Наталья Солнцева - Иллюзии красного
Бандит медленно выходил из забытья. Вместе с сознанием пришла невыносимая боль в груди. Он хотел вдохнуть воздуха и не мог. Страшный мужик сидел над ним и пристально смотрел безжизненными глазами.
– У меня к тебе есть вопросы, – сказал он тихим будничным голосом, как будто ничего не произошло, просто идет мирная беседа.
Вертлявый хотел что-то сказать, но с ужасом почувствовал, что у него полный рот крови.
– К твоему шефу приезжал один человек, с Максом. Знаешь Макса?
Бандит торопливо закивал головой, боясь, что если мужик еще раз его ударит, то уже окончательно убьет.
– А этого человека ты видел, Алексея?
Вертлявый снова закивал, вытаращив глаза.
– Где он?
Бандит отрицательно замотал головой, не знаю, мол.
– Сплюнь. И говори по-человечески, а то…
Вертлявый торопливо сплюнул, и, еле ворочая языком, пробормотал:
– Уехал, наверное, с Максом. Я его с тех пор не видел. Клянусь… Я тебе, как на духу…
– Попробуй только скажи неправду…
– Я больше ничего не знаю, клянусь мамой. Зачем мне этот человек? Зачем он вообще кому-то? Дело прошло нормально. Они с Максом ушли. Зачем еще что-то? Зачем лишние осложнения? Не первый раз сотрудничаем. Никому не нужны неприятности.
Сиур подумал, что бандит, пожалуй, говорит правду. Плотный сказал ему то же самое. Шеф сам в недоумении. С их стороны никаких движений по поводу Алексея не было и быть не могло. Да Сиур и сам так думал, но все же этот вариант отработать надо было. Он еще раз легонько стукнул вертлявого, и тот потерял сознание, теперь уже надолго.
Сиур посидел некоторое время в задумчивости, потом встал, вытащил из кармана револьвер плотного, вытер и положил на стол. Ему так ничего и не удалось выяснить. Оставалось последнее – гостиница. Может, кто-то что-то видел или слышал, или догадывался. Но не сказал. Нужно найти таких людей. Напротив гостиницы расположены несколько киосков, площадь, где на скамеечках могли сидеть мамаши с детьми, или молодежь. Еще лучше, если там имеют привычку отдыхать любознательные бабули. Во всяком случае, все это возможности, которые нельзя упустить.
Однако происшествие странное. Алеша не новичок. Как он мог так проколоться? В чем дело? Сиур никак не мог свести концы с концами. Если честно, ему казалось, что эта проблема вообще не связана ни с «Зодиаком», ни с коммерцией, ни с этими жалкими бандитами, которые действительно не знали, что к чему, и пытались отделаться от него своими примитивными методами. Но с чем же тогда связано исчезновение Лехи?
Сиур приложил пальцы к артерии на шее вертлявого. Живой. К утру оклемается. Он осмотрел помещение, почти пустое, вздохнул и вышел в теплую летнюю ночь, полную звуков леса и разных таинственных шорохов. В небе сияла круглая и яркая луна, окруженная россыпью звезд.
В домик с верандой, утопающий в покрытой ночной росой зелени, он вернулся уже засветло. Помылся холодной водой и сразу улегся спать. Уснул не сразу, но крепко. Уже сквозь дремоту подумал: а что, если все дело в тех странных событиях, которые разворачивались в Москве, а вовсе не в этом провинциальном городке? Что, если это связано с убийствами антиквара, вдовы и Сташкова? Но каким образом? И при чем тут Леха? Его к этому ни с какой стороны не пристегнешь.
А что, если дело и не в Лехе? Тогда в ком? Может быть, дело в нем, в Сиуре? Кому-то надо было выманить его из Москвы? Зачем? Непонятно. Как бы там ни было, а выяснить, что с Лехой, необходимо. Надо его найти, живого или…
Уже засыпая, он забеспокоился. Какая-то важная вещь осталась вне его внимания. Но усталость взяла свое. Последняя его мысль была о Тине. Там Влад, он не подведет…
В старом доме потрескивали половицы, где-то за печкой выводил свои трели сверчок. Спать оставалось совсем недолго. Солнце уже поднималось, окрашивая розовым бледное небо в редких облачках.
