Майкл Коннелли - Девять драконов
— Урок закончится через десять минут, — объявила Бэмбру. — Тогда я отведу вас к ней. Но перед этим я хотела бы поговорить с вами кое о чем, детектив Босх.
— Я уже просил вас в прошлый раз называть меня просто Гарри. Так о чем вы хотите со мной поговорить?
— Понимаете, ваша дочь настоящая выдумщица. Стало известно, как на перемене она рассказывала другим школьникам, что будто бы вчера прилетела из Гонконга, потому что ее мать убили, а ее саму похитили. Меня беспокоит это ее стремление к популярности такой ценой.
— Это правда. Все, что она сказала, — правда.
— Что вы имеете в виду?
— Ее действительно похитили, а мать убили при попытке спасти.
— О Боже милостивый! Когда это произошло?
Босх пожалел, что не рассказал Бэмбру всего при утреннем разговоре, а просто сообщил, что его дочь теперь будет жить с ним и хочет познакомиться с этой школой.
— В эти выходные, — ответил он. — Мы прилетели из Гонконга минувшей ночью.
У Бэмбру был такой вид, словно ее ввели в состояние шока.
— В эти выходные? Вы серьезно?
— Конечно, серьезно. Ей многое пришлось пережить. Я понимаю, наверное, пока слишком рано отдавать ее в школу, но сегодня утром мне надо было… у меня была встреча, и я не мог ее отменить. Сейчас я заберу Мэделин домой, а если через несколько дней она захочет сюда вернуться, я дам вам знать.
— А не надо ли показать ее психотерапевту? И просто врачу?
— Я этим сейчас занимаюсь.
— Не бойтесь искать помощи у нее. Дети любят обсуждать разные вещи. Просто зачастую они обсуждают это не с родителями. Я обнаружила, что у детей есть природная способность чувствовать, что именно им требуется для исцеления и выживания. Учитывая, что у нее нет матери, а вы теперь являетесь ее родителем на постоянной основе, Мэделин может понадобиться кто-то третий, чтобы поговорить о своих проблемах.
В ответ на это наставления Босх согласно кивнул.
— Она получит все, что ей нужно. Как мне надо поступить, если она захочет ходить в вашу школу?
— Просто позвоните мне. Вы проживаете в нашем районе, и у нас есть свободные места. Для ее зачисления вам потребуется заполнить кое-какие бумаги, а также получить из Гонконга выписку из учебной ведомости. Еще вам понадобится ее свидетельство о рождении. Вот и все.
Босх сообразил, что свидетельство о рождении Мэделин осталось, вероятно, в ее гонконгской квартире.
— У меня нет ее свидетельства о рождении. Мне придется сделать соответствующий запрос. Мне кажется, она родилась в Лас-Вегасе.
— Вам кажется?
— Я… э-э… узнал о ней, когда ей исполнилось четыре года. В то время она жила с матерью в Лас-Вегасе, и, как я понимаю, там и родилась. Я могу ее спросить.
Вид у Бэмбру стал еще более озадаченный.
— Но у меня есть ее паспорт, — прибавил Босх. — Там должно быть сказано, где она родилась. Я просто не посмотрел в него.
— Что же, придется обойтись тем, что есть, пока вы не раздобудете ее свидетельство о рождении. Я думаю, самое важное сейчас — позаботиться о вашей дочери в психологическом плане. Все это для нее — страшная травма. Вам надо, чтобы она побеседовала со специалистами.
— Не беспокойтесь, я сделаю.
Мелодичный звон возвестил об окончании занятий, и Бэмбру поднялась. Они вышли из кабинета и направились по главному коридору. Выстроенное на склоне холма, здание школы было узким и длинным. Босх видел, что Бэмбру все еще пытается переварить мысль о том, что довелось пережить и вынести Мэделин.
— Она сильная, — заметил Босх.
— Ей придется стать сильной после подобного испытания.
Босху захотелось сменить тему.
— На каких занятиях она побывала?
— Она начала с математики, затем была короткая перемена перед обществоведением. Потом они пошли на ленч, а сейчас только что закончился испанский.
— В Гонконге она учила китайский.
— Уверена, это только одна из многих трудных перемен, с которыми ей предстоит столкнуться.
— Я уже сказал, она сильная. Думаю, справится.
Бэмбру повернула к нему голову и улыбнулась.
— Видимо, такая же, как ее отец.
— Ее мать была сильнее.
Коридор наполнялся детьми, они переходили из кабинета в кабинет. Бэмбру увидела дочь Босха раньше, чем он сам.
— Мэделин! — позвала она.
Босх тоже помахал ей рукой. Мэделин шла с двумя девочками; кажется, она уже с кем-то подружилась. Попрощавшись с ними, она поспешила к отцу.
