Человек с лицом убийцы - Николай Иванович Леонов
– Нет-нет, я отвечу на все ваши вопросы, – торопливо ответила домработница. – Я просто… Просто никак не могу отойти от всего этого ужаса. Никак не ожидала увидеть когда-нибудь такое своими глазами, а не по телевизору. К тому же, – она вытерла набежавшие на глаза слезы, – я столько лет прожила в этой семье, что они стали для меня очень близкими. Они моя семья.
Женщина пытливо посмотрела на Гурова, словно спрашивая его, понимает ли он ее.
– Да, я вас понимаю, – с сочувствием в голосе ответил на немой вопрос женщины Лев Иванович. – Вам сейчас очень непросто. Но и вы ведь понимаете, насколько важно нам знать все об этой семье и о том, что тут произошло, чтобы найти человека, причастного к этому преступлению.
– Конечно, конечно, – закивала головой Жанна Валентиновна.
– Вот и хорошо. Тогда назовите мне для начала вашу фамилию, возраст и сколько лет вы работаете в этой семье, – попросил Лев Иванович.
– Астапова Жанна Валентиновна, – сказала женщина и протянула Гурову свой паспорт, который лежал на столе, уже приготовленный специально для такого случая. – Мне пятьдесят девять лет. А работаю и живу я в семье Шишковских уже давно – почти двадцать семь лет. Теперь вы понимаете, что они для меня значили, – добавила она и всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и сказала: – У меня даже другой своей комнаты или квартиры нет. Куда мне теперь идти, понятия не имею.
– У вас есть сестра, – посмотрел на нее Гуров.
– Есть, – вздохнула Жанна Валентиновна. – Но ее муж наверняка будет против, чтобы я жила у них. У нас не очень хорошие с ним отношения.
– Пока ведется следствие, можете жить в этой квартире. Вы ведь тут прописаны?
– Да, – безрадостно кивнула женщина.
– Вот и живите себе на здоровье, а там видно будет. Но давайте вернемся к семье Шишковских. Расскажите мне о них все, что вы знаете.
– Все, что знаю? – удивленно посмотрела на него Астапова и горько улыбнулась. – Если я буду рассказывать все, что я знаю об этой семье, то выйдет книга потолще, чем «Война и мир».
– А вы расскажите коротко и самое главное. Начните с того, как вы устроились к ним на работу.
– В Москву я приехала из Саратовской области. Мой будущий муж проходил там службу в армии. Их часть стояла неподалеку от нашего села. Мы познакомились, а потом он привез меня в Москву, и мы поженились. Жили в коммуналке, но дружно… Ничего, что я рассказываю о себе? – спросила она Гурова. – Мне просто так проще будет объяснить все обстоятельства, при которых я попала к Шишковским.
– Ничего, рассказывайте, как вам удобно. – Лев Иванович понимал, что, начни он торопить свидетельницу, та растеряется и может упустить что-то важное в своем рассказе.
– Но через три года муж начал пить, в пьяном угаре сильно избил меня, и у меня случился выкидыш. Врачи сказали, что своих детей у меня не будет. Мы развелись, но продолжали жить в одной комнатушке. А куда бы я пошла? В деревню вернуться – позор. Да и некуда было возвращаться. Брат с сестрой, когда я уехала, поделили между собой нехитрое родительское наследство. Я для них теперь была столичная штучка, которая и так вся в шоколаде, как сейчас говорят.
Жанна Валентиновна глубоко вздохнула и продолжила:
– Приходилось терпеть. Я устроилась работать продавщицей в один из небольших овощных магазинов. Вскоре мужа убили по пьяной лавочке, и вся комната осталась в моем распоряжении. Но я недолго радовалась. Пришла сестра мужа и стала гнать меня, заявляя, что она является наследницей этого убогого жилища. Так я оказалась на улице, и только благодаря добрым людям мне удалось снять комнатушку в общежитии. Но через несколько лет общагу решили отремонтировать и сдавать в ней комнаты в два раза дороже. Я осталась бы на улице, но Бог снова помог мне и познакомил меня с Шишковскими.
Жанна Валентиновна замолчала, и задумчивая улыбка скользнула в уголке ее губ.
– Наш магазинчик стоял как раз рядом с домом, в котором в то время проживали Ирина Николаевна и Валерий Викторович. Они всегда заходили в него покупать фрукты и овощи. И всегда только вместе. Мы симпатизировали друг другу и часто просто болтали о том о сем. Я немного завидовала им. Невооруженным глазом уже тогда было видно, как они любят друг друга и как заботятся друг о друге. На тот момент, когда я осталась без жилья, Ирочка была беременна. Увидав мои заплаканные глаза, она спросила, что у меня случилось. Я рассказала ей все как есть. А кому мне было еще рассказывать? Они предложили мне работать у них. Правда, платить много они мне не могли, но у меня, по крайней мере, был свой угол и еда. Так я и стала няней у Елизара – сына Шишковских, который родился вскоре после того, как я перебралась к ним жить.
Жанна Валентиновна снова замолчала и посмотрела на дверь, ведущую в комнату. В ней стоял Разумовский и внимательно слушал, о чем рассказывала женщина.
– Прямо сериал, а не жизнь, – цокнул он языком. – Ничего, если я тоже поприсутствую? – спросил он у Гурова.
Тот не возражал, и Астапова продолжила свой рассказ:
– Так уж получилось, что именно после рождения Елизара карьера Ирины как режиссера пошла в гору. Валерий Викторович, который был на то время вольным писателем, начал писать для нее сценарии, разрабатывать темы, собирать материалы. В общем, стал ей первым и незаменимым помощником. А пока они работали, я воспитывала их сына и ухаживала за ним. Елизар рос очень замкнутым мальчиком. Ему явно не хватало материнской ласки и поддержки отца.
Вдруг Жанна Валентиновна оживилась, ее лицо покрылось румянцем, и она воскликнула:
– Только вы не подумайте, что Шишковские были плохими родителями! Просто они были очень увлечены своей работой. Оба были творческими натурами, и то, что они делали, занимало практически все их свободное время. Но Елизара они любили. Всегда привозили ему кучу разных игрушек, одежды из заграницы или из путешествий по стране. А когда мальчик стал подростком, то они всегда брали его с собой в отпуск. Ездили отдыхать на море все вместе.
– Вы говорили, что Елизар умер, – вспомнил Евгений Северьянович.
– Да, весьма трагичная история, – кивнула Жанна Валентиновна и опустила голову.
Все некоторое время молчали, а потом Лев Иванович спросил:
– У Шишковских были какие-то
