Данил Корецкий - Менты не ангелы но...
— Объявляйте тревогу, срочно! — не по-уставному заорал в микрофон Феликс. — Рейдовую группу побили! Все убиты, только мы с Юматовым живы! И мы их постреляли, почти всех! Один уходит в сторону Южного поста — Ларионов, черный «ленд крузер», госномер три шестерки, три «А»…
— «Скорую» вызывай, — еле шевеля языком, сказал Юматов.
— «Скорую помощь» — быстро! К Черному Болоту! Много машин — тут только наших пятеро! Доложил Воскобойников, так и передай руководству! Мы держим ситуацию под контролем, но надо оказать медицинскую помощь раненым! Как поняли?
— Вас понял! — тревожно отозвался дежурный.
КолтуновНаконец-то ему попался тот самый «менеджер», о которых предупреждал Смирнов. Молодой белобрысый парень на дорогущем «мерседесе SLK» пытался проскочить пост, не снижая скорости, на приказ остановиться резко затормозил и проскочил метров на тридцать, причем сдавать назад демонстративно не стал. Когда Колтунов подошел, он показал какую-то красную «корочку» и принялся козырять известными в городе фамилиями. Назревал конфликт, в таком случае хорошо иметь рядом свидетелей и помощь — из коллег или хотя бы внештатников, но сержант находился на посту один.
— Попрошу приготовить документы и выйти из машины! — строго сказал Сергей.
— Я не обязан выходить! — дерзко ответил водитель. — А документы — вот они: я помощник депутата!
— Попрошу водительское удостоверение, техпаспорт и страховое свидетельство, — сохраняя спокойствие, настаивал Колтунов.
В сердце ворохнулось беспокойство, и было оно связано не с нахальным «менеджером», а с остановившейся в сотне метров старенькой «девяткой» с зеркальными стеклами, в которых отражалось, дробясь на сотни «зайчиков», яркое весеннее солнце. За зеркалами, в затемненном салоне, сидел истекающий злобой, ненавистью и страхом Иван Вепрев.
Он тщательно подготовился к предстоящему делу: нацепил темные очки, натянул на лоб бейсболку, нижнюю часть лица обмотал ненужным шелковым шарфом. На вспотевших руках были надеты хирургические перчатки, и он не оставил в машине ни одного отпечатка. Между ним и «девяткой» не имелось никакой связи, так же, как между ним и лежащим на соседнем сиденье, под газетой, стареньким «макаром» с глушителем, на котором тоже не осталось ни одной дактилоскопической линии. Телефон у доморощенного киллера был краденый, сим-карта тоже чужая, он считал, что предусмотрел все и «обставился» по высшему разряду. Кабана не пугал общегородской рейд, о котором предупредил Смирнов: он лучше других знал, что широкомасштабные мероприятия проводятся, в основном, «для галочки» и связаны с пустым шумом, сумятицей и неразберихой. Так и получалось: Смирнов выполнил свое обещание — проклятый Американец остался на посту один, и как только отъедет остановленный им «мерин», можно будет рассчитаться с гадом по полной программе. Сердце бывшего сержанта колотилось, как перегретый движок, мозг излучал волны убийственной ненависти.
Вопреки всем известным законам физики Колтунов на расстоянии ста метров чувствовал эти волны.
— Ты не знаешь, с кем связался! — брызгая слюной, орал белобрысый, выпучив глаза с красными прожилками. Наверное, курил анашу…
От него тоже исходила волна неприязни, но, по сравнению с дикой энергетикой Кабана, слабая, как вонь от описавшегося щенка.
— Да с тебя погоны снимут, будешь швейцаром в ресторане работать!
Лет девятнадцать-двадцать, не больше, и машина за шесть миллионов. Значит, у него действительно влиятельный папа — либо по должности, либо по деньгам, что в настоящее время одно и то же. И он искренне верит, что папа и «мерседес SLK» поднимают его над серой человеческой массой, над сержантом милиции, над правилами и законами, и делают неприкасаемым… Такое, конечно, может быть только в анархически-беспредельном обществе, но, несмотря на свою молодость, лейтенант ФСБ Виталий Викусев убедился, что, к сожалению, общество действительно является глубоко больным, но почему-то никто не торопится ставить ему диагноз и лечить…
Сержант Колтунов резко нагнулся и выдернул ключ из замка зажигания.
— Ты что делаешь?! Отдай ключ! Хуже будет! — впал в истерику белобрысый.
Виталий с трудом сдерживался, чтобы не набить ему морду. Сейчас он понимал своих коллег, которые иногда распускают руки. Правда, с такими субъектами они обычно не связываются — отрываются на бесправных и беззащитных владельцах каких-нибудь «лад» и «калин».
