Кэти Райх - Смертельный выбор
– Этот чувак хотел сделать по-настоящему неукротимую машину. – Он ткнул пальцем в переднюю часть. – Он удлинил колесную базу и приподнял перед, установив еще более длинную переднюю вилку. Представляешь, эта штука, должно быть, сантиметров на пятьдесят больше заготовки. Скорее всего, он отрезал кусок рамы. Надо быть просто суперспецом в своем деле, чтобы провернуть такое!
– Почему?
– Если ошибиться, байк расколется и водителя на большой скорости просто размажет по земле. – Кит показал на руль. – Он использовал «собачьи кости» – стальные распорки, чтобы поднять руль.
– Гм…
– Парня, сотворившего такое, несомненно, не интересовало удобство. Он приделал пружинный передний конец, то есть добавил внешние рессоры вместо гидравлических амортизаторов, и раму с «выносливым задом».
– Выносливый зад?
– Это рама с жесткими узлами без задних амортизаторов. Называется «выносливым задом», потому что попе действительно приходится несладко. – Кит показал на несколько штырей в передней части байка. – Ты только взгляни на эти штифты.
Должно быть, мое лицо выглядело слегка глуповатым.
– Спереди установлены дополнительные опорные штифты, сделанные на заказ коробка передач и узел торможения, чтобы можно было вытянуть ноги. Парень подошел к делу серьезно.
– Так ты уверен, что это тот самый байк, который мы видели у могилы Сильвестра?
– Та самая классная машина. Но у меня есть еще одно доказательство.
Я уже совсем не понимала его объяснений, так что промолчала.
– Взгляни сюда. – Кит показал на бензобак. – Он украсил бак каким-то формовочным материалом. Тебе это напоминает что-нибудь?
Я наклонилась ближе. Передняя часть производила странное впечатление, но ее форма не вызвала у меня никаких ассоциаций. Я пристально вглядывалась, заставляя свое серое вещество извлечь хоть какой-нибудь смысл из трапециевидной формы байка.
И вдруг я поняла.
– Такое встречается редко? – спросила я.
– Я видел всего лишь раз. Владелец этого байка – настоящий Роден в шлеме.
Он смотрел на монитор как зачарованный. Затем сказал:
– Да! Лететь с ветром, оседлав голову змеи. И-хо-хо…
Внезапно Кит замолчал, и на его лице мелькнуло странное выражение. Потом он наклонился к экрану, отодвинулся, снова наклонился, как птица, увидевшая необычную букашку.
– Ты можешь приблизить лицо этого парня?
– Того, на мотоцикле?
– Да.
– Изображение размоется, если его увеличить.
– Попробуй.
Я решила хотя бы попытаться и выполнила те же действия, что и при недавней демонстрации компьютерных возможностей Клоделю. Изменяя линии и тени, превращая пиксели в узнаваемые черты, переупорядочивая их в бессмысленный набор цветовых пятен и причудливых форм, мало-помалу я поняла, что именно заметил мой племянник.
Через двадцать минут я закончила, сделав все возможное. Пока я работала, мы не разговаривали. Я первой прервала молчание:
– Как ты его узнал?
– Не знаю. Может, благодаря челюсти. Может, нос показался знакомым. Я догадался, когда показывал тебе голову змеи. До этого я даже не заметил водителя.
Мы разглядывали человека на чудо-мотоцикле. Он устремил взгляд в пространство, поглощенный событиями давно минувшего прошлого.
– Он когда-нибудь упоминал о том, что разъезжал по стране с «Ангелами»?
– Он не носит их цвета.
– Ты уверен, Кит?
Племянник вздохнул:
– Нет.
– А сейчас он с ними поддерживает отношения?
– Ах, перестань. Ты же сама его видела.
Да. Я видела этого парня. На сельской дороге в Сен-Базиль-ле-Гранд. На ужине. В последних новостях. И в моем собственном доме.
Человеком на байке оказался не кто иной, как Лайл Криз.
34
Перед глазами замелькали картины из недавнего прошлого. Лицо Паскаля в неоновом свете, его взгляд в темноте. Джордж Дорси, пытающийся перед смертью сообщить врачу что-то связанное со мной. Блестящее глазное яблоко.
– …ты собираешься делать? – спрашивал Кит.
– Позвоню Изабель, а потом пойду спать. – Я закрыла программу, вынула диск и положила его в коробку.
– И все?
– Да, и все.
Бывают минуты, когда мысли приходят в такой разброд, что самое лучшее – перестать думать и просто дать им возможность самим разложиться по полочкам.
– А тебе не хочется узнать больше?
– Очень хочется. Я обязательно выясню, связан ли Криз с «Ангелами ада». Но не сегодня.
– Я могу поспрашивать у ребят.
– Именно этого ты и не станешь делать, – обрубила я. – Он может оказаться опасным человеком с не менее опасными друзьями.
