Звездная дверь - Марина Шамова
— А Энцо — это очередной ваш бесценный глухонемой повар? — не удержалась я от колкости.
— Только ему так не говорите, — смешливо фыркнул Фил. — Это распорядитель терм, он также и за еду отвечает, и главное его не обижать, а то несъедобную дрянь принесёт.
— Значит, в его компании лучше не трепаться? — уточнила я, слегка насторожившись.
— Очень верное решение, — одобрительно кивнул Гилмур. — Вежливо улыбайтесь, кивайте и молчите — я обо всём договорюсь.
— Ваша самоуверенность дико бесит, знаете?
— А то, — довольно ухмыльнувшись, он пошёл дальше, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, предаваясь мечтам о том, что, в принципе, в банях же кого-то может хватить тепловой удар, а то и вовсе — инсульт…
Вблизи «термы» выглядели ещё более неказисто, чем издалека. Фасад, выложенный мелкой прямоугольной плиткой, местами облетевшей, пестрел тёмными, не слишком чистыми окнами, сквозь которые не пробивалось ни единого лучика света. Я подозревала, что сами окна нарочно плотно зашторены изнутри, но впечатление складывалось крайне гнетущее, даже несмотря на большие двустворчатые массивные двери, по обеим сторонам которых высилась пара самых настоящих римских колонн. Смотрелись они здесь чудовищно неуместно, но, судя по замызганному состоянию опор, стояли колонны тут достаточно давно, что успели частично впечататься в каменную площадку перед входом и даже порасти мхом.
В двери Гилмур вошёл без пиетета и стука, потянув на себя одну из створок — и та открылась неожиданно бесшумно и легко.
«Боже мой…» — мысленно я разинула рот, бросив лишь один взгляд на внутреннее оформление.
В фойе словно взорвалось несколько баллонов с пурпурной и сиреневой красками… Стены, покрытые квадратной мозаичной плиткой, пол, укрытый затёртыми и истоптанным ковром, даже потолок! Все оттенки фиолетового, с редкими вкраплениями белой аляповатой лепнины, украшавшей арочный выход из помещения в противоположной входу стене, и дерева — из того была сделана приёмная стойка, — и очень-очень много позолоты.
Либо дизайнер этого интерьера был очень смелым типом, либо — что вероятнее, — полнейшим дальтоником.
Единственного присутствующего здесь, кроме нас, человека, окружающая яркость и пестрота нисколько не смущали. Типичный итальянец с характерными аккуратными усиками и тщательно прилизанными волосами ослепительно улыбался, перевод взгляд с Фила на меня и обратно. Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде моего оружия и рубашки, заляпанной кровью. Впрочем, что-то мне подсказывало, что Гилмур вряд ли повёз бы меня в место, где мой внешний вид вызвал у кого-то вопросы.
«То есть, точно не в приличное…» — мрачно-ехидно подумала я, но, памятуя о нашем с ним разговоре снаружи, прикусила язык, предоставив объясняться моему спутнику.
— Энцо, дружище! — не заставив себя ждать, он поставил чемодан рядом со мной, а сам шагнул к стойке, перегнувшись через неё и, полуобняв, похлопал итальянца по плечу.
— Сеньор Гилмур, — почтительно отозвался тот, с не меньшим энтузиазмом отвечая на приветствие. — Чем могу быть полезен вам и вашей обворожительной спутнице?
«Ах ты крыса…» — ощетинилась мгновенно я, решив, что раз уж он настолько неприкрыто лжёт в лицо — добра от него ждать точно не стоит. Впрочем, не то чтобы я питала какие-либо иллюзии касательно местного контингента…
— О, Энцо, очень многим. Будешь сейчас прямо на месте становится спасителем вечера, — Фил довольно потёр руки, поглядывая по сторонам с заговорщицким видом. — Кальдарий свободен?
— Да, сеньор Гилмур, — Энцо ответил сразу, но я успела заметить, как он бросил быстрый взгляд на что-то, лежащее под крышкой стойки — вероятно, книгу посещений. — Всё западное крыло свободно до завтрашнего вечера.
— А-атлична, — Филипп посмотрел на меня через плечо и подмигнул, но тут же вновь обратился к итальянцу. — В таком случае — вешай бронь на меня, и организуй своё фирменное блюдо — ну, ты понимаешь, как положено. С подобающим сопровождением года этак пятидесятого.
— Полагаю, помощники вам не нужны? — проявил завидную смекалку итальянец — теперь, правда, посмотрев на меня, чем окончательно вызвал мою враждебность.
— Сами справимся, — отмахнулся небрежно Гилмур и повернулся ко мне. — Идём?
— Веди, — постаравшись придать голосу максимально властное звучание, велела я, с независимым видом скрестив руки на груди и предлагая ему забирать чемодан, который он тащил всё время до этого.
