Георгий Миронов - Гриф

— И я тоже кое-чего стою, — неожиданно вслух сказал Бич.

Именно в эту секунду дверь в спальню открылась и в проеме появилась изящная, женственная фигурка Машеньки.

С любовью, но и с иронией оглядела она мускулистое тело Бича, стоявшего посреди комнаты абсолютно голым…

— Кто бы спорил, — хихикнула она. — Но если в этом вопросе мы достигли консенсуса, то позвольте спросить, что вы будете пить на завтрак — чай, кофе по-турецки или кофе со сливками? Потому что еда уже готова. А вот по напиткам возможна дискуссия.

Тут наконец до Бича дошло, что выбор он сделал с самого начала неправильный: надо было думать не о завтраке, не об империи Грифа и «ББ», а о Машеньке.

Еще хорошо, что на Машеньке под халатом ничего не было.

— О Боже, как я ненавижу всю эту женскую одежду. Моя бы воля, я бы приказал, чтобы жены и вообще любимые женщины дома ходили в чем мать родила…

— Это негигиенично…

— Прикрыв свою красоту на время хозяйственных работ халатиком.

— Ты просто сексуальный маньяк, — хохотала Машенька, делая вид, что отбивается от ласк Бича.

— Маньяки пристают к разным женщинам, а я только к одной.

— Значит, ты элементарный эротоман.

— Хватит спорить по пустякам, замри, от тебя больше ничего не требуется, дальше я сам…

— Ну можно, я немного подыграю…

— Разве что чуть-чуть. О Господи, никогда не видел ничего красивее…

* * *

Картошка, конечно, немного подгорела, чайник выключился сам, но его пришлось разогревать. Потому что кто же пьет холодный кофе?..

Тут и позвонил старый друг, президент фонда "Детская академия".

— Старичок, ты хорошо запомнил место, где взял «баксы»?

— Обижаешь. А что случилось?

— Ничего особенного. Отличная работа. Но «баксы» — фальшивые. Все.

ПРОФЕССОР МОРОВ. ОПЕРАЦИЯ «ПОЖАР»

"Минувшей ночью серьезному испытанию подверглись пациенты клинического психиатрического отделения Института проблем мозга на Каширском шоссе, до 1995 года носившего имя известного ученого профессора Алексеева.

25 февраля 1999 года в 0 часов 17 минут загорелся второй этаж двухэтажного 2-го лечебного корпуса седьмого отделения, входящего в многофункциональный комплекс зданий Института проблем мозга.

Огонь возник в одной из палат, так называемой «одиночке», в которой содержалась тяжело больная острой формой шизофрении больная М., 1968 года рождения, находившаяся на излечении уже около двух лет. Как заявил корреспонденту газеты директор Института профессор Аркадий Моров, больная была безнадежна, имела склонность к насилию, в связи с чем ей, по согласованию с родственниками, предполагалось сделать лоботомию. Естественно, учитывая диагноз, в палате не было ни открытых источников огня, ни электроприборов, проводка была закрытой и короткое замыкание или неисправность исключались.

Вскоре огонь из палаты перекинулся в коридор. Среди больных возникла паника.

Пpиeзд пожарных задерживался, что объяснялось и тем, что сотрудники института, в соответствии с инструкцией, во избежание побега больных, представлявших повышенную опасность для граждан, пытались погасить огонь сами, система же жесткой безопасности не позволила пожарным въехать на территорию института, пока о случившемся не был извещен директор НИИ профессор Моров и не было получено его разрешение.

В результате паники бабушка 1923 года рождения, пытаясь самостоятельно эвакуироваться, получила отравление продуктами горения и серьезные ожоги.

Как нам сообщил Сергей Дубовик, пресс-секретарь городской противопожарной службы, около двух часов ночи пожар был потушен. В общей сложности эвакуировано три человека обслуживающего персонала и 46 пациентов.

В ходе тушения пожара пожарными в коридоре было обнаружено тело обгоревшей женщины, предположительно 1968 года рождения. Возможно, это была больная М., чудом вырвавшаяся из горящей палаты. В настоящее время этот факт уточняется.

Причиной пожара, по предварительным данным, стало неосторожное обращение с огнем. Однако точная причина возгорания будет установлена в ходе дополнительного расследования".

Полковник Егор Федорович Патрикеев, начальник Отдела специальных операций Генеральной прокуратуры РФ, снял очки и задумчиво уставился на фотографию жены, стоявшую на его рабочем столе. Жена на фотографии, запечатлевшей ее в юности, когда она работала экскурсоводом в музее панораме "Бородинская битва", выглядела строгой и неприступной. И, как всегда, чуть-чуть недовольной им, полковником Патрикеевым.

