Водка - Виктор Алексеевич Мясников
- Ничего начальник. Вон бабка тележку тащит, у неё там точно контрабанда затырена. Гляди, как озирается.
- Ладно, в другой раз поговорим, - пообещал капитан и исчез за омоновским автобусом.
- А я, блин, переживал, что поздно приехал, - поделился с Олегом хозяин фургона, высокий мужик лет тридцати пяти в широких брюках, пиджаке и зеленоватой рубашке с узким желтым галстуком. Явный провинциал. - Вот был бы номер, если б закупил, а они сейчас конфисковали.
Возле контейнеров несколько милиционеров и люди в штатском сноровисто загружали в тентованный кузов КАМАЗа ящики с водкой. Там стоял плач и вой.
- Я в начале не понял ничего, - продолжал делиться провинциал, ему хотелось пообщаться и выговориться, - как они полезли с автоматами со всех сторон! Чисто война. Главное, баба торговала водовкой, а тут сразу: "Не знаю чье". Там штабель ящиков сорок, а она отказалась и глазом не моргнула. Меня бы точно инфаркт схватил.
- А бабы, они покрепче будут, - поддакнул Олег, - и продолжительность жизни у них дольше. Наукой доказано.
- Потому и дольше, что не переживают ни хрена, - согласился провинциал. - Да они специально водку прямо на улице оставляют, чтобы всегда отказаться можно было. В контейнере-то фиг откажешься. Там сразу за рога - и в стойло. Да! - он вздохнул. - Неохота пустым возвращаться. Восемь часов пилил.
- Круто, - посочувствовал Олег. - Прямо, как из Башкортостана, с Кирбабаевского района.
- Не, я с севера, - с оттенком гордости поведал приезжий, - с Бокситогорья. Слыхал?
- Как же, - кивнул Олег, - бокситы - хлеб цветной металлургии. Ну, и как живет уральская глубинка?
- Нормально живет, - принялся убеждать северянин, - зарплату платят, и не плохую. И даже иногда вовремя. Послезавтра как раз получка. А я, блин, пустой. Заночевать, что ли? - он задумался. - А, вдруг, и завтра такая же петрушка?
- А нормальной водкой затарится нет желания? - спросил Олег.
- А смысл какой? - северянин посмотрел на него чуть ли не с жалостью. - Нет проблем, прямо с "Алгона" можно взять по двадцать два рубля за флакон. По тридцать три продавать. А Мишка, мой конкурент, мы там с ним соревнуемся четвертый год, возьмет по восемнадцать и будет продавать по двадцать девять. При том же наваре все продаст за три дня, а я либо без прибыли, либо вообще без оборота.
- А у вас народ что, совсем не различает, где паленая, а где настоящая? - спросил Олег.
- Еще как различает! Паленка-то всегда дешевле. Горняки, народ простой. Им главное, чтобы забирало и недорого.
- И отравиться не боятся?
- Кому суждено быть заваленным в шахте, тот от водки не сгорит, философски заметил северянин.
- Логично, - согласился Олег. - Слушай, у меня полный кузов того самого, что тебе нужно. Только не в бутылках а в полиэтиленовых пакетах. Пойдем, посмотришь.
Ни милиции, ни омоновцев, ни штатских с папочками поблизости уже не было. Впрочем, и большинство торговых контейнеров поблизости закрылось. На некоторых возле замков белели бумажки с печатями. В частности, контейнер Лили тоже оказался опечатан. Ни её самой, ни Рустама Олег не увидел. Похоже, их увели в один из автобусов допрашивать и составлять протокол. Отъезжали легковые автомашины, уходили последние покупатели.
Северянин оглядел со всех сторон полиэтиленовый пакет с булькающим внутри пойлом. Восхитился названием. Потом ухватил зубами уголок, скусил и выплюнул. Олег даже сказать ничего не успел. Потом мужик давнул пакет, плюнув себе в рот струйкой "Синеглазки". Подержал за щекой, побулькал, проглотил. Продегустировал, одним словом.
- А что, годится! - отметил он и давнул в рот ещё добрый глоток. Причмокнул и выдохнул. - Не хуже, чем всегда. Можно даже по флаконам не разливать. Сколько тут её у тебя, и почем?
- Три тыщи штук, считая тобой прокушенный, - сообщил Олег. - По пятнашке штука. Забирай все.
- По четырнадцать забрал бы все, - принялся торговаться северянин.
- Ну, и забирай, - легко согласился Олег. - Сбросить поскорей да слинять отсюда.
- Сейчас я своего подгоню, - обрадовался партнер. - Ты только никому не продай.
- Бабки гони, - нахально кинул вслед Олег, - тогда и продавать никому не надо будет.
Через минуту северянин уже жестикулировал, показывая своему шоферу, куда задом подавать "зилок". Так два грузовика и встали дверь в дверь. Но перед тем, как перегружать, Олег сказал:
- Сорок две штуки, братан, и товар твой навеки. Шестьдесят коробок по пятьдесят упаковок в каждой.
Без лишних слов покупатель вытащил из кабины обшарпанный дипломат из черного пластика и, стоя между машинами, прикрытые от посторонних глаз дверями фургона и "Газели", они совершили акт купли-продажи. Мужик отсчитал пятисотками и пачками сотенных сорок две тысячи, а Олег распихал их по враз оттопырившимся карманам. Потом они быстро принялись перекидывать коробки из кузова в кузов. Северянин не забывал их считать.
Когда в кузове "Газели" стало попросторней, Олег забрался внутрь и стал подавать коробки, мужик их перебрасывал в ЗИЛ, а его водитель их шустро оттаскивал в глубь фургона. Неожиданно что-то упало с коробки под ноги Олегу. Он отдал коробку и перед тем, как подхватить другую, глянул под ноги. На полу лежала черная сумка-кенгуру, любимый набрюшник Лили, раздувшийся, как плотно пообедавший удав. Олег, удивленный такой находкой, подхватил тяжеленькую сумку и бросил её к кабине за коробки. Времени не было соображать, как она тут оказалась. Через несколько минут, перебросав все коробки, он пожал на прощанье руку довольному сделкой северянину.
- Слышь, сертификат какой-нибудь у тебя есть? - спросил тот. - А то сейчас, наверное, не купить. Всех поразогнали.
Олег отдал сертификат качества, точнее ксерокопию, как раз предназначенную для таких дел. И предложил накладную.
- Этого добра у меня навалом, - отмахнулся покупатель и достал из дипломата бланк с печатью какого-то горпромторга. - Так, сейчас заполним... - Он от усердия даже высунул кончик языка. - Как, бишь, она зовется? "Си-не-глаз-ка". Так, все готово. Никакой гаишник не привяжется. А
