Два лица одной тени - Дарья Сергеевна Кожевникова
– Так… – Влад вздохнул. – О взрослой жизни со всеми ее порогами мы с тобой после поговорим, обещаю. А сейчас не время. Так что мои парни тебя проводят, до самых ворот. И если в ближайшие недели две ты еще раз из дому ускользнешь… не обижайся.
– Я понял. – Присмиревший парень хмуро наблюдал за тем, как Влад отдает по телефону указания охране. Потом, когда Василий и Кирилл подошли, Макс попрощался и вышел.
– Тяжело с ним стало, – вздохнул Влад, глядя ему вслед. – Даже Кристина начала иногда жаловаться. Он ее любит… но ревнует ко всем попыткам создать новую семью. Раньше она, как психолог, с этим справлялась, а теперь парень начал матереть и воспринимает только то, что сам захочет услышать.
Влад замолчал, но, сидя вполоборота к рулю, продолжил наблюдать за троицей, удаляющейся в сторону дома. О чем-то задумавшись, прошелся пальцами по оплетке руля. А когда Василий с Кириллом, проводив парня до ворот, повернули обратно, озвучил Женьке принятое решение:
– Съездим-ка мы сейчас к его папаше на пару слов! Хочу его попросить, чтобы он пока не пытался выманивать Макса из дома. Потому что неизвестно, послушает меня этот пацан или все-таки удерет втихаря, если Петр ему возьмется названивать.
– Так, может, ты тоже этому Петру просто позвонишь?
– Нет, лучше встречусь. С глазу на глаз слова звучат убедительнее.
– А он далеко живет? – спросила Женька, думая только о том, что для Влада лишнее время в пути – это неоправданный риск. И почти сразу получила ответ, услышав, как он по телефону извещает свою охрану о смене маршрута. Соседний район! Корнею это бы не понравилось, особенно сейчас, когда нацелившиеся на Влада охотники, потерпев уже несколько неудач, все больше оказывались загнанными в угол. Но она знала, что спорить с Загоровым бесполезно, когда речь идет о членах его семьи. Поэтому молча смирилась с его решением. Застыла в машине, как ее когда-то поддразнивал Влад, «будто аршин проглотив». Это было еще в те времена, когда они только начинали встречаться и она испытывала неловкость, оказываясь в вызывающе роскошных, сделанных на заказ машинах Владлена Загорова. Потом привыкла к ним, а еще перестала создавать смущавший ее резкий контраст окружающей обстановке благодаря стараниям Влада, который теперь сам покупал ей одежду. Неброскую, но очень дорогую, а оттого гармонично сочетающуюся с великолепной кожаной обшивкой салона. Но сегодня Женька снова ехала, как когда-то, даже не пытаясь откинуться на спинку кресла, только смотрела уже не прямо перед собой, а старалась держать в поле зрения и дорогу, и обе обочины. Словно все зависело сейчас лишь от нее одной, а двух профессиональных охранников в машине сопровождения и вовсе не существовало.
Влад несколько раз бросал на нее взгляд в зеркало заднего вида, ловя ответный быстрый Женькин взгляд в отражении, и по его насмешливо изгибающимся бровям она легко могла угадать, о чем он при этом думает. Но от комментариев воздерживался. Так что Женька в конце концов сама не выдержала, вздохнула:
– Я знаю все, что ты мне можешь сказать. И тебе это прекрасно известно, именно поэтому ты сейчас ничего и не говоришь.
– А вот и не угадала, – усмехнулся он. – Хоть ты сейчас и пытаешься быть Трезором в дозоре, но думаю я просто о том, какая же ты хорошенькая в этот момент. Зверек, дикий лесной котенок.
– Слушала бы тебя и слушала, – не удержалась от горькой иронии Женька. И, переключаясь на серьезный лад, добавила: – Только сейчас для этого время неподходящее.
– Жень, предоставь парням выполнять их работу. И отвлекись хотя бы ненадолго. Просто я не знаю, соберусь ли в какой-то другой момент сказать тебе то, что хочу сейчас… Тут мне мой племянник заявил, что я не святой. И с этим не поспоришь, мне для полной картины осталось только клеймо поставить на лбу. И вряд ли я хоть когда-нибудь исправлюсь, потому что все мои пороки у меня в крови, которую не отцедишь. Но знай, что в моей жизни всегда будут девочки, которых я буду менять как перчатки, и будешь ты. Единственная, несмотря на общее количество женщин. И если я еще когда-нибудь заявлюсь к тебе… в губной помаде, как получилось недавно… ты просто помни об этом.
– Я постараюсь, – вздохнула Женька. И отвернулась, испытывая огромное желание завыть диким зверем, то ли от отчаяния, то ли от своего непростого счастья. А в следующее мгновение вздрогнула, заметив промелькнувший между многоэтажными домами силуэт. И выдохнула: – Корней!
– Где? – тут же насторожился Влад.
– Вон там, в проулке. Точно он! И еще с каким-то человеком.
– Что он тут… – Влад мигнул охране и притормозил. – Позвонить ему, что ли? Может, ему помощь нужна? – Он не стал спрашивать у Женьки, не ошиблась ли она, потому что знал ее способность выхватывать настораживающие моменты из окружающего. Поэтому уточнил другое: – Ты не заметила, как он шел? Крадучись или не таясь?
– Я не поняла. Он был вместе с тем человеком, и они оба куда-то торопились.
– Ясно. Хорошо. Подъедем для начала поближе, а там уже попытаемся сориентироваться по обстановке… тем более что нам в ту же сторону, – задумчиво добавил Влад. – Так что вдвойне интересно, что же Корней мог здесь забыть.
20
Больше, как Женька ни старалась, Корнея они так и не увидели. Но Влад, насторожившись от самого его появления здесь, посчитал не лишним отзвониться своим охранникам, объявив им «готовность номер один». Те по прибытии на место рассредоточились, покинув свою машину, а Влад стал звонить своему бывшему зятю, Петру, оставшись за рулем.
– По голосу слышу, что не разбудил, – усмехнулся Влад, услышав в трубке тревожное «але!» после довольно продолжительной серии гудков.
– Влад?! Вот уж кого не ожидал услышать!
– Дело есть. Спустись-ка во двор на пару минут. Я возле твоего подъезда.
– Сейчас… подойду… – Ответ прозвучал не сразу, словно собеседник размышлял, уважить ли ему бывшего родственника или взять да и отказаться в столь поздний час, если теперь уже ничем ему