Впрочем, тогда она была недовольна молодым, кудрявым и веселым лейтенантом юстиции Юрой Патрикеевым. Он почему-то стеснялся в юности своего имени Егор. Оно казалось ему слишком простым, крестьянским. И только узнав от бабушки на заре перестройки, что она древнего княжеского рода и он, естественно, тоже по крови дворянин, стал представляться как Егор.

— О Господи, какой чушью была набита моя голова! Единственная светлая мысль — это то, что решил жениться на Ларисе.

Впрочем, Лариса не могла помочь ему разгадать очередной ребус. А вот Сережа Дубовик мог.

Он набрал нужный номер.

— И вы про пожар в «психушке»?

— А что, многие звонили?

— Не то слово. Сам удивлен. Обычный, в общем-то, пожар. Ну, есть жертвы. Ведется расследование. Но одна бабуля угорела, одна сдвинутая бабенка вообще сгорела как головешка — никак не могут идентифицировать. Ну, трагедия, конечно. Но чтоб так…

— А что тебя разволновало-то?

— Так звонили уже из Администрации Президента, из Правительства, из Совета Федерации, почти все руководители партий, фракций Госдумы, множество независимых политиков, известных всей стране, руководители частных охранных структур, банкиры, да не просто банкиры — пресс-службы всех олигархов отметились. Как на сковородке кручусь с утра.

— И чем же вся эта публика интересуется?

— Зачем тебе это знать?

— Возможно, понадобится для работы.

— Банкиры, например, спрашивали, не сгорела ли документация института.

— Еще что?

— Кто погиб, спрашивали.

— Еще? Из тебя как на допросе приходится вытягивать. «Колись», Серега.

— Ну, товарищ полковник, я не уверен… Вообще, не интересно все это.

— Ладно. Напиши подробнейшую — ты понял? — подробнейшую докладную на мое имя. Со всеми частностями. И я уж буду решать, что там интересно, а что — нет.

— Слушаюсь…

— А сейчас ответь, ты действительно думаешь, что погибшая — та самая гражданка, в палате которой и начался этот странный пожар?

— Почему странный?

— Да потому что, по твоим же словам, из ночного интервью, уже утром попавшего на страницы газет, ясно: причина пожара — неосторожное обращение с огнем. Так?

— Так.

— А в газете сказано, что пожар скорее всего возник в палате гражданки М.

— Ну?

— Вот тебе и "ну", — непрофессионально сработал.

— То есть?

— Как пожар мог возникнуть от неосторожного обращения с огнем в палате гражданки М., если у нее "по определению" не могло быть источников огня?

— Вообще-то, да. Нестыковка получается.

— И второе. Если она все же вырвалась, или ее выпустили санитары уже после пожара, в коридор, то как так вышло, что бабенка попыталась самостоятельно эвакуироваться и получила ожоги… Кстати, где?

— На заднице.

— Я спрашиваю, где она получила ожоги, а не на каком месте.

— Понял. Уже в коридоре, на лестничной площадке, при спуске со второго этажа на первый, она подвернула ногу и ударилась ягодицей о мраморную ступеньку.

— Так, значит — не ожоги, а, получается, ушибы?

— Получается так.

— Тогда объясни: вот бабенка выбралась в коридор, ковыляет к лестничной площадке, тут паника, огонь распространяется из палаты М. по коридору. А молодая М. лежит на полу и помирает?

— Она могла обгореть до того, как выбралась из палаты.

— Логично. Тогда ответь, где ее тело нашли пожарные?

— На лестничной площадке…

— Опять нестыковка. Могла она проползти, будучи совершенно, до угля, обгорелой несколько метров?

— Ну, в конце концов, это не мой вопрос: возбуждайте уголовное дело и расследуйте. Это уже ваше дело.

— Но самому тебе неужели не интересно? Ты ж в прошлом юрист второго класса, в прокуратуре работал.

— Да, конечно, товарищ полковник, интересно все это… Но вот верите, даже подумать некогда. Мне даже от самого «ББ» звонили.

— Зачем звонил «ББ»?

— Спрашивал, будет ли возбуждено уголовное дело, будет ли опечатан институт.

— Странно, с чего это его любопытство разобрало. Не его епархия.

— Не его? А мне после его звонка уже мое начальство выволочку устроило за то, что бестолково разъяснил все «ББ». Нажаловался, старый маразматик.

— Забудь. Все брось и пиши мне докладную.