Наталья Александрова - Новогодний детектив (сборник рассказов)
– А они сказали, чтобы я шла домой – готовиться к встрече Нового года. И чтобы не мешала им делать то же самое. Сережу убили – и никому нет до этого никакого дела.
– Есть. Мне и вам. А это уже немало. Мы справимся, разберемся, честно. Как вас зовут?
– Анна. А вас?
Егор вздрогнул, как от удара электрическим током. Почему-то показалось, что душа его одновременно узнала и приняла эту женщину целиком и полностью, с ее именем, обветренными губами, покрасневшим от слез носиком, какими-то неожиданно детскими голубыми глазами.
И это было очень нужно и правильно.
И важнее этого ничего не было…
Замирая, Егор коснулся руки Анны, чуть сжал ее пальцы в тонкой перчатке.
Лучше бы она его ударила – не так больно, как отдернутая ладонь.
У него невольно вырвалось:
– Извините.
Анна улыбнулась и взяла его за руку. Перчатки на ее ладошке больше не было. Какая теплая нежная кожа у этой замечательной и самой любимой женщины…
* * *Рождественско-новогодняя Москва была, как всегда, ослепительна. Ангел обожал эту предпраздничную суету, яркие витрины, сверкающие огнями елки. И иногда даже жалел, что не может разделить восторга ажиотажной подготовки к праздникам. Только теперь динамично текущие потоки людей и машин не вызвали у ангела особых эмоций. Невидимый человеческим глазом, он старательно вышагивал босыми ножками по кромке тротуара и сокрушался…
Нет, с Дымовым в принципе сначала все складывалось неплохо. Он действовал в полном соответствии с разработанным специально для него сценарием. Отменив свое очередное дурацкое совещание, Сергей Петрович решил поехать домой и поговорить с женой. Все-таки светлый образ Пупсика взорвал даже душу запойного трудоголика. Но чем ближе подходил Дымов к своему красивому серебристому автомобилю, тем отчетливее понимал: есть у жены любовник, нет – ему это абсолютно не важно. Он все-таки сел за руль, тронулся с места, осознавая, что ехать ему, в общем-то, некуда. Пропахшая бензином и людской агрессией Москва, которую Дымов всегда так любил, вдруг стала казаться ему невыносимо душной тюрьмой. А почти новый «Мерседес» – тесной клеткой. Вырваться! Удрать! На свободу – и прямо сейчас! Мужик в потертой куртке, которому Дымов лихорадочно совал в руки ключи и документы, долго не мог поверить, что вот тот припаркованный у обочины серебристый красавец ему дарят, навсегда, бесплатно, просто так. Когда осчастливленный новый владелец уехал, Сергей Петрович, радостный, как сбежавший из школы мальчишка, спустился в метро, доехал до вокзала. Там купил билет на электричку, которая через несколько часов остановится на краю леса, недалеко от простой деревянной избушки…
Все было оговорено и спланировано ангелами до мелочей. Полководцы и режиссеры с крылышками не сомневались: учтена любая деталь, проанализирован каждый нюанс. Тот мужчина, погибший в «Мерседесе», ведь был убийцей, которого наняла секретарша Солнышко. Он взорвался в автомобиле, поврежденном алчным Пупсиком. Конечно, со временем все они – Пупсик, Зайка, Котик и прочие только внешне похожие на людей существа получат свои счета, которые им придется оплачивать. Но до того, до того должен был реализоваться потрясающе добрый и красивый план.
Дымов бросает свою изматывающую работу, у него уже столько денег, что и внукам хватило бы. К нему на каникулы приезжает его школьная любовь, милая добрая Анна. И вот окошки старенького уютного дома уже сияют особенно ярко. Тепло любви – самое мощное, самое теплое, самое важное. Их идиллия будет длиться вечно – потому что судьбой эти двое предназначены друг другу, и если бы они были чуть настойчивее и внимательнее, счастье и любовь стали бы для них так же естественны, как воздух…
– Но с этими людьми ничего невозможно планировать, – вздохнул ангел, вдруг взмывая вверх. Он перелетел через припаркованную прямо на тротуаре засыпанную снегом машину и снова опустился на бордюр. – Я честно пытался воскресить в сердце Дымова любовь к Анне – а Сергей Петрович влюбился в какую-то постороннюю дамочку. Ничему его жизнь не учит! Дымов думает, если с женщиной в электричке знакомится – то она уж никак не может иметь меркантильных соображений. Хоть бы часы снял сначала, стоимостью в пару таких электричек. Он, влюбленный, в глаза ее смотрит – но я-то вижу, что избранница его все успевает, и улыбаться, и цену часов мысленно прикидывать! А Анна! Анна ничем Дымова не лучше, такая же растяпа. Вот были бы два сапога – пара, но не сложилось, как обидно! Да ее ангел для нее делал все, что мог. Вкалывал, как папа Карло! Ему пришлось даже принимать вид адвоката, утешать-успокаивать, напоминать про тот самый домик. А потом еще сны постоянно показывать, как сидит Анна в этой избушке со своим любимым Дымовым и наслаждается простым женским счастьем. Яснее ясного ведь все было: садись в машину и поезжай в ту деревню, навстречу долгожданной любви. А она что натворила? Мстительница выискалась! Решила стать частным детективом, выполнить работу милиции. А потом еще и влюбилась в случайно подвернувшегося под руку Егора?! Где голова у этих людей! Почему они ею не думают? Егор человек хороший, но простой работяга, сможет ли он ужиться с Анной? Не знаю, ничего я уже с этими людьми не знаю… Только одно очевидно. Какой отдых, какие каникулы? Работать, работать и еще раз работать. За нашими подопечными нужен глаз да глаз! Не бывает у ангелов каникул, даже рождественских. А как жаль!..
