Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов
– Первое, – стал перечислять Крячко. – Ян утверждает, что, увидев отца возле спортбара, он решил зайти к Татьяне перед свиданием с Машей и сказать ей, что деньги на наркотики у него кончились. Ответ на твой второй вопрос – бейсболку он, с его же слов, выкинул в мусорный контейнер в соседнем дворе. Мусор вывезли рано утром, еще до приезда оперативной бригады. Да никто, похоже, и не старался искать какие-то другие улики, кроме орудия убийства.
– Если сложить имеющиеся у нас данные, – стал рассуждать Гуров, – то похоже, что ни сам Александр Вадимович, ни его сынок, ни итальянский фотограф, хотя его алиби нужно еще перепроверять, не причастны к смерти Татьяны Вершининой. Остается вновь возникшее направление в расследовании – это месть за самовольный уход из-под крылышка Кисета. По словам Птички, от Шатена – смотрящего по «Кисси» – девушки могут уйти только вперед ногами, если дама от передозировки скончалась, или в том случае, если совсем негодная для бизнеса стала – возраст после тридцати. Плюс, опять же, наркотики и спиртное.
– А Татьяна под эти категории явно не подходила, – согласился Крячко. – Да и ее поведение, судя по тому, что рассказал нам Вершинин-старший, вполне походило на побег из-под опеки этого Шатена.
– А может, она решила скрыться и от самого Кисета? Вполне возможно, как предположил Птичка, что Татьяна (судя по описанию внешности, это именно она), известная под именем Лисса, входила в элиту эскортниц. Этих девушек Кисет использовал для собственных деловых нужд. А Лисса, по слухам, была его любимицей.
– Представляю, как он обиделся, когда она его кинула и выскочила замуж за второсортного спортивного комментатора и блогера, – усмехнулся Крячко.
– Очень уж быстро она сбежала, – добавил свое мнение Семашко. – То ее все устраивало и она отвергала ухаживания Вершинина, а то вдруг ни с того ни с сего сама напросилась к нему в невесты, да еще и в больничку согласилась лечь, якобы на лечение. Наверняка она чем-то провинилась и решила таким образом избежать наказания.
– Вполне может быть… – согласился с лейтенантом Крячко, и Гуров тоже кивнул, одобряя эту версию. – Вот и возьми себе это на заметку. Поспрашивай у Весты, что и как.
– Ну что, все наелись? – Гуров встал из-за стола и посмотрел на часы. – Время еще – только пять часов и тридцать пять минут. Предлагаю позвонить домой и предупредить, чтобы жены и мамы, – он подмигнул Крячко и Дмитрию, – нас сегодня не ждали. Мы же сегодня в стрип-клуб идем.
Глава 12
С часок покружив на машине и пешком вокруг «Кисси», обсудив, как будут вести себя на встрече с Кисетом и дав несколько дельных советов Дмитрию, Гуров и Крячко ровно в восемь часов подошли к дверям стрип-клуба «Кисси». Зайти в закрытый клуб можно было только по специальному пропуску-чипу, который следовало приложить к окошечку возле двери. Пропуска ни у Крячко, ни у Гурова, естественно, не было, но тем не менее двери заведения перед ними открылись, и на пороге их встретил охранник с рацией. Он не был похож на тех накачанных стероидами громил-охранников, которых обычно показывают в фильмах про бандитов или мафию. Это был обычный парень среднего роста и телосложения, с аккуратной стрижкой и в форме охранного предприятия. Не задавая вопросов и не спрашивая удостоверений, словно он хорошо знал, кто перед ним находится, парень пригласил их следовать за ним.
– Симпатично тут у вас, – осматривая помещение, по которому они шли, попытался втянуть в разговор охранника Крячко.
Охранник молчал и даже ухом не повел, чтобы дать понять, что слышал реплику оперативника. Он привел их в небольшое помещение, что-то вроде тамбура перед входом в другую комнату, и предложил выложить из карманов на столик все, что в них найдется, включая оружие, телефоны, диктофоны.
Гуров переглянулся со Станиславом, понимающе кивнул и молча стал выкладывать все, что при нем было, в небольшой контейнер, который стоял на столике. Потом другой охранник, который также был в этой комнате, проверил их рентгеновским сканером, после чего предложил снять верхнюю одежду и оставить ее тут же на вешалке.
– Здравствуйте, – раздался за спиной у полковников красивый баритон.
