Леонид Рудницкий - Риелтор неуловимый…
– Куда прешь? – донеслось сквозь дверь. – Не видишь, я первый?
– Да пошел ты! – ответил другой голос. – Сгори ты сегодня, а я завтра!
Упало что-то тяжелое, завизжала нетрезвым голосом женщина. Похоже, там дрались.
Салим вскочил на ноги. Пожар! Надо спасаться самому и спасать бензин. Он теперь самое ценное, что есть у него и у Игоря.
Он припал к входной двери и прислушался. Своих соседей по развалинам он не любил и старался без крайней необходимости с ними не общаться. Две квартиры занимали алкаши, день и ночь выяснявшие отношения. Третья пустовала, потому что была разгромленной – с разбитой сантехникой, сорванными полами, выломанными окнами. Там часто ночевали жены алкашей, когда мужья выгоняли их из дома.
На площадке было тихо. «Может, ложная тревога? – с надеждой подумал Салим. – У алкашей так бывает – привидится чего-нибудь с пьяных глаз, они и орут. А потом приглядятся – и снова все хорошо. Он принюхался. Дыма, вроде, не было. Хотя это ни о чем не говорило. При пожаре в большом здании дыма часто нет до самой последней минуты, потом открываешь дверь в коридор – а там уже все в черных клубах и ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки. В этом и заключается коварство пожара – он тихо подбирается к жертвам, а когда дает о себе знать, все пути для бегства уже отрезаны, остаются только окна. Кто побывал в пожаре, тот знает. Салим знал.
Он тихонько приоткрыл дверь. Здесь дым был, но немного. На полу тлели два куска серой ваты. Он поднял один. Ясное дело, из матраца. Значит, кто-то из них уснул с непотушенной сигаретой, она выпала изо рта, матрац загорелся, а от него уже загорелось все остальное. И они по своей алкашеской бестолковости этот же рваный матрац и потащили на улицу.
Вдруг в пустой квартире заплакал ребенок. Он плакал взахлеб и никто его не успокаивал. Судя по голосу, ребенку было несколько месяцев. «Откуда он там взялся? – удивился Салим. – Наверное, там поселилась какая-нибудь одинокая мать». Но где же она? Ушла раздобывать пищу для себя и младенца? Алкаши уже на улице. Плач, кроме него, никто не слышит. Придется позаботиться о ребенке, а потом уже о бензине.
Салим вошел в пустую темную квартиру. Плач раздавался в глубине. Он попытался на слух определить, в какой из пяти комнат. Кажется, в самой дальней. Он заглянул туда. Ребенка не было. И плач вдруг прекратился. Зато он услышал шаги. Это была тяжелая поступь взрослого человека.
– Эй, кто здесь? – крикнул Салим.
Ответа не последовало. На лбу у него выступила испарина. Он понял, что угодил в ловушку. Подобрав с пола кусок кирпича, Салим приготовился дорого отдать свою жизнь. Но этого не потребовалось. Невидимка спокойно вышел из квартиры и запер за собой дверь. Салим вздохнул с облегчением и тут же вспомнил, что он-то как раз дверь в свою квартиру не запер – так спешил на фальшивый плач. Квартира сейчас стоит нараспашку – заходи кто хочешь, бери что пожелаешь. Но главное – бензин! Ведь на его поиски потрачено полгода!
Ему стало стыдно за свой мгновенный испуг. Он кинулся к входной двери и стал дергать за ручку. Тщетно! Она была заперта. Не на замок, потому что замка в ней не было. Кто-то просто засунул в дверную ручку с той стороны толстую палку. Салим уперся в косяк ногами и потянул за ручку изо всех сил. Палка даже не затрещала, а вот ручка оторвалась, и он упал на бетонный пол, сильно ударившись плечом. Он взвыл от боли, подхватился и кинулся к ближайшему окну. Чучхе здесь было обильным. Толстые ветки напоминали оплетку Шаболовской телевышки. Салим подергал за одну и убедился в ее прочности. Он вылез в окно, спустился по чучхе на землю и заскочил в подъезд. Перепрыгивая через три ступеньки, поднялся на площадку и дернул дверь своей квартиры. Так и есть, открыта! Проклиная себя, он кинулся к дивану и отшвырнул тряпки. Канистр на месте не было! Исчез их билет домой! Значит, не будет ни горной долины, ни урожая абрикосов, ни жаренного на углях мяса козленка, ни встречи с семьей и родственниками.
Салим пришел в ярость.
– Клин мой дедовский кровавый, что не блещешь прежней славой? – сами собой всплыли в памяти полузабытые строки когда-то написанного им стихотворения.
