Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев
«Опера ноги кормят» — эту пословицу молодой оперативник постиг, еще не успев вникнуть в тонкости всего искусства сыска. Ни о каком служебном транспорте речи быть и не могло, поэтому Касьяненко пешком проскочив полрайона, выбрался на Захарьевскую, где жила Климова. У ее дома Дмитрий заметил машину вневедомственной охраны, куда гэзэшники запихивали здорового парня. Дима чуть было не перешел на рысь, чтобы поскорее выяснить подробности, но вовремя спохватился — негоже сотруднику ОУР суетливо метаться туда-сюда, главное — сначала внимательно осмотреться. Это правило, как считал Дима, он придумал сам, хотя поработай он в розыске чуть подольше, то узнал бы и от старших товарищей, что торопливость нужна только при ловле блох, да и то не всегда — можно упустить. Как бы то ни было, но Касьяненко замедлил шаг и впоследствии не разочаровался в этом: он заметил, что из одной подворотни на противоположной стороне улицы за домом наблюдает какой-то человек.
Также неторопливо оперативник перешел на бульвар, идущий вдоль улицы, уселся на скамейку и стал ждать. Вскоре машина вневедомственной охраны уехала, неизвестный вышел из-под арки и направился в сторону Литейного проспекта. Когда он подошел поближе Касьяненко подумал, что где-то видел этого мужчину. Незнакомец явно торопился и не обратил внимания ни на сам бульвар, ни на сидящего Диму. А тот вдруг вспомнил: данные этого человека он, сержант милиции Касьяненко занес в свой блокнотик тогда, в Таврическом, собирая сведения о возможных очевидцах убийства!
Вопрос с очевидцами, как выяснилось вчера, в Информцентре и в ЦАБе, был очень интересным. Один из них, пенсионер, на днях был убит, данные же другого оказались вымышленными. И вот этот, другой, здоровый и невредимый зачем-то следил за домом Климовой.
Оперативник, поднявшись со скамейки, двинулся следом за незнакомцем, но тот, сев на стоянке у здания ГУВД в «ауди», дал газ и быстро укатил. Правда, номер иномарки Дима запомнить все равно успел, а потому кинулся к себе в райотдел, чтобы выяснять данные ее владельца по справочной Управления ГИБДД.
* * *Понемногу Нертов увлекся сочинительством или, точнее, отвлекся от мрачных раздумий. Конечно, его писанина была далека от литературного мастерства и даже не напоминала послание небезызвестных запорожцев, но будущая реакция «циркача» предугадывалась легко.
Суть «Заявления» сводилась к тому, что законопослушный гражданин Нертов, желая восстановить престиж любимой краснознаменной, в порядке личной инициативы предлагает начальнику ГУВД провести в рядах операцию «Чистые уши».
«Предыдущие мероприятия по оздоровлению морально-политического и делового климата в милиции, — писал заявитель, — не привели к безусловному достижению желаемых результатов. Более того, всякие недоброжелатели превратно искажали их гордые наименования, сводя все к банальной стоматологии и прочим гнусностям. Не сомневаюсь, что руководство ГУВД никогда не имело цели лишить весь оперативный состав зубов, как утверждают некоторые зловредные писатели в своих пасквилях, рассказывая об операциях, подобных «Чистым зубам». Но, между тем, как представляется, сегодня главное — иметь чистые уши. Вопрос о чистоте рук не удалось решить на протяжении восьмидесяти лет, со времен Феликса Эдмундовича, также ратовавшего за это наравне с необходимостью охлаждать некоторые головы. Однако не следует забывать, что копаться в дерьме — тяжкий удел правоохранительных органов. Поэтому их рабочие руки могут иметь следы повседневного труда, что не учитывали Ваши предшественники. Но порой ни простой милиционер ППС, ни офицеры среднего звена (руководство ГУВД — приятное исключение) буквально не слышат того, что говорят им простые граждане. А еще, более печально, — что говорят о НИХ… В связи с изложенным предлагаю, во-первых, вменить в обязанность всему личному составу регулярно мыть уши утром, вечером и после еды»…
В это время в кабинет заглянул какой-то парень.
— Вы — Нертов. — Выпалил он буквально с порога. — Я — оперуполномоченный Касьяненко, а где следователь? Мне надо с вами поговорить.
— Я — страшный маньяк, — огрызнулся юрист, — а следователь дает интервью о моей успешной поимке.
Касьяненко, узнавший в «дежурке» о задержании Нертова, лишь сейчас заметил, что он прикован наручником к батарее и недоуменно спросил, указывая на левую руку задержанного: «А это зачем»? Взглянув еще раз на растерявшегося оперативника Алексей понял, что тот работает в отделе без году неделю и страшно щелкнув зубами, повторил: «Я — ужасный, злобный маньяк». Касьяненко вдруг смущенно улыбнулся, извинился и пробормотал: что сейчас найдет следователя, попросит его освободить Алексея, чтобы тот смог ответить на несколько вопросов. После этого оперативник скрылся за дверью.
