Виктор Доценко - Террор Бешеного
- Да, знаю.
- От кого?
- От твоего приятеля Воскобойникова.
- А что Иван говорит о трупах?
- Во всяком случае, о тебе ни словом не обмолвился: говорит, он во всем виноват...
- Виноват?! - Савелий даже вскочил со стула.
- Не дергайся, крестник! То, что он вывел тебя из-под удара, честь ему и хвала: я сразу понял, что Иван не хочет тебе неприятностей и принимает огонь на себя. Уверяет, что даже не видел тебя с Афганистана. А Воскобойников, ничего не зная о происшествии в Чапаевске, моим сотрудникам сказал, что ты поехал к нему... А тут еще невесть откуда появившиеся сто тысяч долларов на счете Шеремета. - Генерал вопросительно взглянул на Савелия. - Твоя работа?
- Разве эти деньги окупят смерть его родителей?
- А при чем здесь смерть его родителей?! - удивленно воскликнул генерал.
- Вот вы сказали, что хотите знать правду...
- Хочу!
- А вы готовы дать полный ход этой правде, когда узнаете ее? - Бешеный не мигая смотрел в глаза Богомолова.
- Ты что, сомневаешься во мне?
- Нет, не сомневаюсь, но ответ все-таки хотелось бы услышать честный и откровенный!
- Даю слово, что не скрою ни перед кем эту правду! Но ты можешь сказать: при чем все-таки родители Ивана Шеремета? - повторил он.
- А вот при чем! - Савелий вытащил из кармана аудиокассету и протянул генералу.
- Что это?
- А вы послушайте: очень занятная "музыка"...
Богомолов сунул кассету в приемник музыкального центра, установленного на дополнительном столике сбоку, и внимательно, ни разу не прерывая запись, прослушал признание зарвавшегося прокурора.
- Ну как? - спросил Савелий.
- Да-а-а... - протянул генерал. - Ты меня просто на лопатки уложил! Хотел тебе разнос устроить, а получается, что наградить должен! Это же всю городскую элиту в тюрьму сажать придется! Ты посмотри: прокурор, начальник УВД города, судья, мэр города, его замы, управляющий Сбербанком, даже председатель Городской думы... Совсем оборзели, сволочи! Действительно тюрьма по ним плачет!
- Там им самое место! А что касается награды, то самой большой наградой мне будет, когда эти сволочи действительно окажутся за решеткой: быстро и надолго! - гневно проговорил Савелий.
- А вот это я тебе обещаю! - твердо заверил генерал. - Слово даю: лично сам проконтролирую и добьюсь, чтобы они все получили по полной программе!
- Я за Ивана боюсь: как бы они на нем не решили отыграться! Нет опаснее зверя, загнанного в угол! Поверьте моему слову: не пройдет дня, и тот, кого якобы арестовал прокурор, уйдет в мир иной, возможно, даже записку покаянную оставит для следствия. - Савелий с горечью взглянул на генерала.
- Уже! - буркнул тот.
- Что уже?
- Покончил с собой! Повесился! И действительно написал предсмертную записку, в которой подтверждал, что хотел ограбить прокурора и случайно выстрелил в него. Послушай, откуда ты узнал? Я ведь только пару часов назад получил оттуда рапорт от своего сотрудника!
- Ничего я не знал: просто предположил, что прокурор вряд ли оставит в живых того, кто оказался, во-первых, свидетелем его унижения, а во-вторых, свидетелем, слышавшим, как он сдает всех своих приятелей.
- Тебе остается добавить: "Это же так элементарно, Ватсон!" - съехидничал Богомолов.
- Именно поэтому я и боюсь за Ивана, - пропустив мимо ушей шутку генерала, снова выразил опасения Савелий.
- А вот за это не боись! Это уже моя забота! Кстати, тебя пришлось трижды выгораживать.
- Первый раз в дивизии, второй раз у Ивана, а когда же в третий раз?
- Дело в том, что тебя видела соседка прокурора, когда ты привел этого самого преступника, которого якобы прокурор арестовал. Кстати, с ее слов составили такой фоторобот, словно художник рисовал с натуры!
- И как вы разубедили эту соседку?
- Нам не пришлось этого делать, - возразил Богомолов. - Как ни странно, а "убеждал" ее сам прокурор.
- Естественно, кому хочется делить лавры за задержание опасного преступника с каким-то посторонним приезжим из Москвы? - не без иронии согласился Савелий.
- Интересно, что теперь запоет прокурор, узнав о том, что пленка передана в органы правосудия?
- Если ума хватит, то вздернется!
- Почему это? - не понял Богомолов.
- Иначе свои же на части его порвут: он же всех их заложил на этой пленке!
- Да, ему вряд ли кто позавидует, - согласно кивнул генерал. - Телефон там работает быстро и без всяких помех...