— Посидите, гражданин водитель, — стараясь говорить спокойно, произнес он. — Пока я еще не швейцар, вызову группу из территориального райотдела. Оформим неповиновение и проведем медицинское освидетельствование…
На самом деле Колтунов не был уверен, что ему удастся это сделать. Скорей всего, малолетний гаденыш вызвонит папочку, и его придется отпустить.
И точно: белобрысый вылез из машины, достал «Айфон» и принялся злобно тыкать пальцем в блестящий экран. Ему было лучше извиниться, заплатить штраф, оставить машину и уехать домой, к могущественному папе, но привычка «колотить понты» заставляла юного «хозяина положения» вести себя так, как он привык. Правда, сейчас эта привычка могла стоить ему жизни, но он этого не знал.
Машин было мало, Американец стоял очень удобно, но разбирательство с «мерином» затягивалось, и Кабан решил не терять времени. Он поднял газету, опустил стекло и, включив передачу, медленно тронулся с места.
* * *Бронежилеты бросили на стулья, автоматы поставили в угол. Гришин заварил чай, налил себе в подаренную азербайджанским водителем армуду, а Смирнову — в его любимую большую кружку. Сидорчук сам наполнил себе граненый стакан — он не был любителем чаепитий и не соблюдал чайных процедур.
— Смотрите, этот придурок остановил младшего сына Незнамова! — сказал Сидорчук, глядя в окно на дорогу.
— Точно?! — вскинулся Гришин.
— Конечно. Серый «SLK» три пятерки!
Инспектора вопросительно посмотрели на командира, ожидая его реакции. Но Смирнов, глядя перед собой, молча прихлебывал чай. Руки у него дрожали, на лбу выступили крупные капли пота.
— Слыхали, товарищ капитан? — повторил Сидорчук. — Американец сына Незнамова остановил! Вот козел! Его брат в Центральном РОВД работает, следователем!
— Ну и что… Пусть разбирается… Сегодня рейд… — отстраненно ответил командир поста.
Подчиненные удивленно переглянулись.
— Вы с ним осторожней будьте, — добавил капитан и, поставив чашку на стол, вытер лицо платком. — Деньги берите незаметно. Я вас для того и собрал, чтобы предупредить…
— Так он Незнамова остановил! — в третий раз сказал Сидорчук.
— Ну и пусть. Быстрей выгонят, а нам лучше, — вяло отозвался Смирнов.
Тут на пульте вспыхнула лампочка, и резко зазвонил телефон прямой связи с дежурной частью УВД. Смирнов неспешно подошел, отхлебнул из чашки, поднял трубку.
— Южный пост, капитан Смирнов!
— Тревога! — гаркнул дежурный. — Убиты наши сотрудники. Перекрыть въезд и выезд, проводить сплошной контроль! Объявлен перехват черного «ленд крузера», госномер «А 666 АА», за рулем Ларионов, преступник вооружен!
Смирнов облился чаем и выматерился.
— Что там, шеф? — спросил Гришин.
— Тревога, убиты менты! — рявкнул Смирнов, надевая бронежилет. От вялости и безразличия не осталось и следа, как будто ему сделали укол стимулятора.
— Закрыть движение! В розыске черный «ленд крузер», три «а», три шестерки!
— Так это машина Ларионова! — ахнул Гришин.
— Твой Ларионов и пострелял наших! — грубо осадил подчиненного капитан. — Предупредили, что он вооружен!
— Почему «мой»? — обиженно спросил сбитый с толку младший лейтенант. — Он на меня нарочно наехал, чуть не искалечил. А теперь почему-то стал моим…
— Хватит плакаться! — Смирнов схватил автомат и бросился наружу. — Быстро по местам!
«Девятка» с зеркальными стеклами медленно приближалась к посту. До цели оставалось около пятидесяти метров. Держа руль левой рукой, правой Кабан взял пистолет и взвел курок, чтобы первый выстрел получился точнее. Задача несколько осложнялась тем, что Американец был в жилете, значит, стрелять следовало в голову, шею или под мышку. Впрочем, с нескольких метров можно попасть куда угодно. Но что это?!
По лестнице вниз бежали Смирнов, Гришин и Сидорчук с автоматами наперевес. Кабан был сбит с толку.
«Что случилось? Неужели бывший начальник сдал его с потрохами?! А что, очень просто — обстановка изменилась, и его принесли в жертву вместо Американца… Нет, они не обращают на него внимания — Смирнов жестом остановил автомобильный поток, Сидорчук опускает шлагбаум, Гришин раскатывает „Ежа“… Видно, объявили „Перехват“… Ну и ладно, это еще лучше — сейчас сделать дело, развернуться, перескочить через мост, в лесополосе на Левом берегу бросить тачку и пешочком пройтись по трассе, посидеть до вечера в шашлычной, а когда все уляжется — на такси или на попутке вернуться в город… Никто его не опознает и не „привяжет“ к этому делу! Только надо наверняка завалить Американца и свидетеля, молодого белобрысого мудака, который, размахивая руками, жалуется кому-то по телефону…»