— Привет, пап.
— Ну как тебе здесь, понравилось?
— Неплохо, по-моему.
Ее голос звучал сдержанно, и Босх не мог понять, было ли тому причиной присутствие завуча или нет.
— Как испанский? — спросила Бэмбру.
— Ух, я, кажется, не очень уверенно себя чувствовала.
— Я слышала, раньше ты учила китайский. А он гораздо труднее испанского. Думаю, ты очень быстро наверстаешь.
— Наверное.
Босх решил избавить дочь от светской беседы.
— Ну что, ты готова, Мэд? Не забыла, мы сегодня идем за покупками?
— Конечно, я готова.
Босх посмотрел на Бэмбру и кивнул:
— Спасибо вам за все. Я буду на связи.
Его дочь присоединилась к благодарностям, и они вышли из школы. Когда сели в машину, Босх двинулся вверх, к их дому.
— Ну а теперь, когда мы одни, скажи что ты на самом деле думаешь, Мэд.
— Мм… все было нормально. Просто все по-другому, понимаешь?
— Да, понимаю. Мы можем поискать какие-нибудь частные школы. Есть несколько таких поблизости, со стороны Сен-Фернандо.
— Я не хочу быть девочкой из этого района, папа.
— Сомневаюсь, чтобы ты могла ею стать. В любом случае дело не в том, в какую школу ходишь.
— Я думаю, эта школа подойдет, — сказала дочь после раздумья. — Я познакомилась там с несколькими девочками, и они оказались очень милыми.
— Ты уверена?
— Думаю, да. Могу я начать прямо с завтрашнего дня?
Босх бросил на нее беглый взгляд и тут же посмотрел на извилистую дорогу.
— Это немного поспешно, ты не находишь? Мы ведь только вчера прилетели.
— Я знаю, но что мне прикажешь делать? Сидеть дома целыми днями и плакать?
— Нет, но я подумал, может, не стоит торопить события.
— Я не хочу отставать. Занятия начались на прошлой неделе.
Босх вспомнил слова Бэмбру насчет того, что дети сами знают, что им требуется для исцеления. Подумав, он решил довериться интуиции дочери.
— О'кей, раз ты считаешь это правильным. Я позвоню миссис Бэмбру и скажу, что ты хочешь к ним поступить. Кстати, ты родилась в Лас-Вегасе?
— Ты хочешь сказать, что не знаешь?
— Нет, я знаю. Просто хотел удостовериться на всякий случай, потому что мне придется запрашивать копию твоего свидетельства о рождении. Для школы.
Она не ответила. Босх въехал под навес для автомобиля у своего дома.
— Так, значит, в Вегасе?
— Да! Ты ведь и правда не знал, верно? Господи!
Прежде чем Босх нашелся с ответом, его выручил телефон. Он зазвонил, и Босх вынул его из кармана. Не глянув на экран, сказал дочери, что должен ответить на звонок.
Звонил Игнасио Феррас.
— Гарри, я слышал, ты вернулся и твоя дочь в безопасности.
Он явно запаздывал с получением новостей. Босх отпер кухонную дверь и придержал ее для Мэдди.
— Да, у нас все в порядке.
— Ты берешь несколько дней отгулов?
— Планирую. А над чем ты сейчас трудишься?
— Да так, пишу всякие сводки по Джону Ли.
— Зачем? Это дело закрыто. Мы его запороли.
— Знаю, но надо оформить возврат в суд ордера на обыск. Я потому и звоню. Ты так спешно уехал в пятницу, что не оставил никаких записей о результатах обыска телефона и дорожной сумки. Я уже подробно описал результаты обыска машины.
— Верно, но я, видишь ли, ничего и не нашел. Вспомни, это ведь одна из причин, по которой нам оказалось не с чем выходить в суд.
Бросив ключи на стол в столовой, Босх смотрел, как его дочь идет по коридору в свою комнату. Он чувствовал нарастающее раздражение в отношении Ферраса. Когда-то он считал необходимым выступать в роли ментора и нередко читал молодому детективу нравоучения по поводу его служебного долга. Но в конце концов смирился с реалиями — с тем, что Феррас так никогда не оправится от той своей раны, полученной при исполнении этого самого долга. Физически — да. Морально — нет. Он никогда не станет вновь полноценным детективом, а сможет только перебирать бумажки.
— Значит, записать нулевой результат? — спросил Феррас.
Босх вспомнил о визитной карточке из таксопарка в Гонконге. Но она все равно оказалась пустым номером, так что не имело смысла включать ее в отчет, направляемый судье.
— Да, пиши нулевой результат. Ничего не было.
— И ничего в телефоне?
Внезапно Босх кое-что сообразил, но тут же понял, что уже слишком поздно.
