Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)
- Значит, не нравится. - Невский внимательно, очень серьезно, как гипнотизер, сосредоточенно поглядел на нее, с огорчением развел руки в стороны. - А мне так хотелось вам угодить. И вот теперь... теперь мне горько от того, что вам здесь не нравится.
- Ну почему же... - Ирина посмотрела жалобно на мужа, словно бы искала у него поддержки, но тот молчал. Ирина повторила: - Ну почему же...
- Вижу, вижу - не нравится. Пойдемте в бар, выпьем по коктейлю или по бокалу шампанского... чего там есть еще? Потом я просажу быстренько энную сумму, и мы покинем этот дымный зал...
- "И дым отечества нам сладок и приятен", - невпопад процитировал классика Поплавский, голос у него был сухим, бесстрастным, как у учителя литературы, приготовившегося поставить двойку одному из своих подопечных, левый глаз нервно подергивался.
- Особенно если его сдобрить запахом французских духов, как справедливо заметил один остроумный человек, - Невский хрипло рассмеялся, достал из кармана синий стеклянный глазок, украшенный ярким белым бельмом, показал Ирине, - это и есть знаменитый турецкий машаллах. Помогает во всем. Предохраняет от сглаза, от пропажи денег, от измены мужа, от ссор с соседями, от препирательств с почтальоном, от неприятностей на работе, от невыгодных контрактов, от утечки информации - от всего. - Он вновь хрипло и незнакомо рассмеялся, помахал перед собой ладонью, разгоняя застойный дымный воздух. - Однажды, когда я работал ещё в министерстве, поехал в командировку в Киев. Там один знакомый скульптор подарил мне плошечку, так же, как и машаллах, оберегающую от сглаза. Только та плошечка не от всего сразу оберегает, а от чего-то одного... На Украине машаллахи те называют отоглядками. Я спросил: от чего же мне досталась отоглядка? Ответ был достойный, оцените: "От партийного выговора".
- Ну и как, помогла отоглядка?
- Нет, через два месяца я получил выговор. Как раз по партийной линии. За подписание контракта с недружественной страной.
- Александр Александрович, пусть это будет у вас самым большим огорчением в жизни. У всех - и у меня тоже, например, - были такие выговоры, - сказал Поплавский и Ирина неожиданно для себя покраснела она-то знала, что у Поплавского никогда не было никаких выговоров - ни партийных, ни служебных, ни профсоюзных, и вообще такой выговор в армии просто-напросто означал бы конец карьеры... Невский остро глянул на Поплавского и не сдержавшись, засмеялся - он это тоже знал, приподнял обе крепкие, с короткими пальцами руки, придавил ими воздух.
- Все, все, все, - сказал он, легонько чмокнул губами в синий стеклянный глазок и спрятал в карман. - Выпиваем по вкусному коктейлю - и за игру!
Играл он на автоматах с покерной "начинкой", составлял хитрые комбинации, пробовал блефовать, но с железом, как известно, не очень-то поблефуешь, железо обязательно обыграет человека, и выиграл, а если быть точнее, отыграл, в конце концов, лишь четвертую часть того, что заплатил за жетоны. Невский поднялся из-за автомата, крутанул кожаный, привинченный к полу стул, весело сощурил глаза:
- Ну что, батеньки и матеньки, пропиваем нетрудовой капитал, - он приподнял фирменное пластмассовое ведерко, в которое собирал жетоны, меняем это железо на лиры - и в бар. А?
- Пропиваем, - весело, поддаваясь настроению Невского, невольно уступая его напористости, - а этому танку не уступить было невозможно, тяжелую, надежно сваренную броню его нельзя было прошибить даже крупнокалиберным снарядом, - проговорила Ирина. Протянула к Невскому обе руки, попросила капризным девчоночьим тоном: - Дайте хоть подержать этот пластмассовый горшок.
Невский с грохотом встряхнул жетоны в ведерке, улыбнулся Ирине:
- Жалко отдавать, но для вас я готов на все.
Потом был бар и снова игровой зал, в котором, кажется, прибавилось народу - дыма во всяком случае стало больше, опять бар с коктейлями, шампанским и закуской, в которой Ирина не разобралась, и вновь игровой зал, где подвыпивший Невский учил состязаться с "однорукими бандитами" Ирину, Поплавского, какого-то "нового русского" с толстой пачкой долларов, едва вмещавшейся у него в руке, осторожного араба с влажными оленьими глазами, с интересом поглядывавшего на Ирину, играл сам, постоянно пополняя запас жетонов в ведерке - обменял три или четыре стодолларовых банкноты на тяжелые железные кругляки с изящным "монетным" тиснением. В конце концов все выдохлись и Невский, устало разведя руками, объявил:
- Все... финита! Пошли в ресторан пить шампанское. А потом... - в голосе у него появились придыхающие теплые нотки, - пойдем любоваться жаркой турецкой ночью, звездами, морем, портовыми огнями, пароходами, черными силуэтами пальм... Чем ещё можно любоваться? - От выпитого, от возбуждения Невский сделался многословным, лицо у него побагровело, на лбу появился пот. - В общем, вперед!