Гуров и Крячко обернулись. Перед ними стоял симпатичный молодой человек в светло-сером деловом костюме в мелкую полоску отличного кроя. Шоколадного цвета густые волосы мужчины были зачесаны назад и блестели, смазанные бриллиантином, лицо было худое и остроносое, губы тонкие, а глаза скрывались за тонированными стеклами очков в дорогой позолоченной оправе.
– Меня зовут Темников Иван, – представился он и улыбнулся широкой голливудской улыбкой, показав ровные и неестественно белые зубы. – Я – хозяин заведения. А вы – полковник Гуров, – он кивнул Льву Ивановичу, – и полковник Крячко, – он также кивнул Станиславу, – сегодня будете моими гостями. Прошу вас, входите. – Он плавным жестом указал на закрытую дверь, которая вела в соседнее помещение.
Дверь, словно бы услышав его слова, сама собой открылась. Но Гуров краем глаза успел заметить, как охранник, который сидел за небольшим столом с монитором на нем, нажал на какую-то кнопку на пульте, что лежал рядом с ним.
Они вошли в просторную, освещенную приглушенным красноватым светом комнату, посредине которой на мягком ворсистом кроваво-красном ковре стоял большой круглый стол, накрытый алой бархатной скатертью. Вокруг стола стояли три массивных кресла в английском стиле. Плюшевая обивка кресел была в тон ковру – темно-красной.
– Прошу, присаживайтесь, – приглашающим жестом Шатен указал на два из трех кресел и добавил: – Угощайтесь. У нас повар готовит несколько лучше, чем в «Калите», куда вы ходите обычно обедать. Можете убедиться сами. Русская кухня – это не только пельмени.
Гуров и Крячко посмотрели на накрытый на три персоны стол, заставленный разного калибра тарелочками и мисками, наполненными красной и черной икрой, пирожками, холодцом, блинчиками и другой снедью.
– Что предпочитаете пить? Вы ведь не на службе, – не спросил, но констатировал факт Темников. – Есть холодная водка «Абсолют», есть медовуха, шампанское, красное сухое вино. – Шатен чуть ли не склонился в поклоне перед Гуровым и Крячко.
– Послушайте, Темников Иван Андреевич, или как вас там – Шатен, – откашлявшись в кулак, усмехнулся Лев Иванович. – Нас вроде бы как не на званый вечер пригласили, а для деловой беседы. Я полагаю, Александр Игоревич нас не заставит его долго ждать.
– Вы правы, Лев Иванович, заставлять ждать тех, кого сам пригласил, было бы верхом невежливости, поэтому я спешил, как мог.
В комнату быстрым шагом вошел седовласый, но еще крепкий телом старик лет семидесяти пяти. Подтянутый и одетый с иголочки, он производил бы впечатление пышущего здоровьем мужчины средних лет, если бы не многочисленные морщины на его лице и руках и массивная трость из черного дерева с крупным набалдашником в виде головы волка, на которую старик опирался при ходьбе.
– Давно не виделись, Кисет, – приветствовал старика Лев Иванович. – Ты, я смотрю, высоко поднялся по вашей-то иерархической лесенке с той поры, как я в девяносто седьмом тебя по всей столице гонял, словно охотник оленя, – напомнил Гуров.
– Было дело, – сдержанно улыбнулся краешком полноватых губ Чернов, усаживаясь в глубокое кресло. – Зато ты, Лев Иванович, всего лишь полковник. А ведь мог бы сейчас в генералах ходить или в президиуме депутатом Думы сидеть, если бы в свое время со мной договорился. Но все равно приятно видеть и тебя, и Станислава Васильевича бодрыми и подтянутыми.
Чернов сделал жест рукой, и Шатен, стоявший до этого за спиной у Гурова, тихо вышел за двери.
– Так ведь служба у нас такая – не дает расслабиться. Приходится себя в форме постоянно держать, гоняясь за убийцами девушек да за жульем разным, – искоса глянув на Кисета, усмехнулся Крячко.
– Как я вас понимаю! – иронично сказал Кисет, покачав головой. – Но вот от угощения вы зря отказываетесь. Шатен прав, повар у нас – лучший в Москве специалист по русской кухне.
– Ты ведь нас звал не для того, чтобы пирогами угощать. Так что давай по делу. – Гуров откинулся на спинку кресла и серьезно посмотрел на Кисета: – Ты нам лучше скажи, кто Лиссу убил.
– Так вы, значит, уже знаете и то, что ее звали у нас Лиссой, – ничуть не удивился словам Гурова Чернов. – Бедная девочка, – притворно-сочувственно сказал он. – Оставалась бы у меня под крылышком, осталась бы жива и здорова.
– Ага, будешь тут у тебя
