Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
Кубинец снимал квартиру в старом доме на третьем этаже. Снизу было хорошо видно балкон квартиры с кованой оградой и без остекления.
«Интересно, сколько он платил за аренду квартиры?» – поинтересовался про себя полковник. Пора было познакомиться с Кубинцем поближе.
Глава вторая
Квартира Серхио была совсем не такой, как ее представлял Гуров. Почему-то он думал, что это будет модная студия. Что там будут раскиданы вещи, что в ней будет больше личности Альвадеса. Может быть, немного Кубы. А как оказалось, Серхио поддерживал жилье в почти стерильном порядке: покрывало на кровати было вытянуто по линейке, подушки лежали симметрично, нигде не стояло ни одной оставленной чашки со следами утреннего кофе. Посуда – в стойке. Костюмы, каждый в отдельном чехле, – в шкафу. В вещах – почти армейский порядок. В холодильнике…
Гуров внимательно посмотрел на содержимое холодильника.
– Слишком чисто, – сказала эксперт, – в ванной та же картина. Только вся химия пересыпана или перелита в одинаковые белые флаконы с подписями в одно слово.
Гуров кивнул. В холодильнике было то же самое. Еда разложена по контейнерам с одинаковыми крышками. Нет ничего упакованного. Лев вспомнил, что уже читал про это. И Мария ему рассказывала, что в какой-то момент стало модным или снимать этикетки, или перекладывать все в простые контейнеры – защита от информационного шума. Пока эксперт собирала следы, Гуров начал планомерно искать тайник. Лев был уверен, что Серхио было что скрывать и тайник есть. И скорее всего, не один.
Тайник нашелся на балконе. Лев не заметил бы его, если бы не решил присесть на кресло. Сыщик сел, устроился поудобнее и внимательно посмотрел по сторонам. И понял, что столешница у журнального столика чуть толще, чем должна быть. Либо это такая дизайнерская находка, либо… Лев начал аккуратно прощупывать и простукивать стол. В конце концов он нашел скобу, которая держала толстое непрозрачное стекло-столешницу. Когда Гуров ее раскрутил и снял, оказалось, что столешница изначально была обычной, а потом Серхио сделал в ней углубление, а сверху закрыл куском картона в цвет дерева и матовым стеклом.
Там лежали флешка и потрепанный блокнот с серией цифр, написанных на одной странице карандашом. Все остальные страницы пустые. О своей находке сыщик сразу написал Романенко. Тот обрадовался и сказал, что будет ждать в Главке.
Для Гурова дело осложнялось тем, что Кубинец в самом деле погиб от аневризмы мозга. Во всяком случае, пока не доказано обратное. Поэтому, пока Станислав в посольстве доказывал всем, что смерть была ненасильственной, Льву предстояло доказать обратное. Убрав в пакет для улик найденное в тайнике, сыщик еще раз прошелся по квартире, пытаясь представить, как можно жить так, что вокруг остается совершенно стерильное пространство? Даже книги в шкафу лежали корешками в стену, так, чтобы глаз ни за что не цеплялся.
Хотя…
Гуров подошел к креслу и вытянул из-под него контейнер. Там плотными аккуратными рядами были уложены клубки с пряжей для вязания. Само вязание тоже лежало в контейнере: это был недовязанный свитер с замысловатым узором по рукавам и воротнику. У Гурова был похожий – жена привезла его из Исландии. Лопапейса. Неожиданная находка. Или это вязала подружка Кубинца? Слишком уж сложный узор для новичка. На коробке с вязаньем лежал ноутбук. Немного странное место для хранения компьютера и крайне странный ноутбук. Дорогой и модный, блестящий. И именно поэтому Льву показалось, что компьютер нерабочий, а скорее для вида. Сыщик взял его с собой.
Слушая свое чутье, сыщик закрыл крышку и решил взять контейнер вместе с другими уликами в отдел. Мало ли что там будет в этой шерсти?
– Что там на кухне?
Эксперт развела руками:
– Все чисто. Образцы продуктов я взяла проверить на предмет яда.
Внезапно Гуров заметил, что среди продуктов, которые брали для анализов, стояла банка с синими лепестками. На всякий случай Лев решил забрать и ее. Благо баночка была небольшой, и он сунул ее в коробку с вязаньем.
Теперь оставалось все это вынести, не вызывая подозрений у соседей.
А в это время Станислав боролся с желанием вставить в уши беруши. Потому что все те служащие посольства, с которыми он сейчас пытался поговорить, отвечали только хором. И одновременно. И несмотря на то, что практически все они говорили на неплохом русском языке, понять, что ему хотят сказать, было сложно из-за непривычных интонаций. Кубинцы не говорили, а скорее пропевали то, что они хотели донести, и голова у сыщика болела все сильнее и сильнее. С консулом переговорил Орлов, и теперь Крячко была оказана максимальная помощь. Ему показали рабочее место Серхио, рассказали всю историю семьи Кубинца и то, каким замечательным сотрудником он был. Правда, полковнику показалось, что Серхио практически ничего в посольстве не делал. Его основная работа была просто считать количество листов поданного на визу дела, чтобы проверить, все ли документы на месте. После этого он упаковывал их в конверт, ставил на него номер и подписывал, сколько там листов.
Притом сами документы проверял другой служащий. Серхио просто считал и передавал бумаги либо на отказ, либо на дальнейшую проверку. Станислав вздыхал, делал максимально трагическое лицо, сочувствовал, обещал помочь с оформлением бумаг, но при этом очень внимательно смотрел по сторонам. В шутку этот процесс Крячко всегда называл «принюхиванием»: сыщик и окружающие делают вид, что один никого не подозревает, а другие – что не пытаются уйти от наказания.
Никто из кубинцев и в самом деле пока еще не вызывал подозрений. Когда коллеги Серхио, напоив Станислава таким невероятно крепким кофе, что у него начала кружиться голова, продолжили рассказывать, каким замечательным парнем был их коллега, сыщик понял, что на самом деле Серхио особо близко никто в посольстве не знал. Все повторяли примерно одно и то же, словно заученную роль, просто разными словами. Помня свою роль, Крячко постоянно извинялся, говоря, что его нахождение в посольстве – просто формальность. Но если у коллег Альвадеса есть хоть какая-то тень, намек на подозрение, то все московское отделение Главка будет очень благодарно, если они поделятся своими мыслями, и сразу же возьмется за расследование.
Буквально через десять минут после второго поданного в общем зале кофе у Станислава в блокноте было столько имен, что ему показалось, будто Кубинец жил если
