Том Смит - Колыма
– Ты поужинаешь с нами?
Здесь Льву было тепло и уютно, но он покачал головой.
– Мне пора возвращаться домой.
* * *Раисы с Еленой дома не было. Дежурный офицер на входе сообщил ему, что еще утром они ушли в школу и ничего необычного в их поведении он не заметил. Никаких планов на сегодняшний вечер у них не было, и Лев терялся в догадках, почему Раиса с Еленой до сих пор не вернулись, несмотря на поздний час. Никаких следов сборов и сложенной одежды он не увидел: чемоданы тоже оставались на своих местах. Он позвонил своим родителям, но и те не смогли сказать ему что-либо вразумительное. Впрочем, того, что здесь замешана Фраерша, он не боялся. Убийство Зои стало последним актом ее мести сотрудникам государственной безопасности. Он сомневался, что Фраерша вновь объявится после шестимесячного отсутствия. В этом не было нужды. Лев был наказан именно так, как она того хотела.
Услышав на лестничной площадке чьи-то шаги, он выскочил в коридор и распахнул дверь. Раиса неуверенно шагнула вперед и ухватилась за косяк, словно пьяная. Лев подхватил ее и окинул быстрым взглядом коридор. Он был пуст.
– Где Елена?
– Она… уехала.
Глаза у жены закатились, а голова упала на грудь. Лев перенес ее в ванную и сунул под душ, включив холодную воду.
– Ты пьяна?
Раиса поперхнулась, приходя в себя под ледяными струями.
– Я не пьяна… меня одурманили.
Лев выключил душ, усадил Раису на бортик ванны и убрал мокрую прядь волос у нее со лба. Ее воспаленные глаза уже не пытались закрыться. Она уставилась на лужицы воды, натекшие вокруг ее туфлей, а когда заговорила, язык у нее больше не заплетался.
– Я знала, что ты ни за что не согласишься.
– Ты отвела ее к врачу?
– Лев, когда человек, которого ты любишь, болен, нужно обращаться за помощью. Он обещал мне, что это будет неофициально, безо всякой писанины.
– Куда вы пошли?
– В Институт имени Сербского.
Услышав это название, Лев похолодел. Многие из тех, кого он арестовал, попали туда на лечение. Раиса заплакала.
– Лев, он отправил ее в психушку.
Оцепенение сменилось яростью.
– Как зовут врача?
– Ты не сможешь ее спасти, Лев.
– Как его зовут?
– Ты не сможешь спасти ее!
Лев замахнулся, намереваясь отвесить жене хлесткую пощечину. Но в последний миг передумал и, сорвав зеркало со стены, разбил его о край раковины, порезавшись осколками. Ручейки крови потекли по пальцам, обняли запястье и заструились по руке к локтю. Он бессильно опустился на пол, сев прямо на окровавленные осколки.
Раиса присела рядом с ним, схватив полотенце и прижав его к раненой руке.
– Неужели ты думаешь, что я не сопротивлялась? Неужели ты думаешь, что я не пыталась остановить их? Они накачали меня успокоительным. А когда я очнулась, Елены уже не было.
Лев погрузился в тяжкие раздумья. Поражение было полным и окончательным. Все его надежды на то, что когда-нибудь у него будет крепкая и любящая семья, рухнули. Он не смог спасти Зою и не сумел доказать Елене, что жизнь заслуживает того, чтобы не отказываться от нее. Три года, в течение которых они с Раисой старались жить честно и во всем доверять друг другу, пропали втуне. Он солгал ей и никогда не сможет забыть того, что эта ложь повлекла за собой череду катастроф. Он не злился на Раису за то, что она согласилась на предложение Фраерши и выразила готовность оставить его. Сама же Раиса уверяла, что это был всего лишь тактический ход, уловка, отчаянная попытка спасти Зою. Она взяла благополучие их семьи в собственные руки. Единственная ее ошибка заключалась в том, что она ждала слишком долго.
Притворство, длившееся целых три года, лопнуло, как мыльный пузырь. Он так и не стал отцом, перестал быть мужем и уж никак не был героем. Он вернется на службу в КГБ. Раиса бросит его. Да разве могло быть иначе? Между ними не осталось ничего, кроме горечи потерь. Ему предстояло жить с осознанием того, что Фраерша оказалась права: он принадлежит государству душой и телом. Да, он изменился, но самое главное заключалось в том, что он способен и к обратным переменам. Лев заметил:
– А мне казалось, что у нас есть шанс.
Раиса кивнула.
– Мне тоже.
