Анна Малышева - Пассажир без багажа
– Если допустить, что у той женщины именно такое зрение, то в обычной жизни она наверняка носит очки, – пояснил следователь. – Раз уж линзы ей так мешали, что она моргала и глаза слезились. Без вспомогательных средств она вряд ли видит дальше своего носа.
– Серые глаза, очки… Вы говорите, она блондинка? – мучительно повторяла Варя. – Этого слишком мало… У меня таких знакомых десяток, наверное…
Остальные вопросы, которые задал ей следователь, касались уже убийства Николая. Он интересовался, встречалась ли Варя с ним раньше. Почему на другой день после смерти своей жены тот захотел увидеть именно Варю?
У нее кровь стыла в жилах от этих вопросов, но она отвечала как можно добросовестней. И опять у нее было чувство, что ей не верят. А ведь она солгала только в одном – умолчала о письме, которое передала ей Варя. То, что там быть написано, касалось только ее – она твердила это про себя каждый раз, когда ей хотелось кому-то о нем рассказать. Особенно ее останавливала фраза о какой-то загадочной виновности Андрея. В чем он был виноват? Лиза писала об этом так, будто хотела представить его смерть как расплату за что-то… И еще одна подробность волновала ее. Следователь упомянул о серых глазах и светлых волосах женщины, которая подделывалась под Варю. У Дубовской на всех снимках были глаза и волосы именно этого цвета. Правда, она везде была без очков, но большинство людей снимают очки, когда их фотографируют. И она не выдержала:
– Скажите, а та женщина, ну, которая приходила в мастерскую… Она была моего возраста?
– Вашего, – следователь сбился. Он только что намеревался задать Варе очередной вопрос. – А в чем дело?
– Нет, ничего… И фигура похожа на мою?
– Вы знаете кого-то похожего?
– Нет. Если она моя ровесница и не толстая, тогда нет…
Следователь подтвердил, что та была вовсе не толстая и вернулся к прерванному разговору. Он спросил, не слышала ли Варя чего-нибудь еще, кроме шагов в соседней комнате, перед убийством Николая Шуртакова.
– Например, голосов?
– Нет, было тихо. Я думала, он спит. Ведь он храпел!
– Храпел, а не разговаривал? Может быть, вскрикнул?
– Да я уверена, что он умер спящим.
– И звонка в дверь не было? По-моему, вы так говорили?
Варя подтвердила, что в дверь никто не звонил.
– Странно, не находите? Значит, убийца знал, что дверь открыта и можно просто нажать ручку и войти? Ведь вы не запирались?
– Да, я только прикрыла дверь, но замки не трогала.
– А у вас не было ощущения, что кто-то за вами идет? Вы никого не заметили?
– Из подъезда выбежали дети, когда я возвращалась за плащом. Но зашла я одна и никого не встретила. Я ведь поднималась на лифте.
Она ожидала еще и других вопросов, но следователь неожиданно разрешил ей идти.
* * *Она вышла на улицу, и на ее разгоряченное лицо неожиданно упала холодная капля дождя. Варя взглянула на небо. С утра оно было каким-то сизым, а теперь почернело. Капли падали все чаще – будто кто-то прицельно бил по прохожим. Она открыла сумку и снова достала зонтик. Раскрыла его, подняла голову и взглянула на сиреневые цветочки на белом фоне. Сделала несколько шагов… И остановилась так резко, что зазевавшийся прохожий сильно ее толкнул. Варя машинально извинилась и отошла к стене ближайшего дома. Она даже не увидела, мужчина или женщина налетел на нее. Варя кое-что вспомнила.
Это было в прошлом году, перед днем ее рождения. Они с Андреем зарабатывали немного, и когда наступала пора делать друг другу подарки, они обычно не создавали вокруг этого тайны, а прямо спрашивали – что именно лучше подарить. Дарились обычно вещи действиетльно необходимые – на безделушки просто не было средств. Когда в прошлом октябре муж спросил ее, что бы она хотела получить, Варя ответила, что у нее уже два раза ломался зонтик, и ей нужен новый. Через несколько дней, когда она вернулась с работы и разогревала ужин, Андрей появился в дверях с каким-то длинным свертком. Собственно, сверток был не настоящим – он просто пытался что-то замаскировать бесплатной газетой, вынутой им из почтового ящика. Варя немедленно заинтересовалась, что это у него в руках. Андрей всячески отнекивался, не желая показывать покупку. Но Варя все-таки настояла на своем.
– Ну, раз так, то я тебе сейчас его подарю, – сказал он, сбрасывая газету.