Фила, впрочем, это ни разу не смутило — даже развеселило, кажется. Настолько, что одной рукой он цапнул ручку чемодана, а другой фривольно приобнял меня за талию, увлекая за собой в тот самый арочный проём. Что характерно, забирал он влево.
— Уже можно отпускать… — процедила я, когда мы оказались в сумрачном, слабоосвещённом коридоре, где воздух уже был достаточно влажным, и осеклась.
Мраморные стены, изящные резные ниши, со стоящими в них вазами и античными бюстами, каменные украшения, сдержанные тёплые цвета и аутентично-каменный пол. Всё в высшей степени роскошно, но ничуть не кричаще. Правда, самую малость давящее этим самым великолепием, но недостаточно, чтобы я ощутила себя некомфортно. К тому же, величественность атмосферы слегка понижало то, что у некоторых статуй, стоящих в нишах, в руках размещались самые обычные мочалки и подносы с совершенно современными банными принадлежностями. Очень забавно смотрелся статный мужчина в тоге, держащий в вытянутой руке вместо напрашивающегося свитка бутылку виски. Впрочем, оставшаяся часть скульптур, застывших в пафосных или игривых позах, вполне претендовала на сохранение исторической достоверности, как и многое другое здесь.
— Ого… — протянула я при виде светильника, имитирующего масляный, с бронзовой чашей и прозрачной стеклянной крышкой, под которой горела слабая лампочка.
— Погодите, внутри ещё интереснее, — самодовольно улыбнулся Гилмур, явно забавляясь моей реакцией, и потянул меня дальше за собой, продолжая. — Разумеется, глупо было бы отвергать блага современного мира, потому, для вящего удобства перед тем, как пройти в кальдарий, чтобы хорошенько прогреться и уничтожить даже вероятность того, что вы простудитесь, мы посетим нормальный душ вместо того, чтобы обливаться водой из деревянных кадок. Здесь также есть бассейн, крупнее, чем полагается во фригидрарии, но я бы очень рекомендовал вам его посетить, из педагогических соображений.
— Почему? — немного опешила от такого потока слов я, особо уже не сопротивляясь тому, чтобы быть ведомой — хотя заблудиться, на первый взгляд, здесь было невозможно. Сплошной прямой коридор с колоннами.
— Вы умеете плавать? — вместо ответа спросил мужчина, посмотрев на меня неожиданно пристально и серьёзно.
— Умею и люблю, — нахмурилась я, не совсем понимая, к чему он клонит.
— Первый опыт погружения в костюме иногда становится последним, — слегка пожал плечами Фил. — У некоторых новобранцев развивается что-то вроде аквафобии, и не всех их можно в дальнейшем вернуть в строй. Как показала практика, помещение их в условно-естественную и контролируемую среду, наподобие тех же учебных бассейнов, крайне способствует излечению от свежеобретённых страхов.
Я пару раз моргнула, переваривая сказанное, после чего недоверчиво уточнила:
— Вы боитесь, что у меня появится аквафобия?
Филипп слегка поморщился, после чего остановился перед невысокой деревянной дверью — также сделанной под старину, из тонких продолговатых дощечек:
— Боюсь — слишком громкое слово. Я бы этого не хотел. Прошу в аподитерий, — с этими словами он, наконец-то отпустив меня, открыл дверь и шагнул в сторону, предлагая мне войти первой.
— Пожалуйста, скажите мне, что здесь не предлагают мыться стригилами, — проворчала я, ныряя в сумрачный и жаркий предбанник, в котором, судя по вешалкам на стене и встроенным в ниши шкафам, полагалось оставлять верхнюю одежду.
— Как я и сказал — благословенны будь дары цивилизации, — насмешливо фыркнул Фил, входя за мной следом и прикрывая дверь. — Мочалка и прочие банные принадлежности входят в перечень предоставляемых услуг.
Далее последовала короткая, но не слишком жаркая перепалка, поскольку никаких ширм или отдельных комнат для переодевания здесь не было, а раздеваться в присутствии Гилмура я категорически не хотела. Впрочем, тот поступил неожиданно по-джентльменски, легко уступив возможность первой переодеться и пойти в душ.
Я обрадовалась уединению, но ещё больше — возможности избавиться от вонючей и задубевшей от крови одежды. Какое-то время я с отвращением и ненавистью смотрела на грязный комок, размышляя, стоит ли как-то пытаться спасти штаны, но в итоге перевесило подспудное желание вычеркнуть произошедший эпизод из моей жизни и памяти, и я решила, что просто их выкину. Мой душевный покой стоил явно дороже нескольких долларов и старого куска шерсти…
Запихав в шкафчик чемодан, я вытащила оттуда сложенные стопкой полотенца и обещанные Филом «блага цивилизации». Всматриваться в оттиск фирмы-производителя мыла не стала —