Лицо Кита застыло. Затем он отвел глаза и повернулся:
– Как пожелаешь. – Он пожал плечами.
Я подождала, пока не хлопнула дверь в его комнату, после чего набрала номер Изабель. Она ответила через четыре гудка, слегка запыхавшись.
– Mon Dieu! Я только что вылезла из шкафа. Куда-то задевала свой чемодан от Луи Виттона и не имею ни малейшего представления, где он. А он мне просто позарез необходим.
– Изабель, мне нужна кое-какая информация.
По моему голосу она поняла, что я сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать ее багаж.
– Oui?
– Хочу тебя спросить о Лайле Кризе.
– Ах, Темпе, маленькая плутовка! Ничуть не сомневалась, что ты изменишь свое отношение к нему.
Черта с два!
– Расскажи мне о нем.
– Он просто душка.
«Такой же душка, как мучной червь», – подумала я, но вслух ничего не сказала.
– Ты ведь знаешь, он следственный репортер на КТВ. Причем весьма хороший.
– Сколько времени он этим занимается?
– Сколько времени?
– Да. Как долго?
– Mon Dieu! Да уже целую вечность.
– Сколько лет?
– Ну, я не уверена. Но сколько себя помню, он всегда выходил в эфир.
– Чем он занимался до телевидения?
– До?
– Да. Раньше, когда не работал на КТВ.
Вытянуть информацию из Изабель оказалось труднее, чем разговаривать с Джорджем Дорси.
– Минутку, дай подумаю. – До меня донеслось приглушенное постукивание, и тотчас же я представила, как длинные накрашенные ногти Изабель барабанят по телефонной трубке. – Слушай, я знаю ответ на твой вопрос, потому что мне рассказала Вероника. Сейчас Вероника ведет ток-шоу на «Радио Канады», задает вопросы всяким знаменитостям. Но начинала она со сводки погоды на КТВ. Ты ее знаешь?
– Нет. – У меня задергался левый глаз.
– Она еще встречалась с Лайлом некоторое вре…
– Уверена, я ее видела.
– Кажется, она мне сказала, что Лайл был корреспондентом одной американской газеты. Нет, подожди. Сейчас вспомню точно. – Тук. Тук. Тук. – Это была какая-то западная канадская газета. В провинции Альберта, по-моему. Но сам он родился в Штатах. А может, просто учился там в университете.
– Ты знаешь, в каком именно штате?
– Где-то на Юге, кажется. Тебе бы понравилось.
– Когда Лайл обосновался в Канаде?
– Бог мой, не имею ни малейшего представления.
– Где он живет?
– Полагаю, что на острове. Хотя кто его знает, может, и в центре.
– У него здесь есть семья?
– Прости?
– Насколько хорошо ты знаешь Лайла Криза?
– Я не его наперсница, Темпе, если ты это имеешь в виду. – Ее тон мало-помалу становился оборонительным.
– Но ты ведь пыталась свести меня с ним! – Я постаралась скрыть возмущение в голосе, но сама почти уже кипела от гнева.
– Тебе не следует так относиться ко всему. Этот джентльмен попросил меня устроить с тобой встречу, и я решила, что нет никаких оснований для отказа. Твоя личная жизнь в нынешнем году оказалась не слишком насыщенной.
– Подожди-ка! Что ты только что сказала? Это Криз настоял на том, чтобы мы встретились?
– Да, – с долей опаски ответила Изабель.
– Когда это было?
– Темпе, я не знаю. Я случайно налетела на него в «Экспрессе». Ну, ты знаешь, в этом бистро на улице Сен-Денис…
– Да.
– Лайл увидел твою фотографию в газете и был сражен наповал. Так он сам сказал, хотя и не такими словами. В любом случае мы разговорились, одно за другим, и не успела я опомниться, как пригласила его на ужин. – Тук. Тук. – Послушай, он ведь не столь уж плох. Я бы даже сказала, что он очаровашка.
– Гм… – Серийный убийца Тед Банди тоже казался довольно милым.
Несколько мгновений мы молчали.
– Ты сердишься на меня, Темпе?
– Нет, не сержусь.
– Послушай, я сейчас все выясню. Позвоню Веронике и…
– Да нет, не беспокойся. Не столь важно. – Сейчас меньше всего на свете мне хотелось встревожить Лайла Криза. – Мне просто было любопытно. Хорошо тебе съездить, Изабель.
– Merci. Как по-твоему, куда мог запропаститься этот чемодан?
– Посмотри в кладовке.
– Bonne idée. Bonsoir, Tempe.
После того как мы разъединились, я вдруг поняла, что так и не спросила Изабель, куда она едет.
* * *Прошел час. У меня в голове воцарилась полная неразбериха. Я лежала в кровати и пыталась игнорировать доносившуюся из комнаты Кита музыку, образы, факты и бесконечные вопросы, которые, подобно тропическим рыбкам, то всплывали на поверхность, то погружались на самое дно моего подсознательного озера.
