Гибель вольтижера - Юлия Александровна Лавряшина
– Мама, а что с дядей? – спросил звонкий детский голос за спиной Логова.
– Тише, – испуганно прошипела женщина. – Дядя… сильно ударился. Ему нужно в больницу.
– А тигры? – кажется, малыш уже был близок к тому, чтобы расплакаться. – Тигриков не будет?
– Нет, не будет. Нам надо… Мы уходим, солнышко.
– Почему? Тигрики же не ударились!
Никто больше не ответил ребенку, а Логов не стал оборачиваться. Стиснув Сашину руку, он потянул ее за собой:
– Пойдем. Придется вмешаться.
– Это же несчастный случай?.. – пробормотала она вопросительно, как будто у Артура был готовый ответ, но вскочила и последовала за ним, протискиваясь сквозь толпу.
Вдоль бортика уже метались пожилые билетерши, направлявшие зрителей к выходу:
– Приносим свои извинения. Чрезвычайная ситуация… Простите за доставленные неудобства.
Последнее слово было явно неподходящим, но каждая из этих женщин, похоже, впервые оказалась в такой ситуации и была также растеряна. Существуют ли какие-то предписания для обслуживающего персонала на случай гибели артиста? Разработана ли «смертельная» инструкция с набором уместных фраз? Артур успел подумать обо всем этом, пока тащил Сашку к арене. Ей хотелось шагнуть туда, пробежаться по кругу (сама говорила об этом!), только не при таких обстоятельствах, это уж точно…
Легко, как в детстве, перепрыгнув на манеж, Логов помог ей перебраться следом и уверенно шагнул к только что выбежавшему пожилому мужчине в деловом костюме, по виду директору или администратору, привычно произнес:
– Следственный комитет.
Даже не пришлось понижать голос, чтобы не пугать окружающих, над их головами метались крики. Через несколько минут все стихнет, но Артур не мог ждать.
– След… – директор запнулся, одутловатое лицо его бессильно обвисло. – Уже?! Как вы…
Логов улыбнулся, чтобы тот расслабился:
– Случайно. Я был зрителем на представлении, – он показал удостоверение. – С кем имею честь?
Дряблая покрасневшая шея испуганно дернулась:
– Я, собственно, директор цирка.
– Я так и подумал. Скажите, чтобы никто из циркачей… Простите, как правильно? Чтобы никто из сотрудников цирка не уходил.
Лысоватая голова директора дернулась:
– Мы говорим: цирковые.
Артур вскинул руки: не возражаю!
– Вам лучше знать.
Он всегда старался отвлечь свидетеля таким вот незначительным вопросом, на который тот наверняка знал ответ, чтобы человек уверился, будто соображает вполне ясно. Самостоятельно упорядочить мысли удавалось немногим.
Обернувшись, директор резко махнул крепкому смуглому юноше в черном цирковом наряде:
– Денис, подойди.
Тон у него уже был другим, какой, очевидно, и знали цирковые.
Выслушав директора, Денис кивнул, хмуро глянул на Логова и начал обходить цирковых, каждому сообщая распоряжение следователя. Не было смысла запоминать их измененные гримом лица, на допросе (если до этого дойдет!) они все будут выглядеть по-другому. И все же Артур обвел цепким взглядом вытянутые физиономии: вдруг кто-то так себе актер и не сможет скрыть злорадства? Даже если это действительно несчастный случай, он может оголить подводные камни. Мало ли какие письмена проступят на них?
Саша тронула его за рукав пуловера:
– А мне что делать?
– Позвони Овчинникову, объясни ситуацию, – распорядился Логов, очнувшись. – Пусть привезет группу.
Она с опаской оглянулась на тело, замершее в неловкой позе:
– Думаешь, это убийство? Непохоже.
– Я вижу труп. По крайней мере, выглядит он трупом… Сейчас уточним.
