Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

Мы обнаружили Майкрофта Холмса в столовой. Перед ним на столе лежала развёрнутая немецкая газета, рядом с ней дымилась чашка крепкого кофе. Напротив него сидел человек, которого я не видел с тех пор, как он окунул меня с головой в горячую воду в гостинице «Красный лев». Небрежно держа в руке пистолет, он со скучающим видом глядел на своего визави.

— Вот и вы, мой мальчик, — приветствовал меня Холмс, когда мы вошли в комнату. — Вижу, вы уже встретились с нашими новыми… э-э… союзниками. — Он кашлянул, поставив точку на светских любезностях, и, прищурив глаза, взглянул на меня. — Думаю, вам будет полезно потратить немного времени, чтобы прочесть эту заметку. — Сложив газету, он протянул её мне, указав на сообщение из Мюнхена.

АНГЛИЙСКИЙ АВАНТЮРИСТ РАЗЫСКИВАЕТСЯ В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ ПРОСТИТУТКИ

Мюнхен. Некий англичанин, скрывавшийся под видом лакея по имени Август Джеффрис, разыскивается по обвинению в отравлении проститутки по имени Франсуаза. Полиция установила, что этот человек дал ей смертельную дозу яда. Имеются серьёзные подозрения, что он связан с известными преступниками.

— Вы можете поблагодарить за это своего старого друга Дортмундера. Сочинив эту ложь, он лишил вас возможности вернуться в Мюнхен и свидетельствовать против него. — Майкрофт Холмс решительно кивнул. — Братство действительно располагает большими возможностями.

— Именно в этом мы пытались убедить Берлин, но тщетно, — сказал Гийом. Этот голос был слишком памятен мне. — Теперь, когда я смог как следует рассмотреть этого человека, оказалось, что это представительный мужчина лет тридцати, тёмноволосый и голубоглазый. Он вовсе не был таким высоким, каким показался мне в ванной, и хотя был с виду силён, но грузным не казался.

— Не настолько тщетно, как вам могло показаться, — ответил Холмс, забирая у меня газету. — В Берлине на высоких постах есть люди, симпатизирующие Братству, и они делают всё возможное, чтобы не дать высшим властям узнать правду об этой организации. Как ни грустно говорить об этом, но в каждом правительстве есть немало продажных чиновников. Для подкупа жадных честолюбцев используются все средства: лесть, взятки, помощь в продвижении по карьерной лестнице, протекции, шантаж. И как только вы попадаете в сферу воздействия Братства, оно усиливает своё влияние, всей своей мощью поддерживая действия, продвигающие его к достижению недостойных целей. Нет, старина, — вдруг язвительно обратился он сам к себе, — совершенно неудачная аллитерация.

— Как всё это началось? — спросил Гийом. — И как это прекратить?

— Началось, конечно, с мелочей, — ответил Холмс. — Ничего такого, что могло бы насторожить старательного клерка или бургомистра, просто небольшой памятный подарок или даже помощь в работе: какое-нибудь усовершенствование в гражданском строительстве, организация приёма для заезжего начальника… Возникли, допустим, у какого-нибудь секретаря министра денежные затруднения — Братство даёт ему незначительную ссуду. Таким образом очень легко вознаградить послушную пешку и припугнуть того, кто, как им кажется, может предать. Если кому-то из Братства удаётся достигнуть высокого общественного положения, он предстаёт таким патриотом, в котором никто не может усомниться. А с теми, кто пытается уйти из-под опеки Братства, в любой момент может случиться несчастный случай. Большинство его креатур хорошо понимают это и не делают ничего такого, что могло бы навлечь на них кару.

Пенелопа Хелспай стиснула кулачки.

— Негодяи!

Мой патрон кивнул в ответ.

— Осуществляя свою миссию, мы столкнулись с охранниками и ещё несколькими людьми, которые на первый взгляд были добропорядочными железнодорожными или правительственными служащими, а на деле являлись агентами Братства. — Он обвёл мисс Хелспай и её компаньона Гийома проницательным взглядом. — Золотая Ложа тоже не свободна от подозрений. Сначала вы пытались вредить Гатри, затем подослали кадета Крейцера следить за мной. Я не могу забыть о том, что мы преследуем различные цели, хотя сейчас у нас с вами один и тот же враг.

— Но из ваших же слов следует, что мы единственные, кому вы можете доверять, — негромко сказала Пенелопа Хелспай. — Вы не можете обратиться к местным властям, так как кто-то может быть связан с Братством. Для вас мы меньшее из двух зол, но, кроме нас, нет никого.

На сей раз Майкрофт Холмс тяжело вздохнул.

