Джеффери Фарнол - Тайна Лоринг-Чейза
- О, Дэвид, Дэвид. - Антиклея всхлипнула. - Почему Господь не сотворил меня лучшей, чем я есть? Я не достойна такой любви... Как мне хочется быть более нежной, более женственной... более кроткой и ласковой... И чтобы волосы стали каштановыми или черными...
- Молчи! Это золото, а не волосы, ими можно только гордиться! - ответил он, зарываясь лицом в шелковистые кудри. - Ты такая, какой создал тебя Господь Бог, и только такая ты мне нужна... Но завтра ты уедешь...
- Да, Дэвид, если ты этого хочешь, хотя мысль об этом разрывает мне сердше. Я все сильнее и сильнее люблю тебя. Мне так больно, когда тебя нет рядом, а Лондон так далеко, до него столько миль... Ты будешь скучать по мне?
- Невыносимо! - ответил он с жаром. - И все-таки, дорогая моя... все-таки лучше бы ты была в Лондоне уже сегодня ночью. Жаль, что уже поздно.
- Почему, Дэвид?
- Кое-кто надеется... надеется сегодня раскрыть тайну Лоринг-Чейза.
- Сегодня? - прошептала она, и Дэвид почувствовал, как она вздрогнула и ее гибкий стан напрягся. - Он уверен? - встревоженным голосом спросила она. - Уверен, что раскроет?
- Точно не знаю, - ответил он, всматриваясь в ее широко распахнутые глаза. - Шриг не сказал ничего конкретного... Почему ты так дрожишь?
- Сегодня! - повторила она и внезапно прильнула к нему. - Дэвид... мне пора! - Она прижалась к нему еще теснее.
- Куда? - хрипло спросил он. - Зачем?
- Мне нужно домой... Ах нет, не бойся за меня, Дэвид... Теперь со мной всегда твоя любовь... Она теперь - моя вечная защита и утешение...
Глухо и заунывно заиграли церковные часы.
- Уже десять, - прошептала Антиклея. - Как быстро пролетел час!.. Пусти меня, любимый, я должна идти... До завтра, Дэвид, до свидания.
- Я пойду с тобой!
- Нет, одна я дойду быстрее... и мне будет приятно думать, что ты стоишь здесь, у этого милого старого мостика, и смотришь мне вслед...
- Но уже темно...
- Да... и посмотри, какая там ужасная черная туча. Но это ничего. Спокойной ночи, Дэвид, и знай: я буду любить тебя всю жизнь... и даже дольше!
С этими словами она вырвалась из его рук и быстро растворилась во мраке. Прислонившись плечом к шатким перилам, Дэвид смотрел ей вслед. Сердце его переполняла ни с чем не сравнимая радость, голова кружилась от счастья, о котором он до сих пор и не мечтал.
Тут сзади затрещали ветки, зашуршали быстрые шаги по траве, и, резко повернувшись, Дэвид столкнулся лицом к лицу с безумием.
- Молверер! - вскрикнул он.
Глава XLVII,
в которой великий страх перерастает в безмерный ужас
Секретарь застыл. Бледный, с горящими глазами и стиснутыми кулаками, молча стоял он перед Дэвидом. Дыхание с хрипом вырывалось из полуоткрытого рта. Потом он вдруг заговорил, и слова полились из него безумным, стремительным потоком:
- Итак, она действительно любит вас, сэр! Да, да, тому свидетели мои глаза и уши! Она ваша, ваша, я слышал все - ваша, и слава Богу! И следовательно, благодаренье небесам, не моя, а ваша рука должна предотвратить неминуемый позор, непереносимый ужас, с которым ничто не сравнится, от которого нет другого спасения, кроме смерти!
Дэвид отшатнулся.
- Смерти?! О чем вы? Вы сошли с ума?
- Нет, сэр, все еще нет, хотя один Бог знает, как я близок к этому и по какой причине! Один Бог знает, сколько дней и ночей терпел я ради нее эту адскую муку! Как ежечасно следил и силился предотвратить ужасную развязку, отвести удар судьбы, который должен неотвратимо, безвозвратно уничтожить ее... Навсегда уничтожить ее тело, ее имя, а потом и память о ней!.. Сэр, у вас есть оружие? - вдруг спросил он деловито и выхватил из-за пазухи пистолет. - Вот, возьмите - мне он, слава Богу, не понадобится. Раз вы тот, кого она любит, то освободить ее должна ваша рука... Держите! - И Молверер вложил пистолет в ладонь Дэвида.
- Черт возьми, Молверер! - закричал Дэвид, переводя недоуменный взгляд с оружия на иссиня-бледное лицо секретаря. - Ради всего святого, о чем вы говорите?
Молверер быстро огляделся и наклонился к самому уху Дэвида.
- Я уже несколько дней брожу тут повсюду, наблюдаю, прислушиваюсь - в общем, шпионю, как вы, вероятно, поняли, - тихо забормотал он. Согласитесь: будет лучше, если она... та, которую мы оба любим - Антиклея, которая любит вас... согласитесь, будет лучше, если она умрет от руки любимого, а не от руки палача!
