел обратно на кухню через кабинет и до краев наполнил кофейную кружку.
Кофе Дэвида никогда не бодрил. Это делала работа.
Оно ведь так и должно быть.
С кружкой в руках Дэвид вышел наружу и опустился в одно из зеленых деревянных кресел, выстроенных рядком вдоль потертых перил.
У него над головой покачивались на ветру две толстые ветки. Та из них, что была больше, тянулась через всю террасу, едва не касаясь окна спальни, располагавшейся по соседству с кабинетом.
Там сейчас спала Эми.
«Надо будет на днях спилить», – подумал Дэвид.
В глубине души ему не хотелось трогать деревья. Их было десять, посаженных неравномерно, – сплошь черные дубы, высокие, старые и почтенные, явно заслужившие свое право на жизненное пространство.
Видеть деревья подобных размеров так далеко на севере было нетипично. Под напором дувших с океана холодных ветров здешняя растительность стелилась низко, жалась к земле. Смиренная.
Дэвид шевелил пальцами ног и неторопливо отхлебывал кофе.
Сидел он босиком. Солнце уже успело согреть террасу.
Сложенная из выкрашенных в серый цвет сосновых досок, она была просторной – три с половиной на десять метров, – достаточно, чтобы уместились четыре удобных кресла, столик для пикника со скамейками и даже гриль. Сваи подпирали террасу к склону довольно крутого холма, волнами сбегавшего вниз – давая пристанище и дубам, и росшему позади них кустарнику – и плавно переходившего в густо поросшую травой равнину, не менее половины гектара протяженностью. За нею начинался гектар зарослей сосны, пихты и кедра и тянулся до самой окаемки – к скалам и морю.
Скал за соснами было не разглядеть. Но вид все равно открывался захватывающий. Ничего не стрижено. Ничего не скошено и не посажено. Все дикое.
«Темные чащобы», – подумал Дэвид.
Ну и слава богу.
Это место они с женой купили благодаря игре.
Два года назад, когда Дэвид еще занимался программированием и отладкой кода, Эми возилась с графикой, а Фил сидел в Нью-Йорке и сочинял музыку, они арендовали дом. Деревянную постройку, возведенную лет сто назад, в самой гуще леса. Чарующее место, если не считать одного обстоятельства: при дожде крыша начинала течь в дюжине мест одновременно. И тогда в доме звенела симфония кастрюль и ведер. А готовить еду в такие моменты было не в чем.
Но идея фикс Дэвида создать динамичный, напряженный, по-настоящему жуткий приключенческий хоррор дала богатые плоды. Фирма «Компьютер артс» тут же ухватилась за концепт, вовремя закупила лицензию на производство и в итоге выплатила щедрейший гонорар. Игра с названием «Темные чащобы» оказалась их первым коммерческим успехом в схватке с «Нинтендо». Более того, до них конкурировать с «Нинтендо» вообще никому не удавалось – они доминировали на рынке компьютерных игр слишком уж долго.
Отчасти причиной успеха стало неоднозначное содержание. По замыслу Дэвида, игрока то пытались сожрать орды пауков, ползущих по подрагивающей липкой паутине, то поджидали ямы с извивающимися змеями, то обезображенные, весьма отдаленно похожие на людей монстры бросались с деревьев и из кустов. С кладбища, понятное дело, валили полчищами беспокойные зомби. Все, что игроку удавалось убить, брызгало кровью. И, надо сказать, брызгало обильно.
Графика в исполнении Эми получилась очень современной, повергающей в дрожь. Взрослые подняли шум – играть-то в подобную штуку будут перво-наперво дети!
Однако ни сам Дэвид, ни вся «Компьютер артс» ничего плохого в этом не видели. В сравнении с современными фильмами со взрослым рейтингом игра казалась невинной, как какой-нибудь «Скрэббл».
Зато в сравнении с любой другой игрой – это была настоящая бомба.
Так что продажи взлетели до небес, что позволило компании заказывать новые игры. И все – такие же коммерчески успешные.
Но только «Темные чащобы» встала в один ряд с таким шедевром «Нинтендо»,
