Татьяна Эльдарова - Свояченица
- Но сколько времени это займет?.. Ведь можно было бы машину получить в обмен на...
- Видеокассету, вы имеете в виду? Нет. Об этом и не заикайтесь! К тому же существуют копии, спрятанные в разных местах на случай, если вам захочется её у нас изъять. Она - гарантия того, что Арбузовы наконец-то смогут жить спокойно. А коли мир перевернулся и вы вдруг захотели сделать доброе дело, приложите максимум усилий к возвращению девочки. У неё есть мать, которая - не автомобиль и на иностранную марку её менять нечего!
Барский заверил: раз мать - жива и здорова, он сделает всё, что от него зависит, чтобы восстановить справедливость. Время вылета аэрофлотовского чартерного рейса задержать он не в силах, но притормозить туристическую группу детей из пансионата Святого Михаила - может. Для этого нужно только вовремя оказаться на месте, потому что по телефону эти вопросы не решаются. Во всяком случае он их по телефону не решает.
- Мы успеем! - Марья Павловна перевела рычаг своего "старичка" на последнюю скорость.
"Успеем, успеем, успеем..." - как заклинание твердила про себя Анна.
Она взобралась с ногами на сиденье, обеими руками обняла предплечье Алексея, прижалась всем телом и спросила на ухо:
- Лёшка, а что такое "чартерный рейс"? Это значит - нелегальный?..
Он снова, как в случае с покупками и ценами, понял, что многое в нынешней жизни кажется ей диким. Пошли пятые сутки после выхода Анны на свободу (если не считать сам день освобождения). Постигая законы зверей без клеток, она не успела постигнуть и понять пятилетних перемен обычной жизни.
Приблизив губы к её уху, он пообещал:
- Я научу тебя всему, что знаю сам!
- Но я же - дурочка, способная лишь рожать! - Анна вызывающе смотрела ему прямо в глаза.
- Нюшка, не говори так, сколько можно напоминать, что я идиот?.. Ты помнишь, что я сказал тебе у бабы Веры в доме? Это - главное! - Румянец выплыл на её лицо, словно солнце из-за горизонта. - И сейчас же отвернись, Анька, не то... - он впился пальцами в её круглую коленку.
Где-то на полпути Эксперт вдруг обернулся и сообщил, глядя "сочувственно" на экстравагантную Анну:
- Вы потом обязательно обратите внимание на её здоровье! У девочки, если верить документам, сильно увеличена печень. Когда всё закончится, я надеюсь, к нашему всеобщему согласию, - могу вам порекомендовать одного специалиста. У меня есть прекрасный врач...
- Грек, что ли? - Аня очаровывающе блеснула на него синими очами. - У вас его уже нет!.. Ищите другого специалиста, Николай Дмитриевич!
Тот покраснел, побледнел, проглотил ком в горле, отвернулся к Марье Павловне:
- И вы считаете, что это - законно? Вы же должны стоять...
- Не базарьте, правозащитный вы наш! - в очередной раз прервала его сентенции капитан Луканенкова. - Вот дьявол! - воскликнула она, когда заглох мотор у "москвича". - Это "стоять" относилось не к тебе! Ну давай, двигайся!.. Ты что, в самом деле на покой захотел?
Анна уже выскочила на дорогу и "проголосовала". Возле неё вначале остановились "жигули", потом "volvo", потом ещё несколько машин непонятного происхождения, но, увидев, что женщина с целой кампанией, - водители спешно ретировались.
- Вот гады, - ругалась Марья Павловна на чем свет стоит, - Анька, сгинь в машину, а то ты им свет застишь и они никого больше не видят.
Барский тоже нервничал из-за непредвиденной задержки. Он понимал, что когда девочка улетит в Лондон, - ему не поздоровится! "Обвалы" пойдут по многим направлениям. Если же сейчас всё получится, то можно будет кое-что спешно предпринять.
Он вышел из машины, расправил пиджак и стал ловить попутку сам. Через две минуты жестом хозяина уже приглашал всю троицу в старую и надежную, как мир, "волгу", предупредив, однако, что денег на проезд не брал.
- Гони, братишка! - попросила Луканенкова, садясь позади шофера. - Мы на самолёт опаздываем! Успеешь - плата двойная! - и гордо посмотрела на удивившегося её щедрости Эксперта. - Будешь мне должен! - успокоила его Марья Павловна.
Водитель старался за обещанные деньги вовсю! Он устроил такие "гонки с препятствиями", что у всех без исключения пассажиров аж дух захватывало!
Дважды его останавливали инспектора ГАИ, и тогда выручал Эксперт. Он выходил, демонстрировал своё служебное удостоверение, что-то объяснял насчет сведений об отправке нелегального груза. Гаишники козыряли и беспрепятственно пропускали "волгу". Мало того, когда на пути встретилась крупная авария из четырёх легковых и одного грузового автомобиля, одна из машин Госавтоинспекции (видимо, предупрежденная по рации) поехала впереди и прямо по тротуарам почетным эскортом сопроводила вельможного сановника таможни до аэропорта. Эксперт нервничал, посматривая на часы.
