Пристрастие к смерти - Джеймс Филлис Дороти
— Учитывая сложившиеся между вами отношения, его завещательный отказ в вашу пользу, должно быть, будет представлять для вашего сознания некую дилемму?
— Это тактичный способ спросить, не убила ли я своего отца из-за денег?
— Нет, мисс Бероун. Это не слишком тактичный способ узнать, как вы чувствуете себя перед лицом столь незаурядной моральной дилеммы.
— Прекрасно я себя чувствую, просто прекрасно. Что касается меня, то никакой дилеммы нет. Что бы мне ни причиталось, все пойдет на благие цели. К тому же это будет весьма скромная сумма. Двадцать тысяч, да? Чтобы изменить этот мир, нужно гораздо больше, чем двадцать тысяч фунтов.
Она решительно прошла обратно к дивану, села, и они увидели, что она плачет.
— Простите, — сквозь слезы сказала Сара. — Простите. Это смешно. Наверное, просто шок. И усталость. Я почти не спала прошлой ночью. И у меня был напряженный день, встречи, которые я не могла отменить. Да и почему, собственно, я должна была их отменять? Все равно я ничего уже не могу для него сделать.
Дэлглишу было не внове наблюдать подобное. Людское горе, слезы неотделимы от расследования убийства. Он научился не выказывать ни удивления, ни смущения. Действовать, конечно, приходилось по-разному. Чашка горячего сладкого чая, если под рукой было все, что нужно, чтобы его приготовить; стаканчик шерри, если поблизости имелась бутылка; глоток виски. Он никогда не мог заставить себя положить руку на плечо горюющему человеку, да ей это вряд ли бы и понравилось. Он почувствовал, как напряглось тело сидевшей рядом Кейт, словно она инстинктивно готовилась броситься на помощь девушке, но, посмотрев на Гаррода, увидела, что тот не шелохнулся. Все замерли в молчании. Всхлипывания скоро прекратились, Сара Бероун взяла себя в руки и снова подняла голову.
— Простите, — повторила она. — Простите. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Через минуту я буду в норме.
— Не думаю, что мы можем сообщить еще что-нибудь полезное, но если у вас есть другие вопросы, нельзя ли отложить их до другого раза? Мисс Бероун слишком расстроена, — сказал Гаррод.
— Это я вижу, — согласился Дэлглиш. — Если она хочет, чтобы мы ушли, разумеется, мы уйдем.
Однако неожиданно, посмотрев на Гаррода, Сара сказала:
— Уйди лучше ты. Я в порядке. Ты сказал то, что хотел сказать. Ночь со вторника на среду, всю ночь, ты провел здесь, со мной. Мы были вместе. А о моем отце тебе сказать нечего. Ты его не знал. Так что почему бы тебе не уйти?
Дэлглиша поразила подлинная горечь, прозвучавшая в ее голосе. Гарроду едва ли понравилась такая резкая отставка, но он был слишком сообразителен и слишком хорошо себя контролировал, чтобы возражать, — лишь взглянул на нее, скорее, с неким отстраненным интересом, чем с недовольством, и коротко произнес:
— Если я тебе понадоблюсь — позвони.
Дэлглиш дождался, когда он дойдет до двери, и только тогда тихо сказал:
— Одну минуту. Дайана Траверс и Тереза Нолан. Что вы о них знаете?
Гаррод замер на секунду, потом медленно развернулся и ответил:
— Только то, что обе они мертвы. Я время от времени читаю «Патерностер ревю».
— Недавняя статья о сэре Поле в «Ревю» отчасти была основана на оскорбительном анонимном письме, посланном как ему, так и в несколько газет. Вот оно.
Он достал письмо из кейса и вручил его Гарроду. Все молча ждали, пока тот его читал. Потом Гаррод с бесстрастным выражением передал письмо Саре Бероун и, обращаясь к Дэлглишу, сказал:
— Надеюсь, вы не предполагаете, что он наложил на себя руки из-за того, что кто-то послал ему злобное письмо? Со стороны политика это было бы непростительной чувствительностью, вы не находите? К тому же он был барристером. Если бы он увидел в этом письме повод для судебного преследования, он бы знал, что делать.
— Я не предполагаю, что письмо могло послужить мотивом для самоубийства, — ответил Дэлглиш. — Я хотел лишь спросить, не знаете ли вы или мисс Бероун, кто мог его написать?