Татьяна Устинова
У меня зазвонил телефон
Он принимал душ, когда дверь тихонько хлопнула и сквозняком дернуло по занавеске.
Дети пришли, решил он, намыливая волосы.
Что-то рановато, обычно их с горы не вытащишь. Предполагалось, что они скатятся еще пару раз, а потом все вместе двинут на ужин.
Они прилетели вчера, большой компанией, и пока как следует не освоились в свободе и безделье. Крохотный пряничный немецкий городок, засыпанный чистым снежком, уставленный елочками, увешанный разноцветными лампочками и рождественскими веночками, был почти пуст – Рождество миновало, а Новый год еще не грянул. В это время принято сидеть дома. Попивать глинтвейн – здесь говорят «глювайн», – любоваться на елочку и правой рукой прижимать к себе супругу, а левой по очереди гладить по головам малюток. Проделывать все это следует дома, а вовсе не на горнолыжном склоне!..
До нынешнего года он все это и проделывал – ну не совсем уж так до приторности сладко и открыточно, но что-то в этом духе проделывал!.. Елочку выбирали и наряжали «всей семьей», метались по магазинам, выбирая прекрасные глупые подарки, покупали еду – новогодней еды должно быть столько, чтобы хватило до самого Рождества человек примерно на пятьдесят.
И никогда он не соглашался никуда ехать или лететь, хотя каждый год его звали то в горы, то на пляжи. Нет, ну куда лететь на Новый год!.. А запеченная буженина в фольге?! А подарки под елкой? А «Ирония судьбы» пять раз за день по разным каналам? А нелепые норвежские варежки, которые надеваются раз в год, первого января, на горку?! А худосочные детские задницы, торчащие над разложенной на полу «Монополией»?! А поцелуи, пахнущие шампанским, клубникой и кофе, ранним серым новогодним утром, под теплым и легким одеялом?! И в голове шумит, и впереди выходные, и все так хорошо, что даже странно, что так хорошо!..
В этом году все не так.
Отель вместо дома. Чемоданы вместо подарков под елкой. Оставленная на полпути работа. Кажется, он даже строчку в ежедневнике не дописал, бросил, как было, – не хотелось ему дописывать. Ничего ему не хотелось – ни отдыхать, ни работать.
И еще собаку пришлось отвезти маме, и он сочувствовал обеим – и маме, и собаке.
Кроме того, он ждал звонка из Москвы, и этот звонок был так важен, что мысль о нем все время всплывала в сознании, даже вчера вечером, когда он пил в ресторане вино и разнимал детей, которым как раз в этот момент пришло в голову выяснить, кто умнее. Этот вопрос они выясняли, стуча друг друга по голове толстой книгой и оценивая звук, который раздавался.
Мишка, самый старший, объявил остальным, что чем звук звонче, тем, стало быть, человек глупее. Младшие поверили и старались стучать друг друга тихонечко, вполсилы, но все равно к концу процедуры пришлось их разнимать.
Он старательно домыл голову – жена всегда говорила, что, если волосы в порядке, на все остальное наплевать! – и, обмотавшись полотенцем, вышел из душа.
Странное дело. В номере не было никаких детей, ни его собственных, ни пришлых. Его общительные дети любили притащить в гости каких-нибудь новых знакомых со склона или из бара, где они шикарно попивали горячий шоколад или капучино. Старшие пили со взрослым достоинством, а маленький всегда фыркал и хрюкал от удовольствия, как слоненок, вытягивал губы трубочкой, слизывал пенку, утирался рукавом, и у него становились блестящие и круглые мышиные глаза.
Жена хохотала и вытирала ему мордаху салфеткой – по кругу, как кот Базилио вытирал бедолагу и недотепу Буратино!..
