Андрей Быстров - Сфинкс
Борис и девушка находились за спиной Тома. Он не видел их и из-за шума мотора едва ли слышал их разговор, да и не понимал по-русски, но они слышали друг друга...
- Здесь совсем нет чаек, - заметила Ольга.
- Чаек?..
- В море должны быть чайки. Провожать корабли.
- Гм... Ну да, может быть, они появятся позже.
Лэннинг ещё увеличил скорость. "Аманда" ходко перескакивала с волны на волну, и устоять на ногах было нелегко. Борис и Ольга уселись на рундук возле борта. Сюда летели брызги. Борис облизнул воду с губ - она была пресной. Закатное солнце нарисовало золотую дорожку на гребнях волн. Берег удалялся, а впереди виднелись два громадных пассажирских лайнера - слишком далеко, чтобы рассмотреть их.
- Ты хотела бы написать картину... Вот такую? - жест Бориса получился неопределенным, охватывающим землю, море и небо.
Иллерецкая отрицательно покачала головой.
- Зачем? Все это уже есть.
- А по телевизору тебя обозвали мастером портрета и пейзажа. И на выставке я видел...
- Ах, это... Это ученические работы. Я не собиралась их выставлять, Родзянко уговорил. А мои настоящие картины тебе нравятся?
- Не знаю. Они меня и притягивают и пугают. Как в фильме, когда ждешь, что вот-вот что-то случится...
- И ничего не случается?
Борис посмотрел на девушку немного отстраненно, будто думал о своем.
- Нет, случается. Что-то ВСЕГДА случается... А большой, наверно, переполох поднялся на выставке... Ну, и среди твоих знакомых, когда ты исчезла.
- Видимо, так, - равнодушно кивнула девушка.
- Кто-то может с ума сойти от беспокойства...
- Нет, никто.
- Да? Это прекрасно... Я хотел сказать, это скверно.
Иллерецкая слабо улыбнулась - Борис не мог поручиться, что ему не почудилась эта улыбка.
- А ты? - произнесла девушка с неуверенной интонацией.
- Что я? - откликнулся Борис.
- Из-за тебя есть кому сходить с ума?
- О, да... Толпы моих будущих читателей. Правда, они ещё не знают, какая утрата их постигла.
- Я серьезно.
- Серьезно? Хорошо.
- Что хорошо?
- То, что ты серьезно задаешь такой вопрос.
Борис повернулся к девушке. Капельки воды на её лице сверкали, как крохотные бриллианты.
- Это дождь, что идет с омраченных небес, - пробормотал он.
- Что?
Борис ощутил дыхание девушки, столь отличное от морского ветерка. Оно пахло... Молоком? Это невозможно, и тем не менее, это так. Молоком, свежескошенной травой, чем-то далеким, детским.
- Ничего. Просто какое-то стихотворение.
Борис осторожно коснулся губами губ девушки. Она не ответила и не отстранилась. Ее ресницы трепетали, но это был только ветер.
- Наш корабль идет ко дну? - прошептал Борис так близко от её лица, что она не услышала, а почувствовала его слова.
- Это так, капитан.
- Но мы можем уйти на берег.
- Нет, капитан. Никто не может. Людям лишь кажется, что можно сесть в шлюпки и вернуться на берег. На самом деле никто и никогда не уходит с тонущих кораблей.
- Никто и никогда?
- Нет.
Борис обнял девушку, глядя в её невероятно синие, как небо, глаза. Всегда что-то случается, и никто не уходит с тонущих кораблей.
Уцепившись за низенький фальшборт, девушка встала и закричала по-английски:
- Хей, шкипер! Мы возвращаемся в гавань!
Удивленный Том Лэннинг оглянулся.
- Но вы же ещё ничего не видели! Я хотел показать вам древние скалы Блэкуотера, мисс...
- Бунт?! Я прикажу протащить вас под килем!
Лэннинг расхохотался, демонстрируя крепкие белые зубы, и заложил такой крутой вираж, что девушка не удержалась на ногах и плюхнулась на колени Бориса. Через двадцать минут "Аманда Линн" причалила там, откуда отправилась в путь.
- Спасибо, Том, - искренне поблагодарил Лэннинга Борис. - Это было лучшее путешествие в моей жизни.
Пожав руку озадаченному мореплавателю, он подхватил девушку и вынес на берег.
- Пиво забыли! - окликнул его Том.
- Угощаю, - великодушно объявил Борис, которого переполняла жажда благотворительности.
- Поставь меня на землю, уронишь, - смеясь, взмолилась Иллерецкая.
- Уроню то, что мне дорого?! Никогда! Однажды я уронил и разбил бутылку водки, так это мне был урок на всю жизнь.
Он донес девушку до самого дома, изрядно запыхавшись. Борис пренебрегал спортом и не привык держать в руках груз тяжелее записной книжки, но на сей раз ему так хотелось сделать исключение...