Он двинулся к доктору, осматривающему упавшего гимнаста, но директор, неожиданно вынырнув из толпы, опять возник у него на пути, суетливыми короткими движениями вытирая потный лоб:
– Послушайте… Господин следователь, я готов оказать любую… помощь в расследовании. Или как это называется?
Пытаясь успокоить его, Логов легонько похлопал директора по сгибу локтя. Толстые пальцы сжались «замком», побелев на костяшках.
«Не слишком он нервничает, если это «несчастный случай»? Или была нарушена техника безопасности? Воздушные гимнасты имеют право выступать без страховочной сетки? Давно я не был в цирке… Может, это уже в порядке вещей?» – Артур кивнул:
– Именно так и называется. Это кто был? Парень, которому вы отдали распоряжение.
– Денис? Дрессировщик. Точнее, помощник дрессировщика. Еще точнее, сын… Послушайте, я… Я готов сделать все, чтобы обелить доброе имя нашего цирка…
– А вы чувствуете, что придется обелять? – заинтересовался Логов. – Почему, кстати, воздушные гимнасты работали без страховки?
Выпяченные губы директора затряслись и посинели в уголках:
– Но это… Это же… обычная практика.
– С каких пор?
– Да уже… – он с силой потер лоб. – Не скажу навскидку. Я могу проверить. Но уже давно… Зрители хотят получать адреналин. Иначе ходить не будут, вы же понимаете?
– Отчасти. Но разве страховочная сетка внизу не обязательна?
– Они сами настояли. Гимнасты… У них все было отточено до идеала…
– Как видите – не все. Это вообще разрешено? Выступать без сетки? У вас же есть какие-то внутренние законы?
– Ну разумеется! Мы ничего не нарушали, поверьте, Артур Александрович.
«Ух ты, успел считать с ксивы! – поразился Логов. – А он не так уж выбит из колеи…»
Обычно ему приходилось по крайней мере дважды повторять, как его зовут, чтобы это отпечаталось в памяти тех, кого он допрашивал. Правда, директор пока не входил в число подозреваемых.
Вернулась Саша, кивнула ему: едут. Едва уловимо улыбнувшись ей глазами, Артур взглянул на директора:
– Видеосъемка во время представления проводится?
– Зачем? – удивился директор. – Если только телевидение снимает. Но сегодня – нет.
– Жаль. Вы уже вызвали «Скорую»?
– Они… Да. Обещали быстро приехать…
– Но ваш врач, похоже, констатировал смерть. Первую помощь он явно не оказывает… Давайте подойдем к нему. Как зовут?
Директор все еще не мог отдышаться:
– Меня? Василий Никанорович. Ганев.
– А доктора?
– А… Шмырев. Алексей… Степанович.
Записав, Артур попросил:
– Давайте уж сразу имя погибшего.
– Миша Венгр. Господи, что я говорю? Это же псевдоним, а вам нужно… Венгровский Михаил Борисович.
«Откуда мне знакомо это имя?» – Логов взглянул на Сашку, но та лишь пожала плечами. Решив разобраться с этим позднее, он присел рядом с врачом и представился вполголоса, чтобы не волновать остальных. Еще тише спросил:
– Мертв?
– Признаков жизни нет, – отозвался Шмырев так же тихо. – Видите положение головы? У него, господин следователь, очевидный перелом шейных позвонков. Неудачно сложился, так у нас говорят.
На побелевшем лице юноши зиял разинутый в страхе рот, от уголка которого стекала струйка крови. Застывший взгляд казался неестественно светлым, будто глаза были стеклянными. Растрепанные светлые волосы гимнаста свесились набок – не слипшиеся, пушистые, словно Миша и не вспотел за время выступления.
«При жизни он был симпатичным, – подумал Логов с сожалением. – Мог бы стать звездой цирка. Глупый риск на потребу публике… А ей теперь и дела до него нет. Разговоров на вечер, а потом и не вспомнят…»
– Они