Сиур спал, сдвинув в сторону гору подушек. Ему снилось золото на дымящемся от крови песке, восторженные крики толпы, рычание мечущихся по клеткам хищников, резкий звериный запах, перемешанный с запахом человеческой крови, женщина с черными волосами и глазами Тины, задымленное небо незнакомой страны, любовь на выжженной зноем земле…
ГЛАВА 22
Валерия достала из холодильника бутылку розового вина, поставила на столик две рюмки – себе и Евгению – налила и выпила. Вторая рюмка так и осталась полной. Валерии было неимоверно одиноко. Она чувствовала себя маленькой и затерянной в необъятном, холодном и пустом пространстве. Вокруг – только тишина. Тишина и холод. Она заплакала. Ей захотелось поговорить с кем-нибудь, кто мог бы понять…
– Ты знаешь, я совсем одна теперь. – Валерия говорила тихо, глядя на то место, где должен был бы сидеть Евгений. – Я никогда не говорила тебе о любви, потому что я всегда считала это чувство чем-то особенным… Его могут испытывать только избранные. Были ли мы с тобой такими?
Она глубоко вздохнула и подняла лицо вверх, пытаясь остановить слезы, бежавшие по ее щекам и скапливающиеся на подбородке. Это было щекотно.
– Но теперь… мне не хватает тебя. Я прощаю тебе все, что было не так. И то, что ты спрятал у меня в квартире эту серьгу. Ты чего-то боялся? – Валерия сделала паузу, как будто в ожидании ответа. А может быть, она и в самом деле ожидала его услышать.
– Я знаю, ты боялся. Очень боялся. А теперь и я боюсь. Я нашла серьгу в пасхальном яйце. – Она снова вздохнула. – Ты нашел неплохое место. Я бы еще тысячу лет туда не полезла, если бы не твоя смерть.
Слово «смерть» прозвучало в тишине комнаты странно и непривычно. Валерия повторила его. Она словно пробовала это слово на вкус, рассматривала его со всех сторон.
– Что такое смерть, Евгений? Ты теперь знаешь… Скажи мне, пожалуйста. Ты ведь уже прошел этот путь. Как там? Есть ли свет? Есть ли чувства? Легко ли на сердце? Впрочем, о каком сердце я говорю? У тебя больше нет сердца, Евгений…
Слезы, не переставая, катились по ее лицу. Валерия закашлялась. На нее навалилась такая тоска, что даже слезы не приносили облегчения. Она принесла из кухни высокий стакан для коктейля, налила его полный вина и выпила. Голова закружилась, ей стало нехорошо.
– Пожалуй, мне пора прилечь. Ты не против, Евгений? Ты не можешь быть против, ведь ты любишь меня. А?.. Ты меня все еще любишь?
Она свалилась на кровать и взмолилась Богу, чтобы он забрал ее с Земли. Пребывание среди людей – это настоящая пытка. А потом скука. Ужасная, невыносимая скука!
Пьяное забытье тяжелой волной затопило сознание, и Валерия провалилась в неспокойный, странный сон.
… Он тоже хотел покинуть Землю, как и она. Непроницаемая тьма окружала их. Как они попали сюда? Из темноты появились люди. Они молчали. Лиц не было видно, но ощущались вибрации недружелюбия, исходящие от них.
Никто не связывал пленников, но сопротивляться было невозможно. Их долго вели по дороге ко входу в горе, такой же мрачной, как и все вокруг. Когда пленники подошли, вход бесшумно разверзся… ведя в бесконечно длинный темный лабиринт. Бесконечно долго они шли по этому запутанному лабиринту. Нарастала тревога… Ориентиры были давно потеряны. Они никогда не найдут дорогу назад…
Темные безжизненные своды лабиринта все сужались и сужались, становились все теснее. Так они и шли, по одному, друг за другом, ощущая только страх, постепенно сменяющийся безнадежностью…
Лабиринт окончился маленьким прямоугольным помещением. Там оставили ее спутника. Ее же втолкнули во второе помещение, еще более тесное. Она почувствовала, что сразу за ее спиной вход исчез, превратившись в обыкновенную темную стену. Западня захлопнулась…
Она опустилась на колени и подумала, что только смерть может вывести ее отсюда. Так пусть же она придет, как можно быстрее! Страха не было, он остался там, в лабиринте. Здесь же она была одна.
Вдруг где-то внутри нее появилась ясная и четкая мысль:
– Есть опасность притяжения земных недр, воздуха, воды, света, живых существ, населяющих Землю, планет.
Она лихорадочно пыталась сообразить, что это могло бы значить…
Внезапно невыразимая легкость и восторг наполнили ее, и она увидела, что смотрит сквозь толщу материи и видит лабиринт, по которому их вели, и две светящиеся фигурки, сидящие в замкнутом пространстве, как мыши в мышеловке, каждый в своем, в конце лабиринта. Одно светящееся женское тело с опущенной головой и руками, положенными на колени, – ее тело. Но она уже не это тело. Тело заперто, а она – свободна. Волна радости подняла ее и понесла… Вокруг становилось все светлее и светлее, все больше воздуха и пространства, необозримого и заманчивого…Оно влекло ее, влекло неудержимо в свои светлые дали…
