Андрей Константинов - Экипаж. Команда
– Нет, – грустно ответил Паша. Муж его сестры никогда не утруждал себя подобными тяготами, в этой жизни для него важным было лишь то, что касалось его собственного бизнеса. Хотя торговлю бэушными микросхемами на рынке «Юнона» едва ли можно называть столь громким словом.
– Вот ведь скотина какая. Он у вас там часом «непередаст»? – засмеялся Филонов. – Ты сам-то где сейчас обитаешь? Чем на хлеб зарабатываешь? Тачка твоя? Солидняк…
– Я на Лиговке комнату снимаю, а тачка… – Паша не успел ничего придумать, поскольку в этот момент мобильник наконец разродился суперпопулярной ныне мелодией из «Бумера».
– Паша, у нас выход. Метро «Автово».
– Вы чего так долго? Я здесь уже минут десять пасусь.
– Да тут наших клиентов менты на бабки разводили за нахождение в метрополитене в нетрезвом виде… Но вроде все обошлось. Ты где стоишь?
– На автобусной остановке в сторону юго-запада.
– Отлично, мы, похоже, как раз туда и направляемся. Ты давай там, особо не светись… Всё. Конец связи.
– Это шеф твой звонил? – по-своему интерпретировал Пашин разговор Стас и при этом оказался весьма недалек от истины.
– Типа того, – невнятно подтвердил Козырев, перемещаясь в тень и вглядываясь в редких бредущих прохожих.
– Значит, не твоя тачка. А жаль – красивая, падла. Слушай, а вы случайно не в Красное едете? Может, подбросите меня?
– Извини, Стас, я не знаю, куда мы поедем. Сейчас вот шеф придет – скажет.
Козыреву было жутко неудобно – он был искренне рад встрече со Стасом, но именно в эту минуту ему очень хотелось, чтобы тот поскорее ушел. Но как поделикатнее избавиться от Филонова, Паша не знал.
Зато это хорошо умел Нестеров. Он внезапно возник вместе с Серпуховым за спиной у Паши – совсем не с той стороны, откуда тот их ожидал.
– Это что за фрукт? – прошептал бригадир.
– Армейский товарищ, случайно встретились.
– Понятно: Репин, начало века, холст, масло, – напряженно отшутился Нестеров и махнул рукой Серпухову – Алексей, давай, забирайся на заднее сиденье. Павел, поехали.
Сам Александр Сергеевич решительно направился к передней дверце, где его перехватил Филонов:
– Извините, я Пашин приятель, мы очень давно не виделись… Понимаете, автобусы уже не ходят, денег нет, а мне нужно в Красное Село. Вы меня не подбросите в ту сторону? Сколько сможете?
– Извини, брат, в другой раз. Сейчас не можем, дела. Паша, ну что ты стоишь, как столб – поехали говорю.
– Пока, Стас, увидимся, – выдавил из себя Козырев и, сгорая от стыда, залез в салон, с остервенением хлопнув дверцей.
– Поаккуратнее, машина казенная, – осадил его Нестеров. – Ша, Паша, проехали. Я все понимаю, друзья – это святое. Но если мы работаем – то работаем. А сопли жевать потом будешь. Ясно?… Короче, вон видишь два типа на остановке голосуют? Это наши клиенты. Сейчас выдвигаемся, если руку поднимут – тормозим. Торговаться буду я… В идеале, нам бы к Ташкенту вместе с ними проехаться. Это было бы самое то. Кстати, познакомься – Алексей, розыскной отдел УУРа. Я тебе про него говорил.
Паша молча кивнул и тронулся с места.
