Владимир Рыжков - Срочно требуется лох
- Стреляли, что ли? - спросили на третьем.
- Не знаю... - ответили на втором.
- Да это балуются...
- А вон что за мужик?
Илья пригнул голову, и, обойдя тело стороной, быстро пошел прочь.
Когда Серега открыл дверь, ему показалось, что за ней стоит призрак. Но это стоял Илья, в одном свитере, весь посиневший от холода и дрожащий от страха, со страшными горящими глазами и взлохмаченной головой. Он ввалился в квартиру к художнику и прошептал засохшими губами:
- Меня хотели убить...
- Кто? - только и смог вымолвить удивленный художник.
- Киллер.
Если бы Серега не поддержал его, Илья потерял бы сознание.
Не прошло и двадцати минут, как они уже сидели за столом в кухне и приканчивали вторую бутылку водки. Отец был как стеклышко, хотя и пил наравне со всеми, а Илью с Серегой порядком развезло. Уже ждала своей очереди третья. Под хорошую закуску чего не выпить? Тем более что повод самый уважительный. Илье нужна была сейчас хорошая разрядка, которая немного сняла бы дикое нервное напряжение последних дней. После катастрофической неудачи, перевернувшей все с ног на голову, наконец, привалила обалденная удача. Ему несказанно повезло, и подвернулась такая удача, которая приходит только один раз в жизни, потому что эта удача спасла ему жизнь. Но о том, какая это удача, Илья поймет потом, завтра утром, а сейчас он просто пил водку и об этом не думал.
- Он снял с меня куртку и пошел, - заплетающимся языком в десятый раз он рассказывал собутыльникам то, что произошло с ним час назад. - Сам пошел навстречу смерти. Вы представляете, вместо меня убили его. Я думал, что все, конец! Даже куртку ему отдал, потому как мне, мертвому, она уже ни к чему. Даже не жалко было. А он её надел и пошел. Он-то и предположить не мог, что его убьют. Он даже не понял, за что его убили!
- Не переживай, Илья, - кивнул пьяной головой Серега. - Он сам напросился.
Илья никак не мог успокоиться от пережитого и все не мог понять, что же такое произошло: случайность, закономерность, подарок судьбы или, наоборот, предупреждение. И почему-то его сейчас волновала даже не своя судьба, а судьба того мужика.
- Нет, он не просил об этом. Он только хотел получить задаром мою куртку. А получил пулю. Вот так частенько наши желания не совпадают с возможностями.
- А нечего соваться к порядочным людям с дурацкими обменами! - заметил художник, взял бутылку и как следует наполнил рюмки. Поставил пустую бутылку под стол. Отодвинул её ногой в угол. Там уже стояла целая батарея, скопившаяся за последнюю неделю. Что ни день, то новый повод.
Собутыльники быстренько разобрали свои рюмки, приготовившись их опрокинуть.
Но тут отец что есть силы хлопнул его по плечу, и Илья расплескал водку из рюмки, зажатой в руке. Но даже этого не заметил. Пришлось Сереге откупорить следующую бутылку и налить ему снова.
- Это чудо, сынок! - радостно сказал Терентич. - Это значит, что тебя охраняют. Вон дружок-то мой, прокурор, уже все. Помер! Не дотянул и до семидесяти. Жена его, хорошая женщина, мы с ней были близко знакомы в молодости. Ох, как знакомы! Так она жива, а он уж нет. А тебе, значит, ещё рано. Ты ещё своей задачи не выполнил. А ему, значит, время подошло. Ну, за помин его души!
Не чокаясь, он перелил водку себе в рот и сразу заглотнул её. Причмокнул, зажевал куском черного хлеба с кружочком сервелата. Серега последовал его примеру. Илья тоже выпил и мутными глазами внимательно посмотрел на отца, пытаясь пьяным умом уяснить суть того, что тот только что сказал. Фраза показалась ему бессмысленной: какой-то прокурор умер в молодости, женщина близко знакома с кем-то, кто не выполнил своей задачи... Ничего не поймешь. Наверное, папаня тоже изрядно пьян и городит что-то несурахное.
- Какой ещё задачи? - на всякий случай поинтересовался Илья.
- Потом узнаешь, - сказал отец и посмотрел на художника. - Вон, Серега, свою задачу уже знает! Так ведь? Он - художник. Его задача отображать время. И он знай себе, рисует картины. Ни на что не отвлекается. Рисует и рисует, хлебом не корми. И какие полотна рисует, любо дорого посмотреть!
- А сам говорил, мазня, - обиженно пробубнил Серега, впрочем, немного расчувствовавшись от похвалы.
Терентич потрепал его по щеке.
- Это я сгоряча, дурак. А так мне твои картины очень нравятся. Правда! Все! Особенно эта баба, как ее...?
Серега опустил голову, уставился на свою рюмашку, в которой плескалась на донышке водка, напомнил старику:
- Джоконда. Ее другой художник написал давным-давно. Тоже химик по профессии, между прочим.
Терентич самодовольно осклабился, стукнул по столу ладонью.
