Александр Горохов - Забытые на обочине
Кроме хромоногого Бригадира и пары охраников в масках, к ним никто не спускался. Никаких признаков жизни вне этого мира не было, если не принимать во внимания получаемые письма. Эти послания, но в основном газеты, полностью смирили с обстановкой Маслакова, который читал прессу от корки до корки. Так же как Климов - письма жены. Глухонемой Рогожин писем не получал и никакими чувствами не обладал полностью. Угрюмый Ложкин писем тоже не получал. Бунта он более ни разу не подымал. Но однажды отказался работать и потребовал "уколоться". И орал до тех пор, пока один из охранников не принес ему "дозу" в одноразовом шприце. Лодкин тут же вогнал шприц в свою и без того изуродованную вену, а охранник предпредил.
- Не увлекайся. Будешь работать хорошо, через вахту тебе выделят по шприцу.
Ложкин на его слова никакого внимания не обратил, а Маслаков сказал строго.
- Наркотики - дурман! Это мираж, подделка жизни!
Ложкин закричал насмешливо, без напора.
- А ты, обезьяна, думаешь, что живешь, когда свои газетки читаешь?!
- Я в курсе современной действительности. - твердо заявил Маслаков. И живу мировыми идеями времени!
- А ты лучше "на иглу" садись. - посоветовал Ложкин. - И тогда тебе никто не будет нужен, а весь этот мир будет у тебя в кармане!
Через десяток минут по лицу Ложкина расплылось такое блаженство, что бюыть может он и действительно засунул весь мир в карман своего грязного комбинезона.
Счет времени был потерян. Бригада не мылась, не брилась.
Работа - сон - жратва - работа. И ещё - письма.
Однажды тоннель уперся в громадный валун и пока дожидались Бригадира, чтоб тот принял инженерное решение по преодолению препятствия, Ложкин выкурил две сигареты подряд, отчего-то подобрел и спросил Гришу.
- Ты бомжевал или как?
- Нет... Я не бомж. - понял вопрос Гриша.
- А я бомж... На том меня и взяли. Рабы мы здесь.
- Ну уж, ты скажешь. - вяло возразил Гриша лишь для того, чтоб Ложкин не прерывал разговор.
- Рабы! А ты и там, наверху - тоже раб! Все там рабы перед миской жратвы, работой. Потому я и бомж, вольная птица. Вырваться нам надо отсюда. Замочат нас, как все доделаем. Никто нам ничего платить не будет, не понимаешь что ли?
- Всех пятерых? - засомневался Гриша.
- Да хоть десятерых здесь же и похоронят!. - кивнул Ложкин. - Мы свидетелями получаемся. После того, как банк возмут, нас и порешат. Тебя кто-нибудь искать будет?
- Не знаю...
- Никто нас искать не будет. - уверенно сказал Ложкин. - Тут все бомжи, без документов, все без родни... Хитро придумано, собрали сюда тех, кого вроде бы и вовсе нет! Ни для кого. А письма ваши - туфта это. Туфта.
В темноте тоннеля появился Маслаков и Ложкин примолк. Маслаков присел неподалече и прикрыл глаза.
- Куда мы все-таки копаем, Ложкин? - спросил Гриша. - Как ты думаешь?
- Я ж тебе сказал, под банк или под магазин какой богатый. - ответил Ложкин, а Маслаков вдруг качнулся в их сторону и прошептал возбужденно Нет, товарищи! Вы ошибаетесь! Я знаю куда!
- Ну? - спросил Ложкин.
- Мы копаем под Мавзолей товарища Ленина!
- Зачем такая хреновина? - презрительно спросил Ложкин.
- Чтобы похитить тело Вождя!
- А потом что, придурок?
- Потом вывезти его за границу и продать! Это действует контрреволюция! И планы такие мы должны сорвать!
Не развернув своего предложения, Маслаков отвернулся и исчез в глубине тоннеля. Ложкин сказал тяжело.
- Может и под Мавзолей... Только один хрен, нас порешат. Надо бежать, Гришка. Все одно нам пропадать.
- Как?
- Не знаю. Наверху охрана. И собаки там бегают... Нет, мы не под мавзолей копаем, глупость это. Подумай, как бежать - Ложкин закурил третью сигарету. - И поменьше компот пей, одурманивают они нас химией какой-то... Я ж наркоман, я чувствую...
Гриша задумался. Через минуту он понял, что Ложкин, возможно, и прав. Но, чтобы правильно оценить обстановку, надо забыть о письмах Аллы. Они мешали и приводили в смущение. Ложкин был бы прав, если б Климов - тоже не получал писем от жены. Подкоп под банк или магазин казались достаточно реальным, в отличии от попытки похитить тела Вождя из Мавзолея. Маслаков был, понятно, придурком, тихо свихнувшимся на политике. Под Мавзолей, как ни крути, тоннель должен был бы протянуться метров на двести не менее, если припомнить панораму Красной площади.