Салим огляделся. Клина здесь не было. Походкой лунатика он вышел на площадку. Там тоже не было ничего похожего на клин. Из-за дверей одной из алкашеских квартир доносился веселый смех. Салим посмотрел на нее и пошел вниз. Там на красном противопожарном щите висели конусной формы ведро, похожее на шапку волшебника, только без звезд, багор и топор на длинной ручке. Он секунду поколебался, что предпочесть, и взял топор.
– Много есть на то причин, – пробормотал он, подойдя к двери квартиры, откуда слышался смех. – Я таджикский дворянин!
С последними словами он широко размахнулся и всадил лезвие топора прямо в ветхий замок. Тот вывалился наружу и дверь распахнулась.
Алкаши были на кухне. Одна канистра бензина стояла на полу, а другая на столе. За столом сидели две потасканные бабы, одна из которых когда-то была красивой и до сих пор красилась перекисью водорода, и два мужика. Они замерли от неожиданности и испуганно уставились на Салима. Первым нашелся тот, который пытался выдать себя за хозяина квартиры, когда они заселялись.
– Здорово, сосед! – развязно сказал он. – Легок на помине. А мы тута празднуем – у меня день рождения. Ставь топор в угол и присаживайся.
Он толкнул одну из баб. Та встала и принесла табуретку.
Только теперь Салим заметил, что в стаканах, стоящих перед ними, был налит бензин.
– Подохнете, – сказал он.
– Не, не подохнем, – весело ответил тот. – Мы его пить не станем.
– А что же тогда?
– Нюхать будем. Мне отец рассказывал, а ему дед, что если бензин понюхать как следует, то можно глюки поймать.
«Он из семьи потомственных алкашей, – понял Салим. – Так оно чаще всего и бывает».
– Только мы не знаем, как его правильно нюхать. Ты, случаем, не в курсах?
Салим не знал. Он опустил топор.
– Зачем было воровать? – спросил он. – Попросили бы.
– Ты такой гордый, – сказал тот. – Подойти боязно.
Остальные, завидев, что разговор принимает вполне мирный оборот, расслабились и загалдели между собой. Блондинка достала сигарету и чиркнула спичкой.
– Здесь курить нельзя! – в ужасе воскликнул Салим.
– Почему нельзя? – пьяно удивилась она. – Курим же!
Подруга хлопнула ее ладонью по плечу.
– Дай и мне, Катюха, курнуть!
Катюха, не погасив спичку, полезла в карман, задела локтем стакан с бензином, тот опрокинулся.
– Блин! – сказала она.
Спичка выпала у нее из рук, все вспыхнуло.
Салим зажмурился от яркого пламени, ухватил вторую канистру, стоявшую у дверей, и стремглав кинулся прочь. На улице он сунул ее в снег и старательно осмотрел одежду, не тлеет ли она. Из горящего дома некоторое время были слышны душераздирающие крики, потом рванула канистра, и все потонуло в гуле огня. Никто из алкашей на улицу не выбежал. Пожар разгорался.
«Накликали беду, придурки», – думал Салим, глядя на пылающие развалины и горящее чучхе. Сам он никогда не стал бы зря кричать «Горим!». Побывав один раз внутри пожара и один раз очень близко к нему, посмотрев на ревущее пламя и падающие балки, он испытывал суеверный ужас перед огнем и считал, что с ним лучше не шутить.
Вскоре на такси подъехал Игорь. Он выслушал сбивчивый рассказ Салима и спокойно заметил, что это был не последний бензин, который он мог достать.
– Но ты все равно молодец, – сказал он. – Совсем как в прежние времена.
Салим промолчал.
– Оставшегося хватит или заехать взять еще? – спросил Игорь.
– Хватит, – коротко ответил Салим.
Он никак не мог отойти от пережитых волнений и от гибели практически у него на глазах четырех алкашей. Ведь и он сам, когда выносил канистру, был на волосок от гибели, а теперь оказалось, что риск был ненужным. Его била дрожь.
В машине сзади сидел незнакомый старик в длинном наглухо застегнутом плаще и в бахиле на голове.
– Здравствуйте! – сказал Салим.
– Здравствуйте! – ответил водитель.
Старик промолчал и даже не взглянул на него. Салим решил, что, наверное, это попутчик до Ясенева, которого Игорь нашел, чтобы меньше платить. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и решил вздремнуть. Но что-то не спалось, хотя спать хотелось. Постепенно он понял, что запах в машине несколько специфический и источником его является странный, словно окаменевший дед. Он приоткрыл окно со своей стороны. Дышать стало полегче. Салим подумал, что запах сводит на нет всю экономию и деда с собой брать не следовало.
– Вам далеко? – спросил он у старика.
Тот не отреагировал.
– Ему до конца, – вмешался Игорь. – Расслабься. Салим стал дышать ртом. «Странно, что водителю все нипочем, – подумал он. – Наверное, у него наследственный хронический насморк».
Через полтора часа они были в Ясенево. Игорь расплатился с водителем и отпустил машину. Старик зачем-то пошел с ними.