После ресторана они ходили по влажному песчаному пляжу, слушали плеск волн, следили за передвигающимися в море огнями, - несмотря на ночь и черную духоту, движение там не прекращалось, небольшой порт почти не имел свободных мест, причал был плотно забит: одни суда уплывали, другие приплывали, расходясь буквально в сотне метров от причала - похоже, Кушадасы для Турции был чем-то вроде Сочи для России.
Подвыпивший Невский неожиданно, не стесняясь Поплавского, обхватил Ирину за плечи, прижал к себе, коснулся лицом её волос. Ирина, понимая, что шеф её мужа под градусом, объяснять ему правила хорошего тона бесполезно, не отшатнулась от Невского, хотя внутри у неё возник опасный холодок, ей захотелось развернуться и уйти, но она этого не сделала. Невский что-то прошептал ей на ухо - что именно, она не разобрала, ухо, висок, волосы обдало жарким пьяным дыханием, - холодок, возникший внутри, не замедлил на это отозваться, расширился, пополз вверх. Невский отстранился от Ирины, проговорил громко:
- Пожалуй, следует выпить ещё шампанского. Пошли в бар!
Но до бара они не добрались: около большого, с мраморным окоемом и подсвеченной голубой водой, видать главного в "Имбате", бассейна обнаружили магазинчик с выставленными в витрине золотыми изделиями. Невский остановился, одобрительно постучал пальцем по толстому витринному стеклу:
- Все-таки Восток толк в золоте знает! Гораздо больше нас смыслит, где находится душа у желтого дьявола. Давайте зайдем!
Магазинчик, несмотря на поздний час, был открыт, - магазины, расположенные на территории "Имбата", вообще работали до тех пор, пока в них были способны заходить пьяные, колготящиеся обычно до самого утра посетители. Из-за прилавка немедленно поднялся молодой небритый турок в зеленой феске со шнурком и кисточкой, свисающей ему на самые глаза.
- Очень рад приветствовать вас, - лихо выпалил он по-английски мудреную фразу, потом, безошибочно угадав в пришедших "нью рашенз", спросил коряво по-русски: - Чего желаете? Кофе, чай, пиво, висики?
- Не висики, а виски, - поправил турка Невский.
- Виски, - согласно склонил голову турок.
- Таков здесь народный обычай, - пояснил Невский. - Вы, Иришечка, кажется, сегодня уже вспоминали про народный обычай? Так вот, здесь в каждой лавке вам обязательно предложат кофе, чай, холодное пиво и, как видите, даже виски. Таков народный обычай. Независимо от того, купите вы что-нибудь или нет. А потом обдерут как липку. Таков тоже народный обычай.
- А если человек ничего не покупает - обижаются?
- Они пиво с чаем заранее закладывают в расходы.
- Что хотите? - снова по-русски спросил продавец в феске. - Кофе, чай, виски?
- Не надо пива с чаем, и висики тоже не надо, - отмахнулся Невский, покажи-ка нам, зайка, вот что... - Невский задумчиво начертил пальцем в воздухе несколько восьмерок, бросил, не оборачиваясь: - Учитесь, Поплавский, делать подарки, - и, закончив рисовать вензеля, остановился на золотом, с яркими изумрудными и алмазными вкраплениями браслете, - это вот покажи нам, зайка...
Продавец, кряхтя, достал из-под стекла браслет, вложенный в прорезь коричневой бархатной подушечки, запушенной тканью, протянул Невскому:
- Это очень хорошая и дорогая вещь, - сказал он по-английски.
- То, что дорогая, вижу и без увеличительного стекла, цифры на этикетках ещё различаю, главное, чтобы она была хорошая. - Невский аккуратно освободил браслет из прорези, повернулся к Ирине: - Сударыня, вашу руку!
Та аккуратно вдела узкую кисть в браслет. Невский, ловко колупнув толстым пальцем замок, защелкнул его. Поинтересовался:
- Ну как?
- Потрясающе! - не смогла сдержать восхищения Ирина, повертела браслетом на кисти, изумруды вспыхнули яркими травянистыми светлячками, алмазы ожили, добавили игры - оранжевые, синие, красные, зеленые, фиолетовые лучики дразнили глаза, заставляя счастливо обмирать сердце.
- Нравится?
- Очень, - призналась Ирина.
- Он - ваш!
- Как?
- Очень просто. Я же сказал Поплавскому, что покажу, как надо делать подарки. Теперь ваш ход, Поплавский!