Но что правда, то правда, понял Гриша: живыми этой бригаде рабов отсюда не выйдти. Скорее всего, жена Климова и Алла так же обмануты, как и они здесь, в этой пещере. Предложение Ложкина устроить побег казалось единственым выходом. Бандиты набрали бригаду людей, внешнему миру ненужных, людей - которых никто никогда искать не будет, а потому шансов на спасение извне нет никаких.
От этой мысли Гиише стало жутковато. Как отсюда вырваться? Через люк в потолке шансов не было никаких, это казалось очевидным. Друго пути пока не было видно. Гриша вдруг понял, что он даже не знает приблизительную глубину, на какой они, подобно кротам, копают свой тоннель.
Задумавшийся Гриша не приметил, как появился Бригадир. Подсвечивая себе фонарем осмотрел валун, в который уперся забой, ничуть ничем не смутился и тут же выдал решение: преграду обойти. Это лучший из вариантов. Увеличение обьема работ - незначительное.
глава 4. Отметка 15 метров.
Громадный валун огибали две вахты подряд, прежде чем вышли на прежнее направление. В этот период Бригадир не покидал забоя и поговорить на тайные темы было невозможно. По окончанию маневра, бригадир лично вручил всем по паре бутылок пива и к ужину выдали селедку.
Чуть более оживленно, нежели обычно, поели и пошли спать. Через полчаса, когда все успокоилось, Гриша поднялся с койки, тихо добрался до Ложкина и тронул его за плечо. Тот повернулся, тут же открыв глаза.
- Слушай, сколько над нами до поверхности?
- Метра два...Может чуть больше. Три. - шепотом ответил Ложкин, покосившись на Климова.
- Почему так думаешь?
- Ну, сперва над головой слой земли был с корешками... Перегной... Потом вот глина.... Три метра не больше, а что?
- У меня есть план... Но надо подумать. Слушай, я ведь настоящие письма от девушки получаю! И Климов тоже. Они же знают про нас! Если пропадем, искать будут?
Ложкин прижал губы к его ухо и прошептал.
- Климов - "баран-провокатор", дурила ты.
- Какой баран?
- Такой. Когда стадо баранов на бойню запускают, первым идет тренированный. Он обучен, что его не зарежут, а других за собой тянет. Думай, как нам убежать, у меня в башке завихрения.
Гриша вернулся на свое место, а в следующую вахту едва не отказался от заманчивой идеи побега: пришло письмо от Аллы и оно вселило в него такую радость, что он остервенело кинулся копать тоннель, будто до окончания всей работы оставалась одна смена, которую к вечеру можно было завершить.
"Здраствуй, мой любимый! Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, как ты сейчас мучаешся. Но все это тебе приходится делать ради меня и Петьки. Мы тебя очень ждем и обещаем, что очень скоро у нас будет прекрасная жизнь. Я тебя сразу полюбила и по твоим письмам вижу,что ты так же не можешь жить без меня, как и я. Мы уедем отсюда, из Степановска. Я уже присмотрела одно хорошее место на Дону, в одной станице, где от конного завода нам дадут ферму......"
Гриша повторял про себя эти слова бессчетное количество раз, пока Ложкин не толкнул его в плечо, спросил хрипло.
- Ну, есть у тебя план, как убежать?
- Что? - Гриша посмотрел на напарника.
Оба мокрые от пота, грязные, заросшие волосами - стояли перегнувшись в трубе пробиваемого тонеля, дышать было тяжело, где-то позади них возились, отваливая назад грунт, Рогожин и Климов.
- Ты что, забыл о чем говорили? - сатанея, оскалил зубы Ложкин. Туфту гнал? Фуфлом оказался?
- Нет... Не забыл... Можно бежать, но подумать надо. Где мы хоть примерно обитаем? В городе, в поле, в деревне?
- Не знаю.
- Надо остальных подговорить.
- Не надо. - просипел Ложкин. - Остальные нам без надобности. Маслаков политический псих в натуре. Климов сука, его придавим. А на глухаря этого, немого, начхать, наркоман конченный.
- Без них не получится. - вздохнул Гриша.
Из темнонты тоннеля появился Климов с пустым корытом на проволоке и сказал бодро.
- А вот, пипл, какая у меня добрая мысль! Надо сказать Бригадиру, чтоб мы здесь какой-нибудь "карман" выкопали и туда парашу поставили! А то от вонищи здесь уже невпродых у нас! Добрая мысль, пипл?
- Дурак. - сказал Ложкин. - Ты в своей жизни хоть раз чего доброго сделал?
- А то?! - возмутился Климов. - Я человека спас!
- Ты?
- А то? Лет десять назад поехал на Рижское взморье отдыхать и там девченка латышка утонула в десяти шагах от берега. Ну, её вытащили, покачали пару раз и бросили на песке! Лытыши , лабздоны эти, им бы только пиво пить! А я, тоже конечно, керной, взялся её новым тогда методом откачивать - "рот в рот". И лизался с ней, качал минут сорок! Она вздохнула, а тут и "скорая помощь". Сказали, что без меня лабздонка бы померела! Папаша её мне деньги совал, мамаша плакала обнимала, сыном называла. Только я теперь думаю, зря я так сделал. Вредно водку пить, вечно глупость сморозишь.
