Триктрак - Ольга Васильевна Болгова
— Кадоген Раскин! — воскликнула я. — Он только что вошёл в здание. Вы должны были встретиться с ним!
— Да я видел, — спокойно заявил инспектор, насколько спокойно можно было говорить при порывах ветра баллов в пять, а может, семь. — Беседовал с ним сегодня.
— Правда? — выдохнула я. — И… что?
— Он подтвердил вашу историю, расходятся лишь некоторые детали. Садитесь в машину, Анастасиа, пока не начался дождь! — выкрикнул он, подхватывая меня под локоть.
Мне пришлось подчиниться и замечу, сделала я это совсем без внутреннего, а тем более, внешнего сопротивления.
— И что же Раскин? — спросила, застегнув ремень безопасности.
— Расскажу, когда приедем, — заявил он, занялся вождением и надолго замолчал.
— Какая у вас марка автомобиля? — поинтересовалась я, чтобы нарушить невыносимое сейчас молчание.
— Мини Купер. Интересуетесь автомобилями, Анастасиа?
— Вовсе нет, просто ваша кажется… древней, нет, старой…нет… уникальной.
— Да, вы правы, она уникальна, модель давно снята с производства, но я её люблю.
— Мне жаль, что вы тратите на меня так много времени, — отдала я дань этикету, — и бензина…
— Отнюдь, ведь вы свидетель и ценный.
— Оказывается, миссис Хоуп совсем не та, за кого себя выдавала, — сообщила я, уловив краем глаза его кивок. — Джеймс рассказал мне.
— Значит, вы всё уже знаете, — заявил инспектор и замолчал, вглядываясь в ветровое стекло. Щетки отчаянно, но тщетно пытались стереть хлещущие по стеклу потоки воды. Он проехал ещё несколько метров или ярдов и остановил машину.
— Вряд ли удастся добраться до гостиницы, ничего не видно. Придётся либо переждать дождь здесь, либо отвезу вас к себе.
— К вам? Опять к вам? — вырвалось у меня. — Почему к вам? Это неудобно.
— Потому, что мой дом недалеко отсюда. Если вы не возражаете — вам ведь нужен покой, там и отдохнете. Я живу один, — добавил он, словно это могло смягчить мою неловкость.
Я не стала возражать, а что оставалось делать — лишь подчиняться бравому офицеру английской полиции. Доехали мы не так скоро, как обещал Нейтан, попали в пробку, вызванную природным катаклизмом, и простояли с четверть часа, а вырвавшись, почти вслепую, очень медленно добирались до его дома. Пока бежала от машины до спасительного навеса над крылечком, кажется, промокла до нитки. Забавно, что в первый раз меня в этот дом внесли, а во второй — вошла сама, но совсем мокрой.
В гостиной на диване возлежала тощая полосатая кошка. Она лениво повернулась в мою сторону и зевнула, демонстрируя то ли приветствие, то ли отвращение.
— Располагайтесь, — сказал Нейтан, стряхивая капли с волос.
Любопытно, куда он задевал свою нелепую шляпу?
— Сейчас приготовлю чай, и мы поговорим, а потом я уеду, а вы отдыхайте. Можете прилечь здесь, на диване.
Ложиться на диван не стала, но заботу оценила, как и подушку, которую он откуда-то притащил. Приятно, когда за тобой ухаживает мужчина, это невероятно расслабляет и лишает, между прочим, бдительности. Пила чай, прислонившись к инспекторской подушке, рядом устроилась кошка по имени Кошка. Её хозяин сидел напротив, прихлебывая скотч, от порции которого я благоразумно отказалась, и говорил, время от времени отвлекаясь на телефонные звонки.
— Миссис Хоуп была сиделкой в доме миссис Клей, мачехи Монтгомери, второй жены его отца. Она уехала в Истборн, после того как дом перешел по наследству к её пасынку.
— Но меня встретила другая женщина… А миссис Клей? Мне показалось тогда, что она ничего вокруг не понимает… не воспринимает. Хотя, я там позорно уснула, надышавшись трав. Или меня опоили.
— Другая, она заменила Хоуп, — сказал Нейтан. — Миссис Клей перестала узнавать родственников и знакомых, но начала рассказывать о некой шкатулке, в которой хранится очень дорогая вещь. Якобы шкатулка эта, backgammon, находится в доме Монтгомери. Эту историю слышал и он, но посчитал фантазиями, поскольку не помнил, чтобы в доме когда-нибудь имелась подобная вещь.
— Может, он не хотел говорить об этом?
— Вполне возможно, — согласился инспектор. — Но Хоуп настолько поверила рассказам старухи, что поставила на кон всё.
— Там в подвале… она требовала у Монтгомери отдать ей эту шкатулку? — спросила я.
— Да. Но ничего не добилась. То ли он на самом деле никогда не видел этой шкатулки, то ли не признался.
«Даже под пытками», — хотела добавить я, но не смогла вспомнить нужное слово.
Волна воды и ветра изо всех своих разрушительных сил ударила в окно — так, что загудели, задребезжали стекла в решетчатой раме.
— И что вы думаете обо всём этом? — спросила я, глядя, как дождевые струи текут по стеклам, спотыкаясь о переборки решётки.
— Я могу думать, что угодно, но моя работа требует фактов. По сути, здесь заканчивается официальное расследование. Похитители задержаны, человек спасён. Все остальное — частная жизнь семьи Монтгомери.
Шторм вновь шарахнул ливнем по стеклам, но уже с меньшим упорством.
— Хотите выпить? — спросил Нейтан.
— Хочу, — согласилась я на этот раз.
Не знаю, насколько алкоголь помогает при сотрясении мозга — сомнительного рода лечение, но на меня глоток крепкого скотча подействовал вполне положительно. «Нужно срочно написать письмо дочери, — подумала я, — сообщить, что со мной всё в порядке, и что пока не знаю, когда вернусь, но скоро. Дождусь возвращения Джеймса из больницы, помогу, чем сумею, и уеду домой».
— Можно отправить письмо с вашего компьютера? — спросила я. — Мне нужно написать дочери, домой.
— С моего компьютера? Но у меня его нет. У вас есть дочь? — спросил инспектор таким тоном, словно интересовался, имеется ли у меня боевое оружие.
— Да, и довольно взрослая. А у вас? Есть дети?
— Сын, тоже довольно взрослый. Он живет в Штатах, работает там.
— Понятно, — кивнула я. — У нас вполне взрослые дети.
— Что не удивительно, — подвел он итог. — Мне жаль, что не могу помочь вам с письмом. Но есть же… места, где можно это сделать.
Через полчаса инспектор Питер Нейтан уехал по делам, ушел в непогоду, а я осталась в его доме, ждать у моря погоды и размышлять о нём, о Джеймсе, об ухмылках судьбы и таинственном бреде миссис Клей. Люди приезжают в гости в чужую страну и развлекаются, гуляют, путешествуют, посещают достопримечательности и наслаждаются пейзажами. Я же получила сотрясение мозга; «жениха», пострадавшего от чужого сумасшествия и жадности; природный катаклизм и рыжего полицейского, который мне нравился несмотря на то, что этого не должно