Тот же день
Лев не знал, сколько прошло времени. Они не шевелились – Раиса сидела рядом с ним на полу, привалившись к стенке ванны, а за их спинами из крана безостановочно капала вода. Он услышал, как открылась входная дверь, но не нашел в себе сил встать. В дверях ванной появились Степан и Анна. Очевидно, встревоженные его звонком, родители решили сами приехать сюда. Они окинули взглядами комнату, увидели кровь на полу и разбитое зеркало:
– Что случилось?
Раиса сжала его руку, и Лев ответил:
– Они забрали Елену.
Ни Степан, ни Анна не проронили ни слова. Степан помог Раисе подняться на ноги, набросил ей на плечи полотенце и увел на кухню. Анна же заставила Льва пройти в спальню, где осмотрела и забинтовала его рану, как делала еще тогда, когда он был маленьким и являлся домой с царапинами и ушибами. Закончив, она присела рядом с ним на кровать. Он поцеловал ее в щеку, встал и вернулся на кухню, где протянул руку Раисе.
– Мне нужна твоя помощь.
* * *Фрол Панин оставался самым могущественным союзником Льва, но обратиться к нему сейчас он не мог – того попросту не было в городе. А вот майор Грачев, с которым они не были друзьями, три года назад поддержал идею Льва создать Отдел по расследованию убийств. Первые два года Лев отчитывался непосредственно перед ним, пока Грачев не отошел в сторону, освободив дорогу Панину. С тех пор Лев редко виделся с майором. Однако Грачев, ярый сторонник необходимости перемен, искренне полагал, что управлять страной можно, только загладив вину, признав и по возможности исправив зло, причиненное государством своим гражданам.
Подойдя с Раисой к двери квартиры Грачева, Лев постучал, машинально оглядев длинный общий коридор. Было уже поздно, но ждать до утра у них не было сил – оба боялись, что если остановятся, то ощущение безвыходности и отчаяния вернется к ним снова и погребет их под собой. Дверь отворилась. Лев привык видеть майора в безупречно выглаженной, «с иголочки», форме, и сейчас, когда тот предстал перед ним в мятой домашней одежде, с растрепанными волосами и в очках, захватанных пальцами, он растерялся. Обычно сухой и сдержанный, Грачев тепло обнял Льва, словно встретил близкого родственника после долгой разлуки. Раису он приветствовал восторженным полупоклоном.
– Входите, входите же! Не стойте на пороге!
Внутри они увидели на полу коробки – очевидно, сборы были в самом разгаре. Лев поинтересовался:
– Вы переезжаете?
– Нет, меня переводят. Подальше от города, в такую глушь, что я даже не могу сказать вам куда. Точнее, не имею права. Правда, мне сообщили, куда именно, но я никогда не слышал об этом месте. Кажется, это где-то на севере, где темно и холодно, чтобы поставить большую и жирную точку.
Грачев говорил без умолку, и Льву стоило немалого труда вставить слово:
– Какую точку?
– Чтобы дать мне понять, что я больше не пользуюсь их доверием и не подхожу для этой работы. Уже, наверное, для любой работы, разве что просиживать штаны в крошечном кабинетике в маленьком городке. Подобная практика должна быть вам знакома. Это называется ссылкой. Вам довелось испытать ее на себе.
Раиса спросила:
– А где же ваша супруга?
– Она меня бросила.
Упреждая их соболезнования, Грачев добавил:
– Мы расстались по обоюдному согласию. У нас есть сын. Он стремится сделать карьеру, а мой перевод разрушит его надежды. Нужно трезво смотреть на вещи.
Грачев сунул руки в карманы брюк.
– Если вы пришли ко мне за помощью, то напрасно.
Раиса посмотрела на Льва, словно спрашивая у него, стоит ли рассказывать майору о той безвыходной ситуации, в которой они оказались. Грачев поймал ее взгляд и попросил:
– Расскажите мне, что случилось. Я постараюсь помочь если не делом, то, по крайней мере, дружеским советом.
Смутившись, Раиса покраснела.
– Извините.
– Ничего страшного.
Она быстро пояснила:
– У нас забрали Елену, нашу приемную дочь, и поместили в психиатрическую клинику в Казани. Она так и не оправилась после убийства своей сестры. Я договорилась с одним врачом, чтобы он осмотрел ее неофициально.
Грачев покачал головой, заметив:
– В таких вещах не бывает ничего неофициального.
Раиса застыла.
– Врач обещал не делать никаких записей относительно ее состояния и лечения. Я поверила ему. Но когда лечение ни к чему не привело…
– Он выдал ее, чтобы защитить себя?
Раиса кивнула. Грачев ненадолго задумался, а потом проронил:
– Боюсь, смерть Зои для всех нас стала тяжелым испытанием.
Слова майора изрядно удивили Льва, и он потребовал объяснений:
– Для всех нас? Что вы имеете в виду?
– Простите меня. Вам, в своем горе, сейчас не общих рассуждений.