Последнее слово Молверер прошептал еле слышно, но Дэвид отпрянул, словно ему крикнули в ухо, и тяжело осел на ступеньки мостика. А Молверер, не сводя с него глаз, продолжал тем же страстным хриплым шепотом:
- Ибо на этом свете нет ей спасения... да поможет ей Бог!.. А у вас нет другого пути! Шриг знает все, и сегодня ночью...
- Но она... она невиновна! - запинаясь, пробормотал Дэвид. - Я знаю... я чувствую это...
- Если бы! - простонал Молверер. - Я с радостью отдал бы жизнь - с радостью! - лишь бы это было так... Она должна умереть быстро, безболезненно, от руки того, кого любит! Подумайте, помогите ей, пока не поздно! Представьте: виселица... и ее белая шейка! Грязный эшафот... а на нем ее нежное тело! Боже, одна мысль об этом способна довести до безумия.
- Она невиновна, невиновна! - бормотал Дэвид.
- Нет!!! - рявкнул Молверер. - Нет!.. Нет, парень, я же знаю! Вы ведь сами были там в ту ночь - я узнал вас, когда вы сбили меня с ног! Помните, вы как-то раз спросили, почему я не выдал вас во время дознания? Теперь догадываетесь? Я боялся, что вы видели то, что видел я! Почему я стал рабом этой скотины Яксли, кормил его и прятал? Потому что, черт бы его побрал, он тоже видел то, что видел я! Я стал его слугой ради Антиклеи.
- Но что, что вы видели?
- Я видел, как сэр Невил схватил ее и пытался обнять, а она вырывалась... Волосы разметаны, лицо искажено...
- И вы не вмешались?
- Нет, прости Господи. Я подумал, что это ей только повредит в следующий раз. И потом, я знал, что она сильнее. Поэтому я спрятался и стал ждать. Вскоре шум борьбы прекратился, мисс Антиклея заплакала, а потом я услышал голос сэра Невила. Только говорил он очень тихо... Затем она выбежала от него и убежала вверх по лестнице... Но я все стоял на месте боялся от волнения опрокинуть что-нибудь в темноте, а потом... потом она прокралась обратно... Я слышал ее шаги и шелест платья. Сэр Невил снова заговорил, желчно так, злобно... а спустя некоторое время засмеялся. И вдруг этот ужасный смех оборвался! Когда наконец я осмелился войти в кабинет, сэр Невил был мертв... с ее кинжалом в горле!
- Стало быть, вы не видели, как она нанесла удар?
- Я - нет, но видел Яксли! А его сегодня ночью схватят, и он заговорит... Хотя, боюсь, Шриг и так все знает. И ее тоже схватят и увезут навстречу ужасу и позору, разве только вы - тот, кого она любит, - спасете ее единственным возможным способом... и последуете за нею в неизвестность... как с радостью последовал бы я, для которого смерть с нею лучше, чем жизнь без нее. Сэр, она подарила вам любовь, в которой отказала мне, - будьте же достойны этого счастья, спасите ее, защитите, избавьте ее тело от грязного надругательства, от слепой и безжалостной мести закона!.. Сэр, я расстался с Лоринг-Чейзом, мы с вами больше не встретимся, но, ради ее любви к вам, заклинаю: выполните свой долг, избавьте ее от позора, бесчестья и кошмара того, что должно произойти... и произойдет, если вы дрогнете! Помогите ей избежать нашего неразборчивого, равнодушного человеческого правосудия и умрите подле нее, как намеревался сделать это я, который... который тоже любил и, потеряв ее, потерял все!
И Юстас Молверер, последний раз сверкнув безумными глазами, повернулся и с жестом отчаяния растворился в темноте. Дэвид, не в силах пошевелиться от ужаса, даже не пытался остановить его.
Вскоре из шелестящей тьмы дохнуло ветерком. Сначала Дэвид почувствовал его разгоряченными щеками, потом ему взъерошило волосы на пульсирующих висках. Несколько раз ветерок принимался дуть посильнее и тут же испуганно замирал, воровато ощупывал кусты, потом наконец окреп, задул ровно и сильно и продолжал крепчать с каждой минутой. Неясный шепот сменился смутным бормотанием, тяжкими вздохами, и вдруг налетел шквал, и все вокруг завыло, заскрипело и застонало.
Внезапный рев вывел Дэвида из столбняка, он огляделся по сторонам, хмуро посмотрел на неистово раскачивающиеся деревья и гнущиеся кусты, на фиолетовое небо, по которому ползла огромная черная туча. У него на глазах тучу расколола надвое зигзагообразная вспышка молнии. Раздался настолько оглушительный удар грома, что даже шквал, казалось, почтительно замер, ибо сразу вслед за раскатом наступила полная тишина. Первые несколько крупных капель в безмолвии упали на запрокинутое лицо Дэвида, и вновь на него набросился яростный ветер, снова завыл в кронах деревьев, срывая листья, ломая ветви и наполняя тьму стонами и треском.
А Дэвид стоял в самой сердцевине воющего мрака и думал только об Антиклее, о невыразимом кошмаре, который грозил ей. Он должен разделить, он разделит с нею этот кошмар! Дэвид пригнул голову, застегнул куртку и бросился навстречу секущему дождю.
