Селия Бреттон - Каинова печать
А потом ее настиг последний удар. Это случилось через пару недель после ее присоединения к оркестру.
— Карла, что случилось? — При виде ее красных глаз Грег остановился у двери оборудованного в автобусе душа.
— Я думала, что жду ребенка, а оказалось, ничего нет, — потерянно ответила она. Оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с Марком… — Может, оно и к лучшему.
— Все в твоих руках, — осторожно промолвил Грег.
— Да, конечно… — Карла тяжело вздохнула и заставила себя улыбнуться. — Я это переживу. Просто очень хотелось.
— Ты сможешь петь вечером? — Им предстоял большой концерт в одном из крупных поселков центральной Англии.
— Я живу только для того, чтобы петь, — ответила Карла, собрав все свои силы.
— Раз так, выделим тебе сольную часть и пой что хочешь. Это помогает.
— Да… — Марк освободил музыку, скованную и запертую внутри ее души после смерти родителей, и она поплыла к слушателям, покоряя сердца, возвышая души, вызывая смех и слезы.
Пол Диллон тоже зря времени не терял. Он активно раскручивал записи песен Карлы. Запросы на интервью и выступления по радио и телевидению сыпались как из ведра, а он не мог связаться с Карлой. Она оставила ему кассеты с хитами, но не оставила адреса.
Стоя на сцене, Карла пела песню, которую Пол считал лучшей из всего ею написанного.
Я помню каждое твое слово,
Каждое обещание, которое мы давали друг другу.
Как хорошо, что я не знала будущего,
Иначе я встала бы на колени и начала молиться.
Каждый раз, когда Карла пела эту песню, ее голос прерывался и дрожал, а сердце разбивалось на куски.
Лето, Марк, его мощное душевное и физическое обаяние не могли исчезнуть из ее души. Музыка не помогала. Наоборот, каждый раз Карла переживала боль и смерть еще одной частички своего сердца. Ничто не могло ей помочь, и сознание этого делало ее исполнение еще более впечатляющим.
Как жаль, что этот рай был построен на лжи…
Прожектор зигзагом пробежал по притихшему залу, высвечивая запрокинутые, обращенные к Карле лица.
Марк?! Неужели это он?
Она сбилась, пропустила такт, но тут вступил оркестр, помогая ей справиться с волнением, и Карла вновь обрела голос.
Как жаль, что я не увидела в твоих глазах слова «прощай»…
Песня закончилась.
Карла поклонилась залу и благодарно помахала Грегу и оркестрантам. Не обращая внимания на крики «бис», Грег начал прощаться с публикой:
— Спасибо вам, бирмингемцы, и доброй вам ночи! У вас замечательные зрители! Всего вам самого доброго!
Карла подошла к краю сцены и вгляделась в зал, гадая, видела ли она Марка или воображение опять сыграло с ней злую шутку. В мыслях он всегда был с ней.
Как жаль, что этот рай был построен на лжи. Как жаль, что я не увидела в твоих глазах слова «прощай»…
— Джесси, сейчас же выруби эту чертову песню! — Марк швырнул ключи на стол, сунул руки в карманы джинсов и уставился через окно на сумрачное утреннее небо. Было очень рано. Слова Карлы поворачивали нож в его ране.
Джесси закатила глаза к потолку, всем своим видом показывая, что больше не намерена слушать ругань, и ткнула пальцем в копилку.
— Спасибо, — промолвила она, когда Марк опустил туда фунт. Содержимое копилки регулярно изымалось и отправлялось на благотворительные цели в детские приюты. — Марк, я люблю слушать радио, когда работаю. Оно никому не мешает.
— Оно мешает мне!
Джесси потянулась за ключами и повесила их в запирающийся металлический шкафчик позади ее рабочего места. Потом она достала другую связку.
— Привезли с собой друзей? — спросила она, указывая ключами на репортеров, толпившихся у машины Марка.
— Да, — скривился он, задергивая штору. — Хотят знать, как я отношусь к тому, что Кларк наконец признал себя виновным. — Лицо его застыло, рот сжался. — Черт побери, никак не отношусь!
Джесси снова показала на копилку, а затем подала ему листок с грифом «телефонное сообщение».
— С вами хочет поговорить инспектор Крэг. — Пока Марк набирал номер, она продолжала: —Если человек выматывается на работе, ему нужен перерыв… Так вот, о работе. Вчера зарегистрирован заказ на доставку груза в Милан. Срок — завтрашний вечер. Звонил Боб. Он хочет знать, когда вы вернетесь в Швейцарию. Если задержитесь здесь, он наймет другого пилота.
— Я поговорю с ним… завтра.
