Поместье с привидениями - Людмила Мартова
– Ксения Мурзинова, вы задержаны по подозрению в совершении убийств Резановой Инессы Леонардовны и Тобольцевой Светланы Алексеевны, а также в покушении на убийство Глафиры Северцевой. Уводите.
Полицейский снова шагнул вперед, застегнул на Ксении наручники и вывел ее прочь.
– Я вас в усадьбе больше не задерживаю, – сообщил Зимин, оглядев собравшихся. – Тело Тобольцевой сейчас увезут. Можете считать себя свободными. Глеб Валентинович, Таисия, Глафира, еще раз спасибо.
Все задвигались, загремели отодвигаемыми стульями.
– Погодите, – остановил остальных Павел Резанов. – А скрипка и ружье где? Куда эта гадина их спрятала. Если она не скажет, то получится, что они пропали? Насовсем? Навсегда?
– А ей не надо ничего говорить, – улыбнулся Глеб. – Все и так понятно. Времени на то, чтобы вынести футляр со скрипкой и коробку с ружьем из дома, да еще остаться при этом незамеченной, у Мурзиновой не было. Она могла спрятать их только в доме, причем в месте, которое вряд ли будут проверять в первую очередь. На чердаке полно старинных сундуков с крепкими замками, но я бы начал с того, что стоит в хозяйственной комнате рядом со спальней Глафиры. На нем еще сверху лежит дождевик, который Ксения бросила там после того, как ей не удалось утопить Глашу.
Павел сорвался с места и исчез в недрах дома. Глеб с улыбкой ждал, пока тот вернется. Всего через пять минут раздались быстрые шаги, и Резанов-старший снова появился в гостиной, держа в одной руке футляр, а в другой коробку.
– А ты опять прав, – сказал он, широко улыбаясь. – Держи… И да, я рад, что у меня такой умный двоюродный брат.
– Я тоже этому рад, – широко улыбнулся Глеб. – Пойдем… брат! Обсудим, как будем запускать твой новый завод. Глафира! Никуда не уходи! Я скоро вернусь.
Глафира кивнула, потому что ей даже в голову не пришло бы ослушаться. От окна на нее с грустной улыбкой смотрела Наталья Лаврецкая.
Эпилог
Запрокинутая от наслаждения голова на белоснежной наволочке и длинная, тонкая, словно по-лебединому изогнутая шея выглядели именно так прекрасно, как Глеб и воображал в своих горячечных фантазиях. Маленькая совершенная женская грудь (какой там третий размер, что за глупости, право слово), освобожденная от кружевного обрамления, подрагивала, призывая прикасаться к ней снова и снова.
Когда-то в прошлой жизни, закончившейся в имении Резановых раз и навсегда, Глеб Ермолаев был убежден, что ему не нужны никакие охи и ахи, и романтика никакая не нужна, одна только чистая физиология.
Сейчас же за каждый ох, ах и стон, издаваемый единственной в мире женщиной, он был готов отдать все, что у него есть, и страшно гордился тем, что является их причиной. Даже свое собственное удовольствие, пусть даже небывало острое, не испытываемое ранее никогда и ни с кем, для него отходило на второй план, потому что вся его жизнь, ее цели, задачи и планы теперь крутились вокруг Глафиры Северцевой.
Если бы он мог, он бы вообще не выпускал ее из кровати, но все-таки из нее приходилось вылезать. Ему – чтобы работать, а ей – чтобы писать свои романы. К ее писательской деятельности Глеб относился очень серьезно. И страшно гордился, что женат на писательнице. Да еще такой. Красивой, талантливой, работоспособной, страстной. Не женщина, а мечта.
Мечта, отдышавшись, перекатилась ему под бок, обхватила горячими от полученного удовольствия руками, прижалась к груди, перехватила губами болтающуюся на цепочке пулю, примерилась и чмокнула чуть пониже грудины. Поблагодарила.
– Где мы Новый год отмечаем? – спросила она и зевнула, тут же смутившись, что, оказывается, так сильно устала. – Ужас какой. Это мужчине положено засыпать после секса, а ты всегда бодр и свеж, как майская роза, в отличие от меня.
– Я не хочу спать, а хочу на тебя смотреть, – заверил ее Глеб и тоже прижал к себе, крепко-крепко, чтобы точно не вырвалась. – А что касается Нового года, то я бы в поместье Резановых поехал. Павел звонил, они туда собираются. Ты как, не против?
– А с чего мне быть против? – искренне удивилась Глафира. – Я как нитка за иголкой, куда ты, туда и я. В поместье так в поместье. С привидениями!
– Привидений нет, – засмеялся Глеб, – правда, расстраивает это одну Елку. Глаш, Павел говорил, что Наталья тоже собирается приехать. С мужем и детьми.
– Ну, собирается и собирается, – голос Глафиры звучал совершенно равнодушно. – Это дом ее тетки, имеет полное право. А что с мужем и с детьми, так Новый год – семейный праздник, его положено семьей встречать. У нее своя семья, у меня своя.
Глеб наклонился и поцеловал жену в едва заметный, но уже округлившийся живот. За свою семью он бы убил любого, ей-богу. Однажды он высказал эту мысль Глафире, а она серьезно ответила, что ради семьи надо жить, а не убивать. И с этим постулатом он тут же горячо согласился, как со всем, что она говорила.
– Кстати, а часть нашей с тобой семьи что собирается делать на праздники? – спросила Глафира и снова зевнула. – Останется в Москве или тоже приедет в имение?
– Тоже приедет, – засмеялся Глеб. – Вместе с Кириллом, разумеется. Так что соберутся вообще все. Клавдия в полном восторге и закупает продукты для новогоднего меню. Боюсь, все, что она наготовит, мы будем съесть не в состоянии. Раз ты согласна, я тогда позвоню Павлу и скажу, что мы будем?
– Позвони и скажи, – сонно согласилась Глафира, глаза которой закрывались. – Только пообещай мне, что вы не будете все дни напролет обсуждать работу своего драгоценного завода. Я, конечно, понимаю, что вы сделали невозможное и запустили совершенно уникальное предприятие, но Новый год все-таки.
– Обещаю! – Глеб укрыл ее одеялом, заботливо подоткнул его со всех сторон, невольно вздохнув, что все ее совершенство теперь скрыто от его глаз, поцеловал в оставшийся снаружи нос. – Тайка обещала сыграть на скрипке. Она разучила новое произведение, так что ей не терпится похвастаться своими успехами.
– Надеюсь, не «Реквием по мечте».
– Нет, «Оду к радости». Спи.
Глафира повернулась на другой бок и заснула. Ей снился большой и гостеприимный дом со светлыми комнатами, в которых было много воздуха и света. В доме кто-то ходил. Впрочем, так и должно было быть, ведь в доме жило много народу. И привидение там жило тоже. Глафира все ждала, когда же наконец оно покажет ей свой облик – немолодой, красивой, строгой дамы, сделавшей в жизни много ошибок и сохранившей самое главное – умение любить.
«Я скоро приеду, – пробормотала она сквозь сон. – И обязательно напишу про вас книгу. Как обещала. Я и название уже придумала. «Поместье с привидениями».
Конец
Сноски
1
Читайте об этом в романе Л. Мартовой «Кружевное убийство».
