Дарья Калинина - Призрак с хорошей родословной

— Я знал Любиму почти с самого ее рождения, и мне кажется, что полюбил ее тогда же, с той самой минуты, когда увидел в первый раз. Но я всегда считал ее своей сестрой и как мог боролся со своим чувством, уговаривая себя, что между нами не может быть ничего плотского. Потом она мне призналась, что чувствовала то же самое по отношению ко мне.

— Господи, до чего трогательно, — снова расчувствовалась добрая Катька.

— Прямо Шекспир и Морис Дрюон в одном флаконе, — хмыкнул приземленный Прапор.

Георг кинул на него хмурый взгляд и в сентиментальность больше не ударялся, грубый Прапор совершенно разочаровал его как слушатель. И дальше Георг вел свой рассказ лаконично и сухо. Разумеется, он и его сестра отлично знали все об убийце их родни — Плахове. Бабушка Нюта, единственная из семьи Саниных, кому удалось выжить в ту ужасную ночь, когда семейное гнездо превратилось в руины, сумела внушить своим детям и внукам мысль о мести. И это несмотря на то, что сама она спаслась исключительно благодаря прадеду Виктора, который пожалел свою юношескую любовь и тайком вывел из горящего дома. Однако если когда-то Нюта и была влюблена в своего деревенского поклонника, то со временем это чувство полностью в ней переродилось, от любви до ненависти — один шаг. И никакой признательности Нюта к своему спасителю не чувствовала. Напротив, от этого, как она считала, унижения ее ненависть ко всем Плаховым разгорелась еще сильней.

— Но вот сам прадед Виктора остался верен юношескому чувству. Он любил Анну всю жизнь. И хотя потом женился на какой-то крестьянке, завел кучу детей и тихо скончался в окружении многочисленных внуков, но свой долг по отношению к Нюте выполнил.

— Долг? — переспросила Мариша. — И в чем он был?

— Перед смертью старик прислал ей письмо, в котором подробно описал, где и в каком месте он спрятал то золото, которое принадлежало нашей семье, — ответил ей Георг. — Но бабушка Нюта слишком ненавидела этого человека. Его письмо она отшвырнула прочь, даже не читая.

— И что с ним было потом?

— Лично я этого не могу точно знать, — ответил Георг. — Бабушки Нюты и тех дней я не помню совершенно. Но думаю, что ее дети бросили это письмо вместе с другим хламом в угол, а потом снесли на чердак. Во всяком случае, именно там и нашел его я много лет спустя, разбирая старье на чердаке родительского дома. Разумеется, я не испытывал таких сильных чувств к старику Плахову. И не удержался, прочитав письмо старого злодея от корки до корки.

Прочитав его, Георг неожиданно понял, что судьба послала ему тот самый шанс разбогатеть, который бывает лишь раз в жизни. Всего-то и нужно было, что похозяйничать на участке Виктора и взять принадлежавшее ему по праву. Но как это сделать? Копать тайком, по ночам? Но соседи обязательно доложили бы Виктору, что у него на участке кто-то затеял раскопки. А прадед Виктора в своем письме уделил слишком много слов излиянию своих чувств к Нюте, а вот на описание места, где он спрятал клад, его уже не хватило. Из письма Георг понял, что клад находится у старого дома. Но с какой именно стороны — это было не очень ясно.

— Значит, Плахов лишил своих родных детей и внуков огромных денег ради какой-то Нюты, пусть даже он и любил ее когда-то? — изумился Прапор.

— К старости людей начинает мучить страх перед тем, что им вскоре придется держать ответ перед Создателем за те преступления, которые они совершали при жизни, — ответил Георг. — Плахов не был исключением. Он считал, что, отдав золото Нюте, загладит таким образом свою вину перед ее отцом и сестрой. К тому же он считал, что на золоте в самом деле лежит проклятие. И хотел от него избавиться. Он так и не рассказал никому об этом украденном богатстве.

— Почему?

— Боялся, — пожал плечами Георг. — Узнай жена и дети о спрятанном кладе, они могли не удержаться, отрыть его и начать тратить. А если бы по деревне пошел слух, что Плаховы живут не по средствам, тут же вспомнили бы эту давнюю историю с кладом. И Плаховым бы не поздоровилось. Советская власть живо расправилась бы с ними. Поэтому старик так и умер, сообщив о спрятанном золоте только одному человеку — своей обожаемой Нюте.

— Но добраться до золота вы не могли? — спросила Катя.

— Не мог, но тут судьба подарила мне второй шанс, — произнес Георг. — И я усмотрел в этом знамение. Моя пропавшая много лет назад любимая сестра неожиданно объявилась. И это случилось буквально на другой день после того, как я нашел письмо. Сами понимаете, как я должен был реагировать на подобные совпадения.

