Командировка - Борис Михайлович Яроцкий
Славко Тарасович осушил очередную рюмку, закусил грибком. Дольки лимоны лежали рядом — к ним он даже не притронулся.
— А много на Украине российских шпионов?
— О России, Ваня, не напоминай. Она у меня в печенках. От нее у меня все беды.
— Прости, Славко. Но извини за назойливость. И сколько же российских фирм в нашем городе?
— Вроде ни одной.
— А сколько американских?
— Есть.
— А точнее?
— Десяток насчитаю.
— Значит, одна строит дрожжевой завод. А остальные?
— Сам знаешь.
— Понятно, исследуют степи Украины: что найдут — то и ладно. А если найдут золото?
— Представь себе, Ваня, уже нашли. Одна английская фирма обещает через пятнадцать лет подарить нам первые слитки.
— А найденными ядерными боеприпасами поделятся американцы?
Славко Тарасович, хоть и был изрядно выпивши, рассудка не терял:
— Об этом, Ваня, повторяю, никому…
— Я понял… Только не понимаю, во что ты меня втравливаешь? Неужели в этом есть непременная нужда?
— Есть, Ваня. На всякий случай. У тебя теперь будет двойная подстраховка.
— Твоя. И еще чья?
— Миши Списа. Парняга он авторитетный, но, печально, — не с нами.
Иван Григорьевич промолчал, а его так и подмывало уточнить: «Не с тобой, а со мной».
А тот продолжал:
— Мы живем, Ваня, в мире парадоксов. Будто не я, а Миша закончил Академию общественных наук. Ты, наверное, еще не успел заметить, что многие демократы раньше обучались в партшколах.
— Почему же… Заметил. Но ты же не демократ?
— А кто?
— То ли социалист, то ли национал-социалист. Сам говорил…
Славко Тарасович размеренно покачал головой:
— Ну и память у тебя… Принадлежность к демократической толпе — это, Ваня, ступенька по служебной лестнице. Я ее уже перешагнул. Надеюсь, и ты не отстанешь. Вот займешься бизнесом… Так что мы будем вместе.
— Если будем любить Украину.
— Прекрасные, Ваня, слова! За это не грех по рюмашечке.
— Может, достаточно?
— А за наступающий Новый год?..
Расстались поздно вечером. Домой Ивана Григорьевича привез, кто и увозил. Только «тойоту» Витя Кувалда сменил на БМВ, известный в городе как «мэровский». Дома Анастасия Кароповна встретила Ивана Григорьевича приятной новостью:
— Наш проповедник пароль назвал.
Эти слова были как новогоднее поздравление.
В зале разноцветными огнями сверкала настоящая, зеленая душистая елка. Точно такая же, как на даче у мэра.
«Значит, и тут были кувалдины умельцы», — подумал Иван Григорьевич. И не ошибся. От мороза, а может, от коньяка, его щеки приняли малиновый оттенок.
Глава 33
В первых числах января Михаил Спис побывал в областном центре. После ненастья опять установилась ясная морозная погода. Раньше для автотранспорта она не была помехой, но теперь, в связи с нехваткой горючего, общественный транспорт вообще не выходил на линию, а частник выезжать воздерживался, боясь, что его будет грабить автоинспекция.
На въезде в областной центр Михаила остановил гаишник, розовощекий лейтенант в пепельно-черной дубленке. За кюветом в снегу Михаил заметил канистру. «Сейчас будет клянчить бензин».
Гаишник, подойдя поближе, узнал председателя Союза офицеров, откозырнул:
— Здравия желаю, товарищ майор. Извините, что остановил.
— Стреляешь горючее?
— Нужда, товарищ майор.
— Представь себе, у меня тоже.
— Да, я понимаю. Так что извините, — залопотал лейтенант.
— Чего уж…
Этого лейтенанта он знал. Два года назад его, как и Михаила, уволили из армии. Но у Михаила было двадцать лет выслуги с Афганистаном, а лейтенанта Жилу уволили сразу же после училища штурманов дальней авиации — не нашлось должности. Да лейтенант, видимо, и не сожалел: поступил в милицию. Была служба и был навар. А что еще надо милицейскому офицеру?
— Какая задача? — Михаил кивком головы показал на канистру.
— Шеф приказал, пока не будет полная, с точки не сходить.
— Желаю успеха.
— Спасибо…
Михаил торопился на встречу с другом, который передаст письмо американскому проповеднику. Михаил тоже, как и Анастасия Карповна, услышал слова пароля, поспешил к тетке, но Ивана Григорьевича уже увезли к мэру.
— О чем они будут толковать? — спросил он, надеясь, что тетка знает, но тетка и сама недоумевала, зачем Иван Григорьевич потребовался Ажипе. А то, что он ему потребовался, притом очень срочно, свидетельствовали елка и ящик шампанского — вроде как дружеский презент, но и как взятка.
— А елочка откуда? — спросил Михаил.
— От мэра. А доставил известный тебе рэкетир.
— Витя Кувалда?
— Он самый.
Это признание озадачило Михаила.
— Не он ли сам напросился?
— Нет, — заверила тетка. — Хотя свидеться с Ажипой он намеревался. По какому поводу, не допытывалась. Но, как я догадываюсь, чтоб мэр дал добро на встречу с Тарасом Онуфриевичем.
Внезапный визит Вити Кувалды и поездка на дачу к мэру ломали планы Ивана Григорьевича. Он ждал со дня на день вестей от сына и заранее приготовил письмо, которое кто-то из друзей Михаила должен будет передать Эдварду. А Михаила в самый канун Нового года вызвали в Харьков. По дороге оттуда сподручней было заскочить в свой областной центр и вручить письмо проповеднику. А заодно и получить ответ.
Но неожиданно накануне Нового года поменялись обстоятельства: в экспедиции исчезли три американца, исчезли далеко от Прикордонного, но все инофирмы насторожились: кто будет следующий? Сначала этому обстоятельству Михаил не придал особого значения, он был уверен, что нужное для Ивана Григорьевича сообщение Эдвард Смит обязательно передаст.
Насторожились и проповедники, приехавшие из Америки: Украина вроде еще и Европа, но по непредсказуемости — Азия. В свое время так о ней отзывался шведский король Карл, когда убегал из-под Полтавы. Проповедники чужих религий — люди весьма умные и очень осторожные, они знают, если не будешь опасаться, то тебя или выкрадут и потребуют выкуп, или убьют, но уже без выкупа: мертвец ничего не стоит. Вьетнам, например, до сих пор трупы американских солдат выдает бесплатно.
Проповедники — а их на Украине собралась уже добрая сотня — были под защитой посольства. Всем необходимым, в том числе и жильем, их обеспечивали фирмы.
Для Эдварда Смита американская фирма «Одесса-2» сняла номер в гостинице «Сiч». Эта же фирма отвечала и за его безопасность.
Внезапный уход проповедника из гостиничного ресторана, а затем его позднее возвращение не оказалось незамеченным. Уже на следующий день проповеднику предложили позвонить в Киев и объяснить секретарю посольства, чем была вызвана длительная ночная прогулка.
Такой вариант дознания отец предусмотрел и с помощью Михаила Списа подготовил на всякий случай алиби. Когда Эдварда спросил секретарь посольства, Эдвард весело ответил:
— Шерше ля фам.
— Ее адрес?
Эдвард назвал без запинки, но тут же отчитал секретаря:
— В мою интимную жизнь прошу не вмешиваться. Я,