— Я понимаю это. И хотя предпочёл бы иметь дело со своими агентами, которые заслужили моё доверие за годы беспорочной службы, но, увы, дела обстоят именно так, как вы сказали.

— Тогда чего же мы торчим здесь? — нетерпеливо спросил Гийом, когда Холмс умолк.

— Потому что мы должны как следует подготовиться, ведь нам предстоит иметь дело с чрезвычайно опасными людьми, — спокойно ответил тот. — Они почти всесильны в Германии и оказывают большое влияние на Францию, которая, по их мнению, должна принадлежать немцам. — Он сделал большой глоток остывшего кофе. — Вы знаете, какие цели они ставят перед собой в области метафизики. Меня же гораздо больше беспокоят их политические цели. Но в данный момент у нас с вами задача одна и та же. — Он остановил на мне сочувственный взгляд. — Если бы только они не знали вас, Гатри.

— Но они меня знают, — откликнулся я, — и мы должны учитывать это, выступая против них.

— А это произойдёт через несколько минут. Наших лошадей сейчас подведут. — Тут он заметил, что я вздрогнул, и взглядом попросил извинения. — Мне жаль, что приходится заставлять вас ехать дальше на неосёдланной лошади, но мы не имеем возможности разыскивать сёдла. Если мы займёмся этим, то неизбежно привлечём к себе излишнее внимание. — Он погладил себя по карману. — Мой пистолет готов.

То, что он вооружён, удивило меня. Я взглянул на Гийома, опять на Холмса.

— Не понимаю…

— После того как я вернулся из конюшни, у нас произошло небольшое недоразумение, — беспечно сказал Холмс, — но, мне кажется, всё уже улажено. — Он сверкнул глазами на Гийома, а затем на Пенелопу Хелспай. — К настоящему времени мы пришли к выводу, что у нас имеется один общий враг, и будем действовать согласованно, не так ли? — Он подождал возражений и, когда их не последовало, сказал: — Отлично.

У меня было неприятное чувство, что мы идём на слишком большой риск, но я решил не высказывать вслух свои опасения.

Пока мы готовились к отъезду, Майкрофт Холмс рассчитывался с мадам Тилло.

— Я очень признателен за то, что вы сделали для меня, мадам, — сказал он, вручая хозяйке солидные чаевые сверх оплаченного заранее счёта.

— Рада, что смогла услужить вам, мсье. — Казалось, её ничуть не удивляло то, что постояльцы уезжали все вместе, хотя кислое выражение её лица становилось всё заметнее, когда она брала деньги сначала у мисс Хелспай, а затем у Гийома.

Когда мы садились на наших ганноверцев, я прошептал Холмсу на ухо:

— Неужели вы не боитесь, что из-за нашего альянса может случиться что-нибудь неладное с Соглашением? Вы же сами сказали, что у нас с ними разные цели.

— Нет, не боюсь, — ответил тот, взлетая на своего могучего мерина.

Я не мог поверить своим ушам.

— Но неужели вы не понимаете? Им ни в коей мере нельзя доверять. Как только мы выкрадем Макмиллана, они смогут забрать у него Соглашение и воспользуются им в своих собственных целях. — Устраиваясь на широкой спине своего скакуна, я почувствовал, насколько сильно натёр накануне ноги и седалище: кожу так и саднило.

— Так и могло бы быть, если бы у Макмиллана было Соглашение, — подмигнув, ответил Холмс. — Но у него его нет. — С этими словами он направил лошадь вперёд, и та мерной рысью двинулась по дороге.

Я чуть-чуть задержался и успел увидеть, как Пенелопа Хелспай и Гийом садятся на своих лошадей, затем я поскакал вслед за Майкрофтом Холмсом. Меня распирало от многочисленных вопросов, которые мне не терпелось задать своему патрону.

Я провёл час с матерью и теперь согласен с врагами: её смерть — вопрос нескольких часов. Я пообещал вернуться в больницу к полудню и пробыть там столько времени, сколько потребуется. Эдмунд Саттон предложил остаться в квартире и принимать все сообщения, которые могут поступить в моё отсутствие. Это очень благородно с его стороны, и я чрезвычайно признателен ему за помощь в это тяжёлое время.

Из Франции не пришло больше ни слова, но я пока ещё ни на что и не рассчитывал. Очень неприятно ожидание само по себе, а тем более в предприятиях, подобных тому, что осуществляет М. X. Если оно закончится успешно, об этом станет известно к утру. Если оно провалится, то мы, скорее всего, никогда не узнаем, что же произошло.

ГЛАВА 28