Дарья Калинина - Призрак с хорошей родословной

Мужчина молчал.

— Но одного никак не пойму, зачем вам это понадобилось? — продолжала свою речь к нему Мариша. — И ради чего вы затеяли весь этот маскарад?

Но худой мужчина лишь презрительно сжал губы и отвернулся, не пожелав отвечать Марише. А затем прибыла милиция. Воспользовавшись нашей растерянностью, они нас просто оттерли в сторону, так ничего и не объяснив. И даже Катьке, практически единолично задержавшей преступника, не уделили особого внимания. Впрочем, ее посадили в милицейскую машину и увезли в отделение. Нам же всем пришлось последовать за ней на своих колесах.

— Ты понимаешь, что происходит? — допытывалась я по дороге у Мариши. — Кто этот человек? Это ведь в самом деле он, да? Ты не шутила?

К этому времени я уже и сама наконец поняла, на кого был похож злоумышленник. Это именно его фоторобот мы получили в Евпатории из милицейского архива. То есть это был тот человек, который двадцать лет назад похитил по просьбе Любимы ее больного сына и сдал его в детский дом. И этот же человек помог бежать ей от баптистов. Тот самый любовник, отказавшийся, по словам Любимы, продолжить их отношения после того, как побег был успешно завершен. Что же, выходит, он вовсе не потерял интерес к семье Любимы и к ней самой. Но зачем Любима врала нам?

— Если он и в самом деле отказался от Любимы, то какого черта исполнял роль призрака Елены Саниной? Ты уверена, что это в самом деле был он? Ну, что он шлялся по округе? Там ведь видели женщину!

— Немного грима, — пожала плечами Мариша, — женский парик, платье. На лицо светящуюся мазь. Я видела такую в магазине шуток и розыгрышей. Как раз подходит для изображения привидений. Покупаешь такую мазь, и — вуаля! Призрак погибшей Елены Саниной готов. И потом заметь, ведь никто из очевидцев близко лицом к лицу не сталкивался с привидением. Его видели только издалека. Лицо в темноте страшно светилось, волосы были уложены в высокую женскую прическу, длинное платье — какие могли быть сомнения? Призрак! Призрак Елены Саниной! Тем более что когда-то, в давние времена, он и в самом деле появлялся в здешних местах.

— А теперь призраком был этот Георг, — пробормотала я. — Георг — прежний любовник Любимы. Послушай, Мариша, но ты уверена, что в краеведческом музее в самом деле побывал он?

— К твоему сведению, я никогда не говорю без веских на то оснований, — обиженно произнесла Мариша. — Старичок смотритель опознал «кандидата наук», проявлявшего повышенный интерес к роду Саниных, по нашему старому фотороботу из Евпатории. Так что это он — Георг. Тот самый, только с промежутком в двадцать лет.

— Потрясающе, — пробормотала я, и в самом деле чувствуя потрясение. — Но как ты раскрыла его тайну?

— Это было несложно, — призналась Мариша. — Когда мы были в музее и увидели портрет старика Санина, я прямо измучилась от мысли, кого же он мне напоминает. А потом я смекнула.

— И кого же? Георга?

— Нет, — покачала головой Мариша. — Другого человека. Но в тот момент все и встало на свои места. И я потихоньку от вас показала старику смотрителю фоторобот Георга, и он сказал, что узнает этого человека. А еще старик припомнил, что одновременно с появлением у них «кандидата наук» в их музее произошел взлом. Но о нем не стали заявлять в милицию, потому что из музея на первый взгляд вроде бы ничего не пропало. Но среди старинной одежды — ее в музее хранится довольно много, которая не представляет особого научного интереса, наблюдался некоторый беспорядок. В ней явно кто-то копался.

— И что? — спросила я.

— А то, что платье, в котором разгуливал призрак Елены Саниной, было позаимствовано из музея, — ответила Мариша.

— Но зачем? — поразилась я. — К чему эта дурацкая затея с призраком?

— Не такая уж она оказалась и дурацкая, — возразила Мариша. — В таком виде Георг мог свободно гулять по округе и творить свои черные дела.

— Боже мой! — ахнула я. — Так это он убил Любку?

— Нет, — покачала головой Мариша. — Не думаю. Ему не было нужды ее убивать, даже напротив. То есть не хочу говорить о нем лучше, чем он есть на самом деле. Возможно, потом бы они ее все равно убили. Но не так скоропалительно. Напротив, смерть Любки едва не спутала все их карты.

— Ты так говоришь, словно уже все знаешь! — воскликнула я.

— Пока лишь догадываюсь, — поправила меня Мариша.

— А кто это они? — спросила я у Мариши. — Ты сказала, что смерть Любки едва не спутала все их карты. Кому им?

