Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

— Я даже не ожидал, что попаду на столь волнительный вечер, в некотором роде помолвку таких двух замечательных людей, и конечно же присоединяюсь к сердечным поздравлениям Танечки, а от себя лично хочу пожелать любви, любви и любви! Будет любовь, будет и песня, как раньше говорили. Остальное все приложится. За любовь! — шумно провозгласил он.

Все выпили. Нина уже нервно посматривала на часы, и Юра, заметив нервозность гостьи, дружелюбно проговорил:

— Ниночка, сейчас вместе поедем, я вас доброшу до дома!

— Вы на машине? — удивилась она.

— Да.

У Нины вытянулось лицо: она видела, сколько выпил вальяжный и как раскраснелось его лицо. Он даже ослабил узел яркого галстука и расстегнул ворот рубашки.

— Не беспокойтесь, я езжу с шофером, — заметив ее беспокойство, улыбнулся он, достал мобильный и, набрав номер, попросил водителя подъехать. — Через пятнадцать минут машина будет у подъезда!

— Да вы что, братцы?! — накинулась на гостей хозяйка. — Гуляем всю ночь, детей я уложу!

— Танюш, завтра же днем увидимся, а с утра неотложные дела! — капризно сложив губки, заканючил он.

— Тогда наливай!

Юра разлил остатки текилы и плеснул виски в стакан Татьяны.

— Можно и мне сказать несколько слов? — поднявшись, проникновенно произнес Сан Саныч. — Я хочу поблагодарить всех за те теплые и трогательные слова, сказанные в наш адрес, и еще я счастлив был провести этот праздничный вечер с такими очаровательными людьми! Ура-ура!

— Ура-ура! — повторил Юра, они дружно чокнулись и лихо выпили.

— Все, спасибо! — Они двинулись было из-за стола, но Татьяна затребовала посошок, и пришлось еще выпить по одной, хотя она уже лыка не вязала.

Наконец они распрощались, сели в машину. Нина хмурилась, досадуя на подругу, ей было стыдно за нее, ибо Татьяна опять напилась и, прощаясь с ними, вела себя отвратительно, откровенно повиснув на Юре. Эту жуткую сцену видели и ее дети, высыпав сказать «до свидания» Саше. Сан Саныч в другое время бы также негодовал, но сейчас он улыбался и мило болтал с Юрой. Как бы невзначай спросил, где он живет.

— Я на Соколе, — ответил бизнесмен.

— Я хотел бы записать ваш телефон, чтобы позвонить завтра и узнать насчет ресторанчика…

— Ах да! — И он продиктовал мобильный.

— А домашний можно на всякий случай, зачем же расходовать лишние деньги…

— Запишите, хотя я говорю со всеми по мобильному, — он продиктовал и домашний. — Плачу сто долларов в месяц и говорю сколько угодно!

Он довез их до дома, они трогательно попрощались, а Сан Саныч запомнил номер его «вольво». Бросил беглый взгляд и на шофера: молчаливый громила, чьих кулачищ стоит опасаться: один такой удар способен превратить в лепешку его лицо.

Нина хмурилась и сердилась на него, но пока молчала, перемалывая всю ссору в себе и укладывая Сашку спать. Смирнов сидел на кухне, пил кофе, обдумывая ход дальнейших действий. Во-первых, надо подружиться. Узнать, где он живет, сколько квартир, есть ли дача. Голыми руками этого Юрочку не возьмешь.

Нина уложила сына, пришла на кухню. Сан Саныч налил ей кофе. Она закурила, с удивлением взглянув на фотографа. Пил он немало, с Юрой они почти вдвоем допили литровую бутылку текилы. Даже если к их приходу там оставалось восемьсот граммов, то четыреста или триста — объем тоже немалый, а Смирнов после такого спиртового груза выглядел как огурчик.

— Я поэтому и не хотела ехать к Татьяне, потому что каждый раз все заканчивается одним и тем же: сидим нормально, весело, но к концу она напивается и вешается на шею первому встречному. Хорошо хоть, на тебе не повисла!

— Почему ты тогда продолжаешь с ней дружить? — удивился Сан Саныч.

— Мы дружим с шестого класса, она помогла мне с Сашкой, работает в мэрии, ей подчиняются все сиротские дома…

— Так она и есть важная чиновница из мэрии! — радостно воскликнул он.

— А я разве тебе не говорила? — удивилась она. — Татьяна за неделю сделала все нужные документы!

