Клеточник, или Охота на еврея - Григорий Самуилович Симанович
Развернув газету, Фима обнаружил в правом верхнем углу свое фото, на котором он представал в тюремной робе, немногим краше смерти. Снимали явно не позднее получаса после завершения штурма, когда репортер вслед за спецназом проник в мемориальную комнату-бункер покойного тирана, где и застал избитого журналиста в обморочном состоянии.
Вся страница представляла собой душераздирающий симбиоз очерка и публицистики. Материал содержал некоторые подробности по делу «суслика» и обещал следить за ходом следствия. Что-то, оказывается, поведал и похищенный Е.Р. Фогель в интервью там же, в бункере.
Фима, убей бог, не помнил, чтобы делился впечатлениями. Видимо, корреспонденту дополнительно оказали мощную информационную поддержку. И сам он многое домыслил весьма проницательно и достоверно.
Итак, что же узнала страна о заговоре и об удивительном пересечении вертикали власти в лице покойного ныне Мудрика с горизонталью судьбы скромного составителя кроссвордов?
В общих чертах все выглядело так…
Избитого, находящегося при смерти Ефима Фогеля обнаружили в одном из тайных помещений резиденции, предназначавшихся для пыток. В них, по всей видимости, принимал участие лично председатель ФКП.
Мудрик и стоявшие за ним силы методично добивались ослабления президентской власти вплоть до изменения государственного строя. Получив серьезные рычаги управления частью силовых структур и влияние на некоторых парламентариев с помощью политических интриг, шантажа, подкупа и убийств, они намеревались добиться импичмента, а затем избрать Мудрика на высший пост в стране. Модель правления, которую уготовили народу заговорщики, была хорошо знакома по прежним временам: жесткая диктатура сталинского типа, полный контроль над экономикой и всей общественной жизнью со стороны хунты, решительное противостояние западным демократиям вплоть до международной изоляции по всей протяженности границ и т. д.
Далее следовала дискредитирующая биография самого Мудрика, который на самом-то деле был Федором Сергеевичем Алешиным. Его отец Сергей Сергеевич спился и умер, не исключается самоубийство. Личность матери пока не установлена. Фамилия отошла к нему от приятеля его покойного отца — тот некоторое время воспитывал мальчика.
Набрав политического веса и получив серьезные возможности манипулировать людьми и документами, бывший председатель ФКП уничтожил все, что было связано с биографией и личной жизнью отца. По его приказу было ликвидировано несколько десятков человек, способных пролить свет на прошлое. Он вычистил архивы сверху донизу, а сравнительно недавно, по непонятной пока причине, эксгумировал и перезахоронил в неизвестном месте тело отца, погребенного 37 лет назад на участке, примыкающем к Круглогорскому кладбищу. Казалось, он навсегда законспирировал себя как Федора Захаровича Мудрика. Идя по трупам, Мудрик-Алешин целенаправленно делал политическую карьеру, вдохновленный бредовыми идеями своего психически больного батюшки: его письмо-завещание еще будет представлено читателям после того, как послужит уликой на предстоящем судебном процессе по делу заговорщиков.
Последовательно и упорно добиваясь цели, Мудрик — Алешин не забывал мстить своим врагам. Он ждал подходящего момента, чтобы исполнить завет отца: расправиться с двумя вполне случайными людьми. Ефим Фогель и некто Вячеслав Сажин в 1973 году невольно помешали больному графоману Алешину завершить «роман всей его жизни» — самим же автором уничтоженный литературный труд. Источник из числа ведущих следствие сотрудников прокуратуры предположил на основе найденных документов, что рукопись представляла собой роман о судьбе человека, прошедшего лагеря, прожившего тяжелую жизнь и повредившегося рассудком на почве алкоголизма. Понятно, что был он во многом автобиографичен.
Разработав изощренно-садистский сценарий мести, бывший глава ФКП с помощью своих специалистов по компьютерным взломам инспирировал ошибку в кроссворде, составленном Ефимом Фогелем. Именно Фогель невольно оказался много лет назад, будучи еще юношей, на месте уволенного за пьянство и отчаявшегося Алешина. А пригласил его редактор Вячеслав Сажин, еще одна жертва несостоявшегося диктатора.
Реализуя болезненно — бесчеловечный сценарий, подручные Мудрика по его заданию убили несколько ни в чем не повинных людей, в числе которых ведущие журналисты газеты «Мысль» Антон Буренин, Константин Ладушкин, Евгений Арсик, сотрудник компьютерной фирмы Юрий Проничкин, три сотрудника милиции, простой пенсионер, работавший продавцом в магазине… Не укладывается в сознании, что все эти злодейства были абсолютно бессмысленными, варварскими с точки зрения здравого рассудка. Осуществляя свой извращенный кровавый замысел, Мудрик убивал людей только для того, чтобы каждая новая жертва еще больше запутывала следствие и вызывала нарастающий ужас у того, кто и был главным объектом мести — у составителя кроссвордов Ефима Фогеля. Таким иезуитским манером Мудрик как бы стягивал петлю на горле несчастного, ни о чем не подозревающего человека.
Выглядит и звучит неправдоподобно. Тем не менее, это жуткая правда, и дальнейшее следствие, можно не сомневаться, раскроет еще немало деталей, способных вызвать содрогание и омерзение у каждого нормального человека.
Далее шла публицистика в духе: «Не отдадим завоевания демократии, поддержим президента в дни испытаний!»
Глава 9
«Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова»
Поезд убаюкивал, мерно и мягко постукивая по рельсовым стыкам. Но Фогель заснуть не смог. Он не знал, который час, но угадывал скорый рассвет. Ночь, безвозвратно разлучавшая его с Россией и с прошлой жизнью, была ожидаемо бессонной. Он лежал на спине на полке двухместного купе-люкс, оплаченного широким жестом эмигранта в качестве последней покупки, сделанной на родине. На соседней полке мирно посапывала жена.
К полудню наступившего дня он станет пожизненным обитателем красавицы Праги. Помощь сына Саши и остатки здоровья и средств позволят им с Юлькой наведаться в какие-нибудь другие цивильные европейские края. Увидеть Париж или Лондон, о которых, по причине необъятной своей эрудиции, Фима мог бы немало поведать такого, о чем тамошние жители и не слыхивали.
За год, минувший с того дня, когда он чудесным образом выжил и