- Ничего! Ты ещё свой шедевр нарисуешь. На закате дней. Когда опыта наберешься. У тебя ещё все впереди. Каждый человек хоть один раз в жизни создает свой шедевр.
Серега поморщился, то ли от выпитой водки, то ли от разочарования в жизненных идеалах.
- Ничего я не нарисую. И картины мои - мазня. Прав ты, Терентич. Нет в них ни чувства, ни смысла. Красивые пустые картинки.
Терентич усмехнулся.
- Нет, Серега, ты так не говори. Ты - художник с большой буквы "Хэ". Вот взял бы и помог Илье словесные портреты мазуриков нарисовать. Мы бы их отнесли в Управу. Там бы их пересняли и повесили бы по столбам. Вдруг кто и признает.
- Запросто! - обрадовался Серега. Оказывается, и он может пригодиться в этом деле, несмотря на творческое отображение действительности. - Давай, Илья, распиши мне их поподробней, а я попробую намалевать.
Илья поднял голову, посмотрел на собутыльников. В его глазах заиграли азартные искорки, незамутненные пьяной поволокой.
- Зачем словесные? Можно и живые нарисовать. Спокойно можно нарисовать.
- Что ты имеешь в виду? - не понял Серега.
- Я вот думаю, как же все это было хорошо разыграно. Прямо как по нотам. Мне сказал один из этих, что бизнес - это музыка. Так и кажется, что за ними какой-то талантливый дирижер стоял. И все они - участники одного оркестра. И Федя, и Роман, и этот простак Толик, и даже банкир. Кто-то из них дирижировал.
- И что теперь? - поинтересовался Серега. - Надо искать дирижера?
- Ага! - радостно кивнул Илья. Теперь ему все стало ясно, как божий день. Нет, настоящие мошенники не упустили бы такую выгодную вещь, как целая трехкомнатная квартира. Значит, дирижер настолько талантлив, что и квартира не пропадет даром.
- Я знаю, где этот дирижер сидит, - уверенно сказал он.
Глава 7
Труп бомжа обнаружили только под утро. Его унюхала собака. Она радостно вылетела из подъезда, чтобы облегчиться, увидела лежащего человека и рванула к нему, учуяв запах крови. Хозяин выскочил следом, погнался за ней и чуть не споткнулся о тело, не заметив его в утренних сумерках. Хотел было ругнуться, что, мол, пьяные бомжи валяются, где ни попадя, но увидел красную лужу и рваную дырку в голове трупа. Схватил собаку за ошейник и, не дав ей насладиться свободой, потащил обратно. Поднялся в свою квартиру и звякнул в ментуру.
Оперативники приехали через час. Пока проснулись, пока собрались, пока погрузились в машины. Лена Муравьева принялась осматривать тело, установила причину смерти, что было довольно просто. От пулевого ранения в голову не умирает разве что курица. Говорят, она и без головы продолжает носиться по двору и даже кудахтать.
- Одна в грудь, другая в голову, - доложила Лена. - Первая прошла в пяти сантиметрах от сердца и была не смертельной. Вторая - контрольный выстрел. Явно работа киллера. Но труп уже ледяной. Всю ночь тут пролежал.
- Странно, - заметил Самохин, только бросив взгляд на тело. - На нем надеты рваные грязные брюки и ботинки со стоптанными каблуками. А кожаная куртка - высший шик! Даже у меня такой нет.
Техэксперт Коля Балашов осмотрел куртку, которая спереди была изорвана пулевым отверстием, и выудил из карманов несколько пробитых автобусных билетов и связку ключей от квартиры. От какой квартиры, оставалось только догадываться. Тем не менее, это означало, что у человека все-таки есть квартира, раз есть от неё ключи, и вполне возможно, она находится в этом доме. Хотя больше походило на то, что человек был пришлый, и, судя по стойкому запаху застарелого пота, представлял многочисленную армию бомжей. Но откуда у бомжа дорогая кожаная куртка? Все объяснилось довольно просто, как только рядом с подъездом под скамейкой обнаружили столь же вонючее драное пальто с облезлым цигейковым воротником. А в боковом кармане пальто нож-выкидуху с засохшей кровью на кончике лезвия.
- Этот парень потряс кого-то из прохожих и снял с него куртю, приставив к горлу перо, - догадался Самохин. - Прохожий, конечно, перепугался, отдал куртку и сделал ноги.
- А может, и не сделал? - предположил Костя. - А вынул пушку, догнал бомжа и добавил. Чтобы не попрошайничал.
- А почему куртку не забрал? - поинтересовался Тарасенко. - Зашил бы дырочку и носил бы себе дальше. Кровь-то отстирать пару пустяков.
- Ну, положим, тот, у кого с собой пушка, вообще бы не стал куртку снимать, - веско сказал Самохин. - А сразу бы показал, кто есть кто. Нет, снимал он с одного, а стрелял другой. Это несомненно. Непонятно другое. Зачем киллеру понадобился этот прощелыга? Неужели перепутал?