— Как? — удивилась Мариша. — Ты еще не догадалась? Им — это Георгу и Любиме. Они и затеяли эту историю с переодеванием в привидение.

— Но зачем? — воскликнула я. — Только для того, чтобы напугать Виктора до смерти?

— Виктор был обречен, — кивнула Мариша. — Но перед смертью он должен был осознать, за что погибает. Отсюда и надобность в привидении Елены Саниной. Это была месть.

— Что? — поразилась я. — Но с какой стати Любиме и Георгу было мстить за каких-то там Саниных? Мариша, ты что?

— Это ты — что! — неожиданно воскликнула Мариша. — Честное слово, иногда мне с тобой просто плакать хочется. Я ведь тебе уже все объяснила. Неужели ты так ничего и не поняла? Ведь все так просто. Ты тоже видела портрет старика Санина. Разгадка происходящего все это время лежала на поверхности. Буквально под самым нашим носом. Мы были слепы, не заметив ее раньше.

И, выходя из машины, Мариша загадочно добавила:

— И все дело было в этой земле.

Я молчала, нахмурившись и пытаясь свести концы с концами. Но пока у меня не очень получалось. Однако мы уже прибыли в отделение милиции, куда доставили Митьку с перевязанным горлом и Георга, по-прежнему хранящего отстраненное и чуточку презрительное молчание. У кого-то я уже видела эту манеру. Стоп. Да, конечно же, у Любимы. Вот уж в самом деле парочка, гусь да гагарочка. Действительно, похожи они друг на друга, как брат и сестра. Стоило этой мысли промелькнуть у меня в голове, как мне показалось, что разгадка приоткрыла мне свое лицо.

Но тут подскочила Катюха и принялась меня тормошить, требуя, чтобы я ей все объяснила — немедленно! А то к ней пристают менты, а она ничего не может им толком сказать.

— Погоди ты, сама ничего не пойму, — отбивалась я от нее. — Мариша все знает, только молчит.

Мариша тем временем устремилась в отделение милиции.

— Вы по какому вопросу? — преградил ей дорогу молоденький лейтенант.

— Я свидетель, — заявила Мариша.

— Всех свидетелей следователь допросит, — заверил ее лейтенант. — В свое время. А пока посидите в коридоре. Подождите. Вас вызовут.

Ждать нам пришлось не слишком долго. Минут через десять к нам вышел парнишка лет двадцати и спросил:

— Кто из вас свидетель по данному делу?

— Я! — крикнули мы все хором и дружно поднялись.

— Хорошо, хорошо! — испуганно попятился от нас парнишка, игравший за отсутствием кого-то более взрослого и солидного роль следователя. — Заходите. Может быть, ваше присутствие поможет преступнику разговориться. А то молчит, словно воды в рот набрал. Из документов у него при себе одни водительские права. Сейчас мы пробиваем его по нашей картотеке. Но сдается мне, что дорога этого типа уже неоднократно пересекалась с правосудием. Больно уж невозмутимо держится.

Мы вошли в кабинет и обнаружили там Митьку и Георга. Митька изображал из себя умирающего, но, по-моему, это было чистой воды притворство. Георгу досталось от Катьки значительно сильней, но он вел себя куда достойней своего бывшего противника.

— Вот, гражданин Лепетов не хочет объяснить, по какой причине начал душить гражданина Клюкова, — пожаловался нам парнишка, оказавшийся младшим лейтенантом Воропаевым.

— Это я вам объясню, — вылезла вперед Мариша, и все, в том числе и Георг с Митькой, воззрились на нее с удивлением.

— Объясните? — немного придя в себя, запинаясь, переспросил у нее лейтенант Воропаев. — Вот как! Что ж, раз больше никто говорить не хочет, послушаем вас.

— Только я начну издалека, — предупредила всех Мариша.

— Прошу вас, — слегка скис Воропаев. — Начинайте.

Но Мариша, как и полагается хорошему рассказчику, еще немного помучила аудиторию. Сначала она откашлялась, потом долго устраивалась поудобней на жестком стуле.

— Так вот, — наконец начала она свою речь, — вы все, конечно, знаете, что после октябрьского переворота и прихода к власти большевиков в нашей стране на довольно продолжительное время установился «красный террор».

Судя по лицу Воропаева, он все же не ожидал, что Мариша начнет свой рассказ настолько издалека. От удивления он даже закашлялся.

— Вы что-то сказали? — немедленно обратилась к нему Мариша.

— Нет, ничего, — ответил несчастный Воропаев. — Продолжайте. Только, если можно, без экскурса в историю.

— Без экскурса не получится! — твердо заявила Мариша.