Девушка лишь покачала головой, возвращая письмо, однако от Дэлглиша не укрылось, что ей не понравилось то, что оно всплыло. Она не была ни хорошей актрисой, ни умелой лгуньей.
— Признаю, я воспринял как само собой разумеющееся, что отцом ребенка Терезы Нолан был Бероун, но я не испытал потребности что-либо предпринять по этому поводу. Если бы испытал, придумал бы что-нибудь более эффективное, чем эта бездоказательная злобная стряпня. Я видел девушку всего один раз, во время того злосчастного ужина на Камден-Хилл. Леди Урсула шла на поправку, в тот вечер она впервые спустилась вниз. Бедная девушка, конечно, чувствовала себя подавленно. В соответствии с полученным воспитанием леди Урсула точно знала, где кто должен есть и, разумеется, где кому положено сидеть за столом. Сиделка Нолан, бедное дитя, ужинала не в положенном для нее месте, и ей дали это понять.
— Не намеренно, — тихо вставила Сара Бероун.
— О, я вовсе не сказал, что это было намеренно. Женщины вроде твоей бабушки способны оскорбить самим фактом своего присутствия. Намерение здесь совершенно ни при чем.
После этого, не прикоснувшись к Саре, даже не взглянув на нее, он официально, как со случайно встретившимися на вечеринке знакомыми, попрощался с Кейт и Дэлглишем и вышел, закрыв за собой дверь. Девушка изо всех сил старалась держать себя в руках, но в конце концов разрыдалась. Кейт встала, вышла через дальнюю дверь и после, как показалось Дэлглишу, более долгого, чем требовалось, отсутствия вернулась со стаканом воды. Присев рядом с Сарой, протянула его ей. Девушка жадно выпила воду.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Я веду себя глупо. Это просто потому, что все еще не могу поверить, что он умер и я больше никогда его не увижу. Наверное, в глубине души я всегда надеялась: когда-нибудь, как-нибудь между нами все наладится. Мне казалось, что у нас впереди куча времени. А теперь все они ушли — мама, папа, дядя Хьюго. О Господи, какая безнадежность!
Ему хотелось бы спросить у нее кое-что еще, но он счел, что сейчас не время. Они подождали, пока Сара успокоится, и, прежде чем уйти, спросили, уверена ли она, что с ней все хорошо. Дэлглиша неприятно кольнула неискренность собственного вопроса, его официальное лицемерие. Ей было настолько «хорошо», насколько вообще могло быть в их присутствии.
Когда они отъехали от дома, Кейт, немного помолчав, сказала:
— У нее электрическая кухня, сэр. Там, правда, есть одна упаковка спичек «Брайант и Мэй» из четырех коробков, но это все. И это еще ни о чем не свидетельствует. Они могли купить один коробок и потом выбросить его.
«Значит, она пошла за водой, проявив искреннее сочувствие, заботу, — подумал Дэлглиш, — но мысль ее все равно работала в направлении поиска улик. А кое-кто из моих коллег еще утверждает, что женщины более сентиментальны, чем мужчины».
— Мы не должны возлагать чрезмерных надежд на единственный спичечный коробок. Нет ничего проще, чем раздобыть спички, и их труднее всего идентифицировать.
— Есть еще кое-что, сэр. Я заглянула в мусорную корзину и нашла там картонную коробку из-под грибного пирога от «Маркса и Спенсера». Они действительно ели пирог, но на упаковке стоит срок годности, закончившийся за два дня до вторника. Он не мог купить этот пирог во вторник — с каких это пор «Маркс и Спенсер» торгует просроченной едой? Я не знала, следовало ли взять коробку.
— Мы пока не имеем права изымать что бы то ни было в этой квартире. Еще рано. А что касается коробки, то можно сказать, что это свидетельство скорее в их пользу. Если бы они планировали преступление, думаю, Гаррод купил бы еду во вторник утром и позаботился о том, чтобы кассирша его запомнила. И еще одно: они представили алиби на всю ночь, — а это означает, что им, вероятнее всего, неизвестно время, когда произошло убийство.
— Но разве Гаррод не слишком умен, чтобы попасть в эту ловушку?
— Он, конечно, не стал бы привязывать свое алиби точно к восьми часам вечера, но то, что он слишком уж щедро обеспечил его с шести вечера до девяти утра, позволяет предположить, что он играет наверняка, с запасом.