Варя увидела огромный зонт – в клетчатом чехле, с деревянной ручкой. Она сперва расстроилась, а потом засмеялась. Что она ответила мужу, женщина сейчас уже не помнила. Скорее всего, не упрекала его – ведь тот пытался сделать ей приятное, а такой зонт стоил немало. Но в любом случае, она попросила обменять этот зонтик на что-то более компактное.
– Мне не до фасона, влезал бы в сумку, – так примерно выразилась она.
На другой день Андрей взял зонт с собой, отправляясь на работу. Вечером Варя поинтересовалась, обменяли ли ему прокупку, и тот ответил, что да. На свой день рождения, как и полагается, с утра, она получила в подарок этот самый зонтик, под которым сейчас пряталась от дождя. Он был куда более дешевым, чем тот, клетчатый. Но это ее не расстроило.
Дождь припустил не на шутку. Варя жалась к стене, прикрываясь зонтиком от холодных струй воды, бегущих с карниза. В голове у нее была полная сумятица. Она ничего не понимала. «Я ведь не рехнулась, следователь точно мне сказал, какой был зонт у той женщины… Именно такой, какой Андрей хотел мне подарить. Это что – опять маскировка с ее стороны? Подделка под меня? Но у меня как раз не было такого зонта! Что же это? На этот раз не годится объяснение, что ей меня описали… Кто бы меня там не описывал, он не мог описать вещи, которой я никогда не имела! От которой я отказалась сразу же, и та была возвращена в магазин! Я даже в руки ее не взяла! Так в чем же дело?» Здравый смысл подсказывал считать это совпадением. Но Варя сейчас была слишком далека от того, чтобы подчиняться здравому смыслу. Она была растеряна настолько, что боялась отлепиться от стены и сделать хоть шаг. А между тем у ее ног, во впадине асфальта, быстро набиралась лужа, и туфли постепенно промокали.
«Это необъяснимо, – она вздрогнула – капля дождя сбежала по куполу зонта и упала ей на спину. Она выровняла зонт. – Я не могу этого понять. Откуда она знала? Они знали, надо говорить „они“, ведь она действовала по чьей-то указке. Значит, именно меня хотели подставить… Именно в этом случае – с Лизой. Но почему? Я и общаться-то с ней начала только что. Виделись два раза. Можно было выбрать кого угодно из ее знакомых, а выбрали меня… Неужели эта смерть тоже как-то связана с Андреем? Иначе, при чем тут я? Скорее, он… Он работал с ней вместе, он был ее подчиненным… Выясняется, что он знал ее целых три года! Та сказал Николай! И то, что я об этом ничего не знала, даже имени ее не слышала, уже говорит о том, что между ними была какая-то связь… Значит, одно связано с другим? Меня явно подставляют только потому, что я была его женой… А дела расследуют разные люди. Так они никогда ничего не найдут!»
Дождь встал перед ней плотной стеною. Прохожих становилось все меньше – многие предпочитали переждать этот ливень под крышей. Варя взглянула на часы – половина первого. «На работе меня потеряли, – вяло подумала она. – Ну и пусть. Надо позвонить и сказать, что я заболела. Я в самом деле, плохо себя чувствую. Может быть, это и правда кончится больницей. Зонтик, линзы, Андрей, эта стервозная проститутка… И чего она плакала, не понимаю. А может, мне показалось. Заплачет такая, как же!» Ей теперь казалось, что она виделась с Ниной очень давно. Во всяком случае, не этим утром.
Она так и не пошла на работу. Любые обязательства теперь казались ей пустячными – это произошло мгновенно, в тот самый миг, когда ее толкнул прохожий. Этот толчок, казалось, выпихнул ее из привычной жизни. Теперь ей было смешно думать, что все последнее время она вставала по утрам, красилась, одевалась, завтракала с Андреем, шла на работу и даже получала от всего этого удовлетворение. «Нужно было не зацикливаться на этом, а посмотреть, что творится рядом со мной, – она шла, ступая прямо в лужи и не замечая этого. Ноги промокли до щиколоток, но ей было все равно. Она шла не торопясь, как будто стояла великолепная погода. По зонтику яростно барабанил дождь. – Что-то творилось рядом со мной, а я, слепая тетеря, ничего не понимала, не замечала. Только в последнее время опомнилась – когда Андрей совсем перестал со мной разговаривать. Клетчатый зонтик! Смешно! Казалось бы, пустяк… Но это в то же время, страшно. Страшно, что кто-то знал обо мне даже такую деталь – а я-то о ней забыла! От кого эти люди могли узнать о зонтике?» Ответ пришел сам собой – она даже не сомневалась в его правильности: «Только от самого Андрея. Только он мог знать об этом. Я даже Кристине не говорила. Даже маме. Никому. Это была мелочь. Разве будешь рассказывать о каждом товаре, который тебе не понравился, и ты попросила его обменять… Это знали двое – я и он. Он меня предал».