- Кстати, Константин Иванович, мне показалось, что вы не захотели говорить по мобильному телефону, или я не прав? Между прочим, и здесь спросили про мой мобильник... С чего бы это?
- Твое внимание и сейчас не подвело тебя: это то, во что я обязательно должен посвятить тебя. Дело в том, что наши специалисты разработали такую аппаратуру, которая позволяет подключаться к любому мобильному телефону не только в момент разговора абонента, но даже тогда, когда мобильник отключен.
- То есть вы хотите сказать, что его можно использовать как подслушивающее устройство?
- Вот именно!
- Представляю, какой переполох начнется среди новых русских или в криминальной среде, когда тайная иформация будет попадать в чужие руки, а их планы перестанут быть только их секретом: они все так любят мобильные телефоны! - Савелий покачал головой. - Они будут подозревать друг друга в предательстве, начнется недоверие между близкими. Кошмар! - Он даже плечами передернул.
- Конечно, пока эта аппаратура не столь дешева, как хотелось бы, но, как говорится, со временем и это образуется!
- Можно вопрос, Константин Иванович?
- Разумеется.
- Почему вы не спрашиваете о Воронове?
- А разве есть новости? Тебе удалось выйти на след Седого?
- Откуда вам известно о Седом? - удивился Савелий, но тут же догадался: Можете не отвечать: от комдива, верно?
- От него, - спокойно подтвердил Константин Иванович. - Почему у тебя такой напряженный вид?
- А почему вы так спокойны, хотя исчез ваш сотрудник? - в лоб спросил Савелий.
- Я подозреваю, что ты хочешь о чем-то меня спросить...
- Да, хочу!
- Так спрашивай!
- Почему вы, хотя бы намеком, не дали мне понять, что поручили Андрею какое-то задание?
- О чем ты?
- Вы ведь отправили его в Америку!
- Воронова, в Америку? - искренне удивился Богомолов. - С чего ты взял?
- А вот с чего. - Савелий протянул ему письмо Воронова, полученное сегодня.
Развернув листок, генерал стал читать послание Андрея. Чем больше он вникал в текст, тем больше хмурился его лоб.
- Ничего не понимаю. А ты?
- Что я?
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Вы хотите сказать, что понятия не имеете о том, каким образом Воронов оказался в Нью-Йорке?
- Ни малейшего! Послушай, дружище, мы столько лет друг друга знаем, столько прошли испытаний: неужели ты мог подумать, что я мог что-то скрыть от тебя?! Тем более когда речь идет о твоем брате, - с обидой спросил Богомолов.
- Я подумал, что это вы сделали в интересах государственной безопасности, - попытался вывернуться Савелий.
- А разве ты не работаешь в интересах государственной безопасности? резонно парировал генерал.
- Ну извините. Тогда я просто действительно ничего не понимаю! - признался Савелий.
- Я тоже. - Генерал еще раз пробежал текст послания. - А не мог кто-то подделать его почерк?
- Я слишком хорошо знаю его почерк, чтобы сомневаться, что это написано Андреем! - твердо ответил Савелий.
- А ты пытался проанализировать сам текст?
- Здесь слишком мало информации, чтобы сделать какие-то определенные выводы, - неуверенно заметил Савелий, - такое впечатление, что он чего-то недоговаривает.
- Что ж, не остается ничего другого, как дожидаться понедельника: может быть, в разговоре с ним что-нибудь прояснится.
- Я бы на это не слишком надеялся, - заметил скептически Савелий, - вряд ли на это можно рассчитывать, если он не скрывает, что не может довериться бумаге. Коли так, то с какой стати он доверится телефону, который можно спокойно подслушать.
- Мне кажется, что Андрей понимает, что его внезапное исчезновение выглядит по крайней мере странным, а объяснить в письме он ничего не может, вот и решил позвонить, чтобы ты услышал его голос.
- Похоже на то, - без особого энтузиазма согласился Савелий. - Вы же предположили, что почерк может быть подделан.
- Ты знаешь, что резануло меня в его послании? - неожиданно спросил генерал.
- Дайте-ка еще раз прочитаю! - Взяв листок, Савелий внимательно перечитал каждое слово. - Лично меня ничего не насторожило.
- А ты послушай. - Генерал взял письмо, отыскал нужную строчку и прочитал вслух: - "...каждый понедельник в десять часов после полудня..."
- И что? - Савелий недоуменно пожал плечами.
- А как бы ты сказал?
- Каждый понедельник в десять часов вечера.
- Или уж, но гораздо реже: в двадцать два часа, верно?
- Но в Америке так не говорят!
- Правильно, в Америке не говорят "в двадцать два часа", но и русский человек никогда не скажет "десять часов после полудня"!