Все сложилось в полном соответствии с пожеланиями Нестерова. Правда, в денежном эквиваленте радость поездки с приятными попутчиками составила весьма скромную сумму – сто рублей до поселка Скачки (да любой уважающий себя частник за такие деньги не то что не повезет, еще и в морду даст). Наблюдавший за тем, как Паша тормозит и подбирает двух голосующих у дороги подвыпивших братков, Стас презрительно сплюнул и подумал: «Да, похоже совсем скурвился Пашка. А ведь какой парень был!.. Да и про свадьбу, скорее всего, тоже наврал. Все он знал – просто идти не захотел. Как же, крутой, блин, стал – на „Мицубиси“ рассекает…»
А «прижимистые братки» тем временем удобно устроились на сиденье, бесцеремонно вдавив худосочного Серпухова в левую дверцу, и, ничуть не стремаясь окружающих, продолжили свой базар «за жисть». Базар был на тему «А вот у меня был такой случай». Рассказывал тот, что помельче и попьянее: «…Короче, телок сняли только в третьем часу. По дороге заехали в „24 часа“. Зяма остался в тачке баб развлекать, а мы со Шнобелем ломанулись затариваться. Взяли телкам шампанского, шоколадок, еще какой-то хрени. А магазин – полный отстой. Водяры нормальной нет – сплошное палево, явно в подвалах Рамсула разливали. Травиться, сам понимаешь, неохота. Ну, при таких раскладах берем две бутылки конины… Подкатили тележку на кассу… Баба начинает считать, пробивать, и тут Шнобель спохватился: лимонов, говорит, надо взять, на закусь… Приносит пару лимонов, бабе на кассу кладет: мол, вот это тоже посчитайте… Баба говорит: лимоны надо взвесить. Шнобель ей: ну так взвесь, хули ты мне мозги компостируешь? Она ему, прикинь: я на кассе работаю, а взвешивать надо в торговом зале. Шнобель потихонечку начинает заводиться: в каком, на хрен, зале? Там нету никого. А баба ему: значит, продавец отошла – подождите немного. А я взвесить не могу – я только на кассе, чеки пробиваю… Сань, я на них смотрю и просто кончаю от смеха. А Шнобель окончательно с катушек сорвался, шарахнул кулаком по кассе и как заорет: „Слушай, ты, коза, если ты мне сейчас эти два витамина за пять секунд не оприходуешь, я вас всех тут по очереди сначала взвешу за одно место, а потом попробиваю – только не чеки, а башки ваши пустые“. Блин, Санек, ты бы видел, как эта баба неслась с этими лимонами на весы и обратно, – Олимпийские игры отдыхают, мировой рекорд, бег с препятствиями… Короче, Шнобель за все заплатил, смотрит, баба сидит – глаза выпучены, рот открыт. Он ей вежливо так: вы бы, бабушка, сочку выпили, говорят, помогает от нервов. Взял у нее пустой пластиковый стаканчик, лимон в кулаке сжал – ну из него, понятное дело, закапало… Баба это увидела – и в обморок грохнулась… Прикинь, Сань, я никогда в жизни так не ржал, честное слово».
Вот так – с шуточками, с весельем – доехали до Скачек.
– Здесь где? – не поворачивая головы, спросил Паша.
– Пока прямо, братан, там скажем, – откликнулся тот, которого звали Саней. Метров через сто он по-хозяйски распорядился:
– Во-во, здесь, тормози, братан, приехали.
Вылезали долго и шумно. Расплатились. Саня внимательно осмотрел «лягушку» и схохмил:
– Хорошая у вас тачка, мужики. В другое время, честное слово, – взял бы и отобрал. Но вам повезло: мы сегодня гуляем, а потому добрые.
Его приятель шутку оценил, пьяно захохотал, после чего сладкая парочка двинулась в сторону придорожного заведения, освещенного бледно-голубым неоном.
– И вам спасибо, люди добрые, – зло проговорил Нестеров и, выждав минуту, потянулся из машины вслед за ними.
– Ты, Паш, пока здесь оставайся, а я пойду к Сергеичу, – не терпящим возражений тоном приказал Серпухов, вылезая.
Однако дойти до кабака он не успел – бригадир уже плелся обратно. И, судя по выражению его лица, без встречи с симпатичным пушистым зверьком под названием «большой белый песец» дело явно не обошлось.
– Ты чего, Сергеич? – удивленно спросил Серпухов. – Потерял их, что ли?
– Да ничего, Леша. Просто девяносто девять плачут, а один смеется.
– В каком смысле?
– Да в каком хошь. Знаешь, как называется сие достопочтенное заведение? «Ташкент». Лаконично, но в то же время емко и по делу, правда? Кстати, ты плова по-узбекски не хочешь? А то там подают… – И Нестеров разразился трехминутной матерно-вычурной тирадой, в которой досталось всем: и Ташкенту, и попутчикам-браткам, и Исламу Каримову, и ансамблю «Ялла», и певице Азизе (а зачем она Талькова убила?), и даже писателю Александру Неверову, чья вина заключалась лишь в том, что он когда-то сподобился назвать свою повесть «Ташкент – город хлебный»…
После того, как запас этнографических познаний иссяк, Нестеров немного успокоился. Бригадир закурил, весело посмотрел на Козырева и, передразнивая давешних попутчиков, сказал:
– Ну что, братан, запрягай, что ли! За стошку до города с ветерком довезешь?
– Довезу, – вздохнул Паша.
– Ты извини, Сергеич, что так получилось, – смущенно протянул Серпухов. – Я ж не знал…
– Да брось ты извиняться, Леха. Ты, наоборот, молодцом – все правильно сделал. Получил информацию – отреагировал, проверили… Ну а то, что пустышка оказалась, так кто сказал, что у нас в колоде одни тузы водятся? И вообще, не мне тебя учить. Ты же сам все прекрасно понимаешь. Давай садись, поехали, мы тебя прямо до дому доставим. В лучшем виде.
– Не, ребята, вы езжайте, а я пока здесь останусь.
– На кой?
– Да мне патрон свой надо обратно вернуть, – с явной неохотой ответил Леха.
– Какой еще патрон?
– Обыкновенный, от моего пээма. Когда мы сюда ехали, я этому урюку, который Саня, в карман патрон подложил. Думал, чем черт не шутит – может, и правда с Ташкентом встретятся. А на чем их крепить, если они вдруг чистыми окажутся?