- Ждите меня здесь! - взял вдруг Барский начальственный тон, окунувшись в родную стихию. - Посадка уже оканчивается...
- Вот уж нет! - возразила Аня. - Я пойду с вами!
- Я сама присмотрю за ним, чтоб не удрал, - остановила Марья Павловна рвавшуюся за ограждение мать, - всё-таки я - официальное лицо, хоть и на отдыхе. И удостоверение у меня с собой.
Удивительная скульптура застыла в зале: две резко контрастные фигуры, слившиеся в одну... Преображенная Анна обняла за пояс Алексея, страшного, небритого, со ссадиной над бровью, в безрукавке-ветровке, перемазанной изнутри кровью, в грязно-черных джинсах.
"В любой некрасивой вещи можно подметить что-либо привлекательное... А в красивом - увы! - отталкивающее."
Она приникла щекой к его груди и, не отрывая взгляда от прохода для пассажиров, что-то тихо шептала. Он прислушивался к её бормотанию, иногда вставлял реплику, также, как она, неотрывно глядя на узкий коридор...
- Она меня не узнает, я совсем другая стала...
- Она вспомнит тебя, как только прикоснется.
- А я?.. Я же видела её только на той фотографии! Дай мне снова посмотреть!..
- Вот, возьми, но ты почувствуешь её... Чего ты боишься? Её приведёт к нам Марья Павловна...
- А почему их нет так долго?.. Наверно, её не отдают! Я пойду туда!
Он только сильнее прижал её, дурея от боли в боку.
- Нельзя! Всё испортишь! Там Марья Павловна! - снова повторил он. Наверное, ищут в бумагах какую-нибудь закорючку, к которой можно было бы придраться!
Анна закрыла глаза.
В её нетерпеливом ожидании снова предстала картина встречи с Марусей. Анна верила, что именно так или почти так должно было это произойти... Ведь теперь даже понятно, почему в её видении упал Алексей, а ведь тогда он не был ранен...
Но тут...
Тут объявили о том, что самолет...
"Манечка!" - Аня вырвалась от Алексея, отшвырнула загородившего проход мелкого таможенника, помчалась на взлетную полосу...
Но бежала, как в замедленном сне...
Самолёт ещё можно догнать, чем-нибудь заарканить - да вот, хотя бы поясом (как назло, не отрывается!) - и привязать к руке, как воздушный шар: он вот только что оторвал свои проклятые колёса от полосы. Надо просто изловчиться подпрыгнуть повыше...
И тогда всё окончится хорошо: Анна опустится перед Машенькой на корточки, подметая подолом асфальт, и облизывая-обцеловывая, затискает дочь. Девочка поначалу почувствует себя неловко, но станет очевидно, насколько она соскучилась по ласке, пусть даже выражающейся столь бурными эмоциями. Через несколько минут Алексей выйдет к ним, не выдержит:
- Девчонки! А мне останется что-нибудь? Я тоже хочу!
Мать и дочь оторвутся друг от друга и вдвоём накинутся на любимого опекуна...
...Сильно мешал шум моторов. Его необходимо было перекричать... Крик Анны ввинтился в землю, сделал её ненадёжной, неустойчивой. Ноги превратились в ходули, а на этих длинных жердях никак не удавалось сохранить равновесие... Самолет неумолимо уменьшался с каждой секундой...
Всё кругом куда-то пропало. Лишь прозрачная пустота, огненный водоворот солнца, затянувший в себя её бесценный шарик-самолётик, да протестующий рёв поглощаемого железного чудовища...
Капитан Луканенкова выскочила к ней, подхватила под руки и увела из-под носа местных "утешителей", которые - как грифы к павшему животному уже торопились к нелепо растопырившейся на асфальте женщине. Скорее всего (и даже наверняка) они обладали не только форменными фуражками и пилотками, но и фотографиями Арбузовой.
Когда она вновь смогла видеть, Анна с любопытством смотрела, как беззвучно движутся губы Марьи Павловны, как что-то встревожено объясняет Эксперт, как кто-то с красным крестом на рукаве тычет под нос прозрачную склянку.
Все вокруг были красивыми кремово-розовыми, фиолетовыми и зелеными и все добавляли рокота в прощальный гул съеденного солнцем самолёта с её Маней... Гул этот стал невыносимым, разрывал уши и голову...
После очередного тычка в нос, наконец, вернулась традиционная реалистичная цветовая гамма. Рёв в ушах тоже закончился - быстро и незаметно. Луканенкова что-то беззвучно сказала, схватила клочок бумаги и написала крупно, как для полуслепой: "Главное - она жива!". Анна тупо кивнула, побрела к выходу, подворачивая ноги на высоких каблуках.