В парке, под густыми древесными кронами, уже совершенно стемнело. Борис нашарил выключатель и зажег четырехгранные фонарики, осветившие крыльцо.
- Добро пожаловать домой, - сказал он.
- Но это не наш дом, - с грустью проговорила девушка.
- Нет, это наш дом. Дом странников, укрывающихся от грозы.
Борис прошел в гостиную, включил бра по обеим сторонам книжных полок.
- Я промокла и замерзла, - пожаловалась Ольга.
- Прими горячий душ, а я растоплю камин.
- Ты умеешь топить камин?
- Надо же когда-то учиться.
Она отправилась в ванную, а Борис занялся камином. Сначала он напустил в комнату столько дыма, что можно было повесить не просто топор, а полный комплект снаряжения пожарной бригады. Борис открыл окна, и дым немного рассеялся, зато образовался сквозняк и принес с собой новую напасть: огонь в камине заполыхал с такой чудовищной силой, что знаменитый костер Паниковского бледнел в сравнении с ним. Борис схватился за кочергу. Наконец он ухитрился умерить пламя, так что дикий вой в трубе перестал напоминать о запусках баллистических ракет.
Оля вышла из ванной в темно-фиолетовом долгополом халате. Она кашлянула от дыма, устроилась в кресле у камина. Халат чуть распахнулся на груди.
- У тебя здорово получилось... для первого раза, - произнесла она. Можно снимать исторический фильм о газовой атаке немцев на Ипре в 1914 году... Но все-таки закрой окна. Я простужусь.
Борис выполнил её просьбу, а она говорила:
- Знаешь, в этой ванной я была вроде Алисы в стране чудес. Там есть такие штуки...
- Какие? - спросил Борис, выуживая сигарету из деревянного ящичка в верхнем отделении бара.
- Такие... Их надо крутить, а потом нажимать.
- Ну да?
- Еще бы... Я поняла, именно в этом всё дело, когда попадаешь в чужую страну. Люди, автомобили, магазины - все такое же. Дома немного другие, но главное отличие в мелочах. Как открыть воду в ванной? Как позвонить по уличному телефону? Куда бросать жетоны, чтобы пройти в метро, и есть ли у них вообще жетоны? В книгах об этом не пишут.
- Конечно, не пишут, - согласился Борис. - Это само собой разумеется. Пойду посмотрю на твои штуки. Значит, сначала крутить, а потом нажимать? Не наоборот?
Девушка обиженно взглянула на Бориса.
- Интересно, как это у тебя выйдет...
Пошуровав кочергой в камине, Борис загасил сигарету и двинулся в ванную. Он разделся, встал под душ и приступил к исследованию никелированной панели, обилием ручек, кнопок и рычажков похожей на пульт управления космического корабля. Он едва не ошпарился, прежде чем научился регулировать температуру воды. Но больше, чем столь очевидное стремление усложнять жизнь, Бориса удивило наличие окна в наружной стене, через которое был виден парк. Впрочем, почему бы и нет, подумал он. Ванная с окном снизу доверху, без штор - невидаль в России, но здесь, в Англии, в стране покоя и безопасности, на территории частного владения, куда никто без приглашения не забредет, она уместна как нигде. Иллюзия единства с природой, да почему иллюзия? Единство. Ведь и портьеры в гостиной - не для того, чтобы кто не подглядел, а элемент дизайна, для уюта...
Второго халата не оказалось. Борис закутался в огромное полотенце наподобие древнего римлянина. Вернувшись в гостиную, он вскинул руку в салюте.
- Марк Антоний, начальник конницы и сенатор, приветствует тебя, царица Египта!
- О... Ты похож на Антония. Особенно очки.
- Я Антоний в современной трактовке, - пояснил Борис. - Очки символизируют большой ум.
Пока он принимал душ, гостиная успела согреться. При мягком освещении, дополненном отсветами оранжевого пламени, комната стала ещё более уютной и домашней, даже словно уменьшилась в размерах. Оля сервировала стол, приготовив скромную закуску из запасов Слейда, поставила в центр новую бутылку вина. Приспособлением вроде автоматического штопора, найденным Олей - тоже характерный штрих непривычного быта - Борис откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.
- Давай выпьем за корабли, - сказала девушка. Отражение огненных языков плясало в рубиновой сердцевине бокала. - За те, что идут ко дну?
- Нет. За те, что держат путь к далекому дому... И возвращаются. И за вас, храбрый капитан.
- Корабли не возвращаются, - Борис поднял бокал. - Корабли уходят и приходят, а это совсем не одно и то же.
- Я рада.
- Чему?
- Я и сама так думала, а ты правильно угадал.
- Я не угадывал, я теперь знаю.
Они выпили понемногу, просто чтобы ощутить вкус вина.
- Неужели для того, чтобы отличить важное от пустяков, - сказала Ольга, опуская взгляд вниз, к огню, - неужели для этого надо, чтобы в нас стреляли?