— Значит, Любима в самом деле позвонила вам, еще живя у баптистов?

— Да, — кивнул Георг. — Она просила, чтобы я забрал ее от этих людей, к которым она попала, потеряв память. А когда память к ней вернулась, она обратилась ко мне за помощью.

Разумеется, Георг увез бы домой сестру в любом случае. Но сейчас он буквально полетел за ней. И дело было не только в любви к ней. Георг надеялся наконец реализовать редкий шанс — вернуть состояние семьи законным наследникам. Любиме нужно было всего лишь вернуться к Виктору и заставить его вспомнить прежнюю любовь.

— Постойте! — остановила его Мариша. — Выходит, что Любима, когда двадцать лет назад выходила замуж за Виктора, уже знала, кто он такой? Знала, что он Плахов и правнук убийцы, проклятого вашей семьей?

— Конечно, — фыркнул Георг. — Иначе разве она вышла бы замуж за такого человека? Это был ее способ проникнуть в семью Плаховых. И уничтожить их всех. До единого!

— Но ее сын… — растерянно произнесла Мариша. — Он ведь тоже Плахов?

— Он носит другую фамилию, — с непостижимой мужской логикой произнес Георг. — И никогда не узнает, кто его настоящие родители. Он не в счет. В любом случае я не воюю с больными и убогими. У нас с Любимой был противник посерьезней.

— Виктор, да? — затаив дыхание, спросила Катька.

— Любима успешно сыграла свою роль, — продолжил Георг. — Она выжила соперницу и вновь вышла замуж за Виктора.

Но теперь он был не нужен брату с сестрой. Беда же грянула неожиданно. Ужас и негодование охватило их, когда Виктор поставил Любиму перед фактом, что уже подарил дом в деревне своей прежней жене в качестве отступного. Дом с участком, в котором, по мнению Любимы и ее брата, находилось их семейное сокровище, оказался в руках какой-то вульгарной девки! А если она затеет перестройку, да и найдет в земле сокровище? Было от чего впасть в отчаяние.

И теперь пришел черед Георга выступить на сцену. По плану он должен был очаровать и влюбить в себя легкомысленную и доверчивую Любку. А затем, притворившись, что у него временные денежные затруднения, вынудить ее продать дом. Покупатель на дом был фиктивным. Это был человек Георга, которому тот выдал необходимую для покупки дома сумму. Первая часть плана прошла великолепно. Любка влюбилась в Георга без памяти. Ее даже не смущало, почему ее любимый не желает показываться на глаза никому из ее родных. А у Георга были на то свои причины. Использовав Любку, он намеревался навсегда исчезнуть из ее жизни. Лишние свидетели были ему не нужны.

— Однако Любка что-то рассказала своей матери о вас, — сказала ему Мариша. — Поэтому вы и попытались убить Раису Захарьевну.

— Старая баба ничего толком не знала, — отозвался Георг. — Но я не мог рисковать. Она каким-то образом нашла меня и вздумала шантажировать. У нее не было на руках ровным счетом ничего. Но если она нашла меня, то могла узнать про меня и многое другое. В данном случае у меня не было другого выхода. Хотя я и не собирался ее убивать. Но так получилось.

Мариша ничего не ответила, хотя полагала, что выбор — убить или не убить человека — существует только у негодяя.

— А почему же вы не купили у Любки ее дом? Ведь все складывалось благоприятно? — спросила она. — Почему вы позволили Прапору внести деньги за дом? Ваш покупатель удрал с вашими деньгами?

— Нет, произошла другая досадная накладка, — хмуро ответил Георг. — Мой человек заблудился в этих деревеньках. И не смог вовремя приехать в Верхний Бор. Вместо него к Любке пожаловали вы. И эта дуреха взяла аванс и, радостная, примчалась ко мне на реку, где по уговору я буду ее ждать.

— И вы курили «Беломор»?! — воскликнула я.

— Что? — поразился Георг. — Что за глупые шутки? Я не курю такой дешевый табак!

— Странно, но мы нашли у реки бычки от «беломорин», — сказала Катька. — Как раз возле того места, где соседский мальчишка видел Любку и какого-то высокого и худого мужчину рядом с ней.

— Это не мои окурки, — брезгливо ответил Георг. — Впрочем, когда мы с Любкой проходили вдоль реки, я чувствовал, что кто-то неподалеку курит. Только это был не табак, а план. Травка.

При этих словах мы все разом повернулись в сторону Митьки. Почему-то никто из нас не усомнился, что он был самым реальным претендентом на роль курильщика травки.