Нертов грустно вздохнул и вновь принялся за сочинительство.
«…по чистым, аккуратно подстриженным ушам порядочного сотрудника милиции можно будет отличить от члена преступного сообщества, а значит, позволит искоренить попытки внедрения бандитов в правоохранительные органы. Кроме того, любого грязноухого можно будет уличить в непонимании политического момента и сути правовой реформы. К примеру, в РУВД, где я сейчас нахожусь следователь…«.
Неизвестно, чем бы закончил Алексей свое творение, но в кабинет вошел «циркач». Он только что очень душевно поговорил с журналистом и обещал подкинуть ему материал для сенсационной статьи. Журналист, правда, заторопился и убежал на какое-то «очень важное» мероприятие, но обещал перезвонить на следующий же день. А сейчас пришло время проверить, не злоупотребляет ли наедине задержанный убийца оказанным ему доверием.
— Ну, написал? — Следователь потянулся к столу и успел схватить бумаги прежде, чем Нертов отложил ручку, — сейчас почитаем, потом добавишь, что непонятно и спокойно пойдешь в клетку… Ну что же ты на имя начальника главка, надо было на мое писать…
По ходу чтения лицо «циркача» стало все больше напоминать клоунскую маску «асисяя». Но, все быстрее листая страницы написанного, он вдруг бросил бумаги на стол и попытался наотмашь ударить Нертова по лицу: «Сгною, с…«!
Терять Алексею уже было нечего и он, насколько позволяла прикованная к батарее рука, откинувшись назад на стуле, впечатал носок ботинка прямо под руку, в беззащитно открытый бок следователя. Тот охнул и, хватая ртом воздух, оперся на стол, но тут же отступил назад. Чуть отдышавшись, он схватив киянку, двинулся к задержанному: «Все, звездец тебе пришел!»…
— Стоять! — Властный голос заставил «циркача» замереть на месте, а затем — обернуться к дверям.
«Выйдите из кабине…«- Начал было следователь, но тут же осекся: из-за спины поджарого седого человека, одетого в солидный шерстяной костюм и почему-то в шляпу, выглядывали испуганное лицо дежурного по отделу милиции, хмурая физиономия начальника РУВД, а сзади, в полутьме коридора — еще какие-то лица.
Человек в штатском по-хозяйски вошел в помещение, уселся на свободный стул и взял со стола бумаги. Сопровождающие, толпясь в дверях, выжидающе молчали. Бегло просмотрев рукопись Нертова, вошедший тряхнул ей перед носом задержанного: «Твое творение»?
«Мое». — Согласился Алексей, предчувствуя самое худшее. Судя по немой сцене в кабинете, посетитель был не просто случайным «крючком» из главка, а какой-то шишкой из МВД или, в лучшем случае, одним из ближайших заместителей начальника ГУВД. Глупая шутка, которую, забыв осторожность, Нертов хотел сыграть с недалеким следователем, оборачивалась другой стороной: тупость простить еще можно, но насмешку — никогда.
Но посетитель, дочитав бумаги и удовлетворенно хмыкнув, поднялся. Его речь, скорее, напоминала короткие приказы:
— Немедленно освободить (тычок пальцем в сторону Нертова) и отправить вниз. Там машина ждет.
У Этого (палец нацелился на следователя) забрать удостоверение, ключи и дела. Самого — в инспекцию по личному составу. Сейчас же.
Начальнику отдела через час доложить об обстоятельствах задержания. Списки увольняемых за превышение полномочий к завтрашнему утру подать по команде и — мне на стол.
А твой труд (палец снова уставился на Алексея) тоже не пропадет — на досуге прочту внимательнее. Тогда и разберемся…
Когда юрист спускался по лестнице к выходу из райотдела, его догнал Касьяненко. Не надеясь, что Нертов соблаговолит сейчас разговаривать, Дима, будто цепляясь за единственную соломинку, выпалил:
— Я знаю, вас велено отпустить, но я расследую убийство. Кажется, я вышел на преступника. Он следил за вами на Захарьевской, во время задержания. Я установил его машину. Вы знаете весь «Транскросс». Вы должны помочь.
Нертов ошалело взглянул на молодого оперативника, уверенного, что убийца, которого не могли отловить несколько опытных сыщиков, уже в его руках. Потом он вдруг сообразил, что у парня могут быть неприятности, начнись тут же беседа. Поэтому Алексей только бросил на ходу.
