Принц на белом коне (СИ) - Светлана Ивах
— Завтра буду.
Сказала и вспомнила один из уроков. Причём вела его сама Рольгейзер. Если женщина женщине обещает встречу, то должна предложить удобное время. Я тут же нашлась и поправилась:
— В полдень вам удобно?
— Желательно всё же с утра.
— Хорошо, в десять вас устроит? — спросила я, одновременно размышляя как быть, если снова встречу горемычного Николая. Ещё я вдруг подумала, что в этот раз на вокзале я появлюсь в другой ипостаси. Вернее с придуманным эпизодом собственной жизни. Интересно.
Глава 3. Лик смерти
Прямо с электрички я устремилась к стоянке такси. К счастью ещё на выходе из здания вокзала я поняла, что машины Николая среди прочих нет, а стоявший чуть в стороне уже знакомый мне микроавтобус и вовсе снял проблемы того, как добраться до пансионата. Рольгейзер дорожила своим и нашим временем.
— На второй год осталась? — пошутил вместо приветствия водитель, когда я забралась в салон.
— Она всех собирает или только меня? — спросила я, проигнорировав я его вопрос.
— Не знаю. — Он завёл двигатель. — Вчера вечером позвонила и сказала тебя встретить.
— А как ты узнаешь, кого именно надо встретить и куда везти? — продолжала засыпать я его вопросами.
— Так она сбрасывает мне на планшет ваши фотки и имена, и пишет, в какое время и где встретить или куда отвезти, — объяснил он.
— И закопать, — закончила я шуткой его пояснение.
— До такого пока не доходило, — ответил он серьёзным голосом.
До пансионата мы домчались быстро. Водитель высадил меня у ворот и был таков. Я подошла к калитке и надавила на кнопку звонка. С другой стороны было тихо. Никто не бросился узнавать, кто пришёл, не щёлкнул привычно включившийся динамик. Я надавила кнопку ещё раз. Результат тот же. Но такого просто не может быть! На проходной пансионата всегда сидел охранник. Второй слонялся по территории. Ночью выпускали двух ротвейлеров. Суки Фаня и Гретта бродили до утра, и никто, даже воспитанницы, не решались высовывать носа во двор.
Я постучала кулаком по доскам. Результат тот же. Все словно вымерли. Тогда я упёрла ладони в калитку и надавила на неё. И тут случилось чудо, она открылась. Меня охватил страх. Захотелось вдруг развернуться и бежать прочь. Что всё это значит? А может Рольгейзер вовсе не для того меня позвала, чтобы я расписалась в документах, а чтобы в очередной раз подвергнуть какому-то испытанию? Но какому? Усилием воли я сделала шаг. Неожиданно мне показалось, что в спину кто-то смотрит. Я вскрикнула и развернулась. В подступавших к дороге кустах никого, но они стояли такой плотной стеной, что даже если там кто-то и был, увидеть не представлялось возможным. И тут я вспомнила сразу массу рассказов и страшилок про нечистую силу, разные сущности и сгустки энергии потустороннего мира. Что если пока я ехала, они завладели нашей обителью? — ужаснулась я, но тут же взяла себя в руки. Да и не было другого выхода. Бежать назад? Смешно. Пять километров по лесу. Это уж точно к добру не приведёт. Я развернулась и устремилась к входу. Перешагивая через несколько ступеней, вбежала на крыльцо и буквально ворвалась в гостиную…
Странно, но здесь, как и прежде царил порядок, но никого не было.
— Галина Эдуардовна! — позвала я и направилась вверх по лестнице.
В кабинете Рольгейзер пахло ёлкой и мандаринами. Необычное сочетание для лета.
— Странно! — подумала я вслух, медленно приближаясь к столу.
Внизу что-то стукнуло. Я обернулась и, в тот же миг, воздух колючим шаром застрял в горле. Я смотрела на огромные и неживые глаза женщины и стояла с открытым ртом. Постепенно мои челюсти стали наливаться болью и я поняла, что непрерывный рёв не что иное, как мой крик. Наша хладнокровная женщина-робот сидела неподвижно в кресле в углу кабинета. Руки лежали на подлокотниках. Пальцы, с алыми ногтями, смотрели в пол, как у уставшей кошки… Я страшилась опустить взгляд ниже. Вернее я видела, что ниже пояса на Рольгейзер ничего нет. Длинные и ещё вполне красивые ноги неприлично раздвинуты, а между ними… Нет. Я уже поняла, что она мертва. Вернее ощутила это каждой клеточкой своего живого организма. Каждая из них тряслась и сжималась от ужаса… А ещё я поняла, что её убили. Об этом красноречиво говорили ярко-алые пятна на животе и груди и ниже пояса.
— Возьми себя в руки! — произнесла я то ли мысленно, то ли вслух. Одновременно, чтобы голову не разорвало от впечатлений, я прижала к вискам кончики пальцев. Я уже была в такой ситуации. Что я тогда сделала неправильно? Ну как же! Сбежала! Этого делать ни в коем случае нельзя. Ещё нельзя ничего трогать руками. Первый оказавшийся на месте преступления человек, всегда попадает под подозрение.
Полгода назад я поссорилась с подругой из-за банковской карты. Её мне подарил мужчина, которого в доску своим уже считала Наташка. По сути он тогда от меня откупился. Надо сказать, я так и не поняла, любила Наташка его или нет, но обнаружив в комнате карту, встретила меня на улице и закатила скандал. Потом я поднялась за ней следом на этаж. Там подруга упала и поранилась. Пытаясь ей помочь, я испачкалась в крови. В конце концов, мы окончательно разругались, и она отправила меня, куда подальше, а сама закрылась дома. Надо же такому случиться, что после всего её нашли в квартире мёртвой. Поскольку мы снимали жильё на двоих, там, конечно же, обнаружились и мои отпечатки пальцев. Более того, они оказались и на утюге, которым её убили. Мне тогда стоило больших усилий не оказаться за решёткой. И вот опять… Я уже стала верить, что притягиваю неприятности.
Тем временем голову заполнил странный звон. Словно где-то сыпали хрустальную крошку на металл…
Я медленно сунула руку в сумочку и нащупала смартфон…
— …Значит, после того, как вы позвонили в полицию, спустились вниз, — пробормотал следователь и снова что-то записал в протокол.
— Ну, а что мне там делать? — спросила я.
Подошёл мужчина в белом халате. На руках у него были резиновые перчатки. Пальцы в крови.
К горлу снова подступил тошнотворный ком, а в глазах начало темнеть.
— Труп могут забирать! — тихо сказал он.
Следователь встрепенулся.
— Что там нового? — спросил он.
— Смерть наступила в районе семи утра, — стал рассказывать негромко судмедэксперт. — Причина смерти два удара в жизненно важные органы. А именно сердце и печень.
— Интересно! — бормотал следователь, разглядывая меня.
— Вы что, думаете, я её