Джесси бросила на Марка скептический взгляд: каждый день одно и то же.
— Ну что ж, если так…
— Именно так. Я буду искать работу за пределами Англии. — Через боковую дверь он вышел в маленький гимнастический зал, где тренировались водители, чтобы не потерять форму.
Марк серьезно подумывал продать компанию и податься в Швейцарию авиаинженером. Тогда между ним и проклятым радио пролягут тысячи миль.
Зазвонил телефон.
— Минутку, пожалуйста… Вас, мистер Уайтхед. Это Боб. Легок на помине.
Он прислонился к двери зала.
— Джесси, что значит этот «мистер Уайтхед»? Куда подевался «старина Марк»?
— Не знаю, дорогой. С ним снова что-то случилось.
— Карла, ты совершенно разбита. — Грег подал ей бутылку минеральной воды. — А завтра предстоит тяжелая работа. — Он засмеялся и сунул ей какой-то журнал. — Может, хватит тебе бродяжничать с нами? Погляди-ка, ты на восемнадцатом месте по популярности!
— Ты шутишь? — Так Пол не стал ждать ее возвращения? — Пожалуй, я позвоню Диллону.
— Пол?
— Поздравляю, Карла, мы тебя раскрутили! У меня куча заявок на интервью, ты даже не поверишь откуда…
— Извини, но с этим придется подождать.
— Не понял… Слушай, а где ты сейчас?
— Я звоню с мобильного телефона Грега. Она пропустила мимо ушей горестный вздох Пола и его ворчливое «а я так старался…»
— Но почему нужно ждать?
— Со следующей недели меня вызывают свидетелем на процесс Кларка.
— Сегодня мне опять звонил Марк, — словно невзначай уронил Пол. — Карла, дай парню шанс. Поговори с ним!
— Нет смысла, Пол. Поверь мне.
— Не согласен. С тех пор как ты уехала, он звонит мне каждый день.
— Я написала Марку, что не хочу его видеть.
— Но ты же его жена!
— По ошибке.
— Послушай, Карла, у парня могут быть причины желать развода. Не за этим ли он тебя ищет?
Она сжала телефонную трубку, бездумно глядя сквозь окно автобуса в черную январскую ночь, кое-где подернутую уличными огнями.
Тянуть с расторжением брака теперь не было никаких оснований. Ребенка, ради которого она старалась, не существовало.
— Тебе все равно не удастся избежать встречи с Марком. Он тоже будет на процессе.
— Знаю. — Эта мысль давно преследовала ее; выхода не было. — Пол, я перезвоню тебе завтра вечером.
Карла поклялась, что к началу процесса возьмет себя в руки. Она, конечно, увидит Марка, но только издали, и все останется по-прежнему. Должно остаться. Однако сердце сжималось от тоски, а, как известно, сердцу не прикажешь.
Карла застонала. Неужели нет способа успокоиться? Конечно, есть. Работа. Именно поэтому она каждый вечер выходит на сцену, мотается с оркестром и ведет богемную жизнь.
У Марка есть Лотта. Наверное, она придет с ним в суд и будет висеть на его руке как на вешалке. Трогая пальцем гитарную струну, Карла представила себе, что она почувствует, когда увидит эту мымру, которая будет глядеть на нее сверху вниз и хвастаться тем, что Марк принадлежит ей.
— Как поживает Пол? — Грег забрал у нее телефон и сунул его в карман рубашки.
— Отлично.
— Что он говорит о твоих записях?
— Очень доволен.
Грег нахмурился и потер руки.
— Тогда чем ты расстроена?
— Марк опять звонил ему. Пол думает, что он хочет поговорить со мной о разводе.
— Извини, Карла… — Грег наблюдал за тем, как она безуспешно пытается взять себя в руки. — Наверное, тебе придется встретиться с ним.
— Да. — Карла тяжело вздохнула. — Теперь у меня нет причин тянуть с этим. — Она с ужасом представила себе, как по дороге в суд ей будут совать на подпись бумаги, необходимые для развода, и боль пересилила возбуждение от мысли о том, что она увидит Марка. — Грег, все было бы проще, если бы… — Тут она споткнулась.
— Если бы ты не любила его. — Грег положил руку ей на плечо и сунул в ладонь носовой платок. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Карла покачала головой и высморкалась. — Репетиция в половине десятого утра. Сможешь?
— Да. Все будет в порядке.
— Тогда я пошел. Ладно?
— Спасибо тебе.
Едва Грег встал, как прозвучал новый звонок.
— Инспектор Крэг? — Он глянул на Карлу, которая опять вытирала нос, кивнул и передал ей телефон.
— Инспектор? — Она вытерла щеки скомканным платком. — Что случилось?