— За неделю?! — прошептал Смирнов и даже подскочил с места.

— Да, а что?

— Юра похититель моего сына! — Сан Саныч выложил ей рисунок, который составил со слов Могилевского.

— Да, похож, — всмотревшись в него, сказала Нина. — Ты его сразу узнал?

Он кивнул.

— А почему мне не сказал?

— Я жалею, что и сейчас не сдержался, — вздохнул фотограф. — Если наш новый ласковый друг хоть что-то заподозрит, то он не пощадит ни меня, ни тебя, ни Сашку! И в отличие от капитана Климова ультиматумы выставлять не будет. Так что тут игра не в казаки-разбойники, а со смертью.

4

Кравец открыл глаза и огляделся: желтенькие с зелеными цветочками обои ему были незнакомы. Как и плотные темно-вишневые шторы на окне. Он увидел рядом спящую Лиду и лишь после этого стал немного вспоминать.

Старый год они начали провожать у Верки, в ее небольшой двухкомнатной квартире, и все шло нормально, стол получился праздничный, с разными салатами и разносолами. Нарядная елка, мигающая огоньками. Климов за уходящий год не пил, считая, что тот ничего хорошего ему не принес, и свои сто пятьдесят приберегал за новый, потягивая сок и не сводя восхищенных глаз с продавщицы, так поразила капитана ее красота.

— Слушай, где ты ее откопал? — оставаясь наедине со старлеем, постоянно гудел он. — Она что, свидетельницей по одному из наших дел проходила?

— Какая разница, — усмехался Кравец. — Мы с тобой договорились: тебя это не касается!

— Жалко девку! Как только твоя Надя вернется, ты же ее сразу бросишь!

— Ты лучше на Верку посматривай, а то она обижается! — огрызался сыщик.

Но Толю словно заклинило. Он не мог отвести от Лиды нежного взгляда, расспрашивал ее о родном Камышине, где, оказывается, не раз бывал и о котором хранил теплые воспоминания. Несколько раз Вера и Сергей пытались перевести разговор в общее русло, разыграть даже шараду, но Климов, оседлав верного конька, то и дело возвращался к Камышину.

— А какой там стоял театр? Такое красивое здание! — восторженно запевал он.

— Оно и сейчас стоит, — искренне отвечала Лида, не очень понимая, почему капитана вдруг заинтересовал ее родной маленький городок. — Театр у нас старинный, на его сцене играло много известных актеров. — Она заулыбалась, готовая произнести эти имена, но вдруг поняла, что не помнит ни одного. — Ничего себе! Я когда-то многих помнила, а теперь всех позабыла…

— Там же рядом водохранилище? — не унимался Климов. — И много рыбы, наверное?

— Водохранилище очень большое, и рыбы тоже много! — без особого энтузиазма отзывалась камышинская красавица. — У моих соседей катер, и они без рыбы не живут…

Черные глаза Верки наполнялись злой тоской, продюсерша хватала сигареты и выскакивала на кухню. После восьмого вопроса о Камышине и его окрестностях Лида не выдержала и, наклонившись к старшему лейтенанту, прошептала:

— Наверное, нам лучше уехать!

Оперативник кивнул. Они выпили еще по рюмке за тех, кто в пути. До Нового года оставалось сорок пять минут. Верка успела пожарить по огромной отбивной, и Сергей с Лидой съели одну на двоих. Доев мясо, они перемигнулись и оба разом поднялись.

— Спасибо этому дому, пойдем к другому! Все, ребята, мы тихо отчаливаем! — весело заявил Кравец. — Обещали еще одних друзей поздравить!

Верка их не задерживала, зато Климов взвился, как смерч, перегородив дорогу.

— Каких друзей, ты чего бормочешь?! Мы так не договаривались! Компания есть компания!

— Да отпусти ты молодых, видишь, им не терпится! — усмехнувшись, встряла Верка.

— Чего им не терпится?! — не на шутку разозлился капитан. — Сегодня праздник, я близкий друг Сергея, у нас одна компания, мы сидим, нормально разговариваем. Я что, кого-то обидел? Нет, пусть скажут: я кого-то обидел?!

— Ты никого не обидел, — помолчав, произнес Кравец.

— Тогда все за стол! Скоро двенадцать часов, ё-ка-лэ-мэ-нэ! Я давно жажду выпить вместе со всеми! Человек только что вышел из больницы! Можно хоть немного сострадания к нему проявить?! Ну чего встали?! Марш за стол!