Непогрешимый предводитель - Эван Хантер
— Мы поняли так, что вы можете опознать одну из жертв убийства, — сказал Карелла.
— Да, — ответила Филлис. Ей было под сорок, ярко-рыжие волосы и зелёные глаза придавали ей вид совершенной ирландки. Светлая кожа вся в веснушках. Отнюдь не красавица. Что-то в её манере говорило о беззащитности. Детективы ждали, что она скажет дальше после этого «да». Когда стало ясно, что ничего не последует, Карелла спросил:
— А кто он, вы можете сказать?
— Мой брат, — ответила она.
— Как его имя?
— Эндрю Кингсли.
— Сколько ему лет? — спросил Карелла. Как только женщина начала говорить, он молча обменялся взглядом с Клингом. Тот сидел немного сбоку от неё, не попадая в её поле зрения, и тут же записывал её ответы в блокнот, а Карелла продолжал задавать вопросы. Это позволяло человеку легче разговаривать.
— Ему было двадцать восемь, — ответила Филлис.
— Где он жил? — спросил Карелла.
— Здесь. Временно. Он приехал из Калифорнии несколько недель назад.
— У него была работа?
— Нет. То есть, там, на побережье, была. Но он бросил её и приехал сюда.
— Что это была за работа?
— По-моему, официант в ресторане на трассе. Там много таких, где гамбургеры подают проезжающим.
— А почему он приехал сюда, мисс Кингсли, вы можете сказать?
— Да знаете, он сказал, что многое повидал и передумал там, на западе, что он внутренне определился, понял, что ему нужно, и поэтому захотел вернуться на восток, чтобы воплотить свои идеи.
— А какие идеи?
— У него были всякие идеи о гетто и о том, как можно бы помочь там людям. Он работал здесь в Уоттсе.
— А что за работа была?
— Он организовал драматический кружок для чёрных ребят в Уоттсе. Когда он учился в колледже, он специализировался по режиссуре. Да, собственно, из-за этого он и уехал в Калифорнию. Он хотел найти работу или в кино или на телевидении, но, знаете... — она пожала плечами и сцепила руки на коленях.
— Когда он приехал сюда точно, мисс Кингсли? Из Калифорнии, то есть. Вы помните?
— Вчера было как раз две недели.
— И он жил здесь? В вашей квартире?
— Да. У меня есть лишняя комната.
— Он здесь кого-нибудь знал? Кроме вас?
— Он здесь родился и вырос. Он знал очень много людей.
— А другие, там, на фото в газетах?
— Нет, — она отрицательно покачала головой.
— Вы больше никого там не узнали?
— Нет.
— Вы не можете сказать, что кто-нибудь из них был знакомым вашего брата?
— Там для меня все неизвестные.
— А у него были знакомые среди чёрных? Или пуэрториканцев?
— Да.
— Вы когонибудь из них встречали?
— Нет.
— Но, может быть, хоть кого-нибудь видели?
— Да, один раз он приводил одного сюда вечером.
— Белого?
— Да.
— А его имя вы не помните?
— Дэвид Харрис.
— Ваш брат представил его как своего приятеля?
— По-моему, они только что познакомились.
— Вы не знаете, чем он занимается?
— Он не сказал. У меня такое впечатление... — она покачала головой.
— Да, да, какое?
— Мне он не понравился.
— Почему?
— Не знаю. Он показался... Мне кажется, он нехороший человек.
— Что вас заставило так думать?
— Он казался каким-то... жестоким. У меня было чувство, что он способен на что-то ужасное. Мне было не по себе. Я рада, что Энди больше его не приводил сюда.
— Какого он возраста?
— Думаю, за тридцать уже.
— Где живёт, не знаете?
— В Квортере, по-моему. Он упомянул Одибон-авеню. Это ведь Квортер?
— Да. Что ещё вы можете рассказать о нем?
— Вы думаете, это он убил моего брата?
— Пока мы ничего не можем сказать, мисс Кингсли.
— Уверена, что он, — сказала Филлис и тихо кивнула, — у него такой вид, что он может убить.
— Как он выглядел?
— Очень высокий и, скорее, красивый. Смуглый, каштановые волосы, довольно длинные.
— Когда они приходили к вам?
— Неделю назад? Шесть дней? Не помню точно.
— Когда вы в последний раз видели брата живым?
— Вечером в воскресенье.
— Он сказал вам, куда идёт?
— Сказал, что по делу, в центр.
— Куда именно?
— Сказал только, что в центр.
— А по какому делу?
— Не сказал.
— А во сколько он ушёл отсюда?
— Около шести вечера.
— Он сказал, когда вернётся?
— Нет.
— А вы ждали его назад?
— Да и так, и сяк. Он часто не возвращался на ночь. У него был свой ключ от дома. Он взрослый. Я поэтому никогда и не спрашивала его, когда да куда...
— В чём он был одет в тот последний раз?
— Флотская бежевая куртка, ковбойка, тёмные брюки... коричневые или синие, не помню.
— Шляпа? Перчатки?
— Чёрные кожаные перчатки, без шляпы.
— Шарф?
— Нет.
— Бумажник? Ключи?
— У него чёрный кожаный бумажник; думаю, он был с ним. Единственный ключ у него был — это ключ от дома.
— Нам крайне необходимо знать, куда он мог направиться в ту ночь, когда его убили, мисс Кингсли. Может быть, он вёл дневник или записную книжку или хотя бы календарь, где мог делать пометки?
— Я вам покажу его комнату, — сказала Филлис и поднялась с места, туже натянув плед на плечи. Она повела их по квартире. Всего было четыре комнаты — гостиная, в которой они разговаривали, кухня и две спальни.
Комната Эндрю Кингсли была в конце длинного глухого коридора. На стенах коридора висели фотографии людей, одетых по моде тридцатых, сороковых и пятидесятых годов. Карелла подумал, что это семейные фотографии. Они могли быть сделаны в любом ателье города. Или в любом ателье
