Возмездие леди Гамлет - Наталья Николаевна Александрова
Он подергал дверцы: похоже, их заклинило, тогда он выбил камнем лобовое стекло и с трудом вытащил пассажира, что сидел рядом с водителем. Это была женщина, она слабо шевелилась и стонала. Митька положил ее в стороне на сухую траву, а сам вернулся к машине. И тогда она вспыхнула.
– Не ходи, – закричала Галина, – не ходи, не ходи, не ходи!
Но он влез в машину, Галине показалось, что он копался там ужасно долго, целую вечность, хотя на самом деле наверняка не прошло и минуты. Наконец, пятясь, он вылез, таща за собой окровавленное тело водителя. И едва успел оттащить его на несколько метров, как грянул взрыв.
Галина страшно закричала и упала бы вниз, если бы ее не подхватили сильные руки подъехавших полицейских. Через некоторое время Митька самостоятельно вылез наверх. Водитель был жив, но в тяжелом состоянии, женщина отделалась легкими ушибами. Галя повисла у Мити на шее, всхлипывая и смеясь:
– Живой, ты живой! Ты их спас!
Он похлопал ее по плечу и мягко разнял руки:
– Поехали! Нам тут нечего больше делать.
Снова она восхитилась – какой он скромный, не жаждет ни славы, ни благодарности. Вспомнилось отчего-то совсем не к месту стихотворение Маршака, что читала мама в детстве. «Рассказ о неизвестном герое». К чему это?
Им было хорошо вдвоем, несомненно, он Галю отличал от других. Во всяком случае, никогда не смотрел на нее с той легкой насмешкой, с какой глядел на других.
Не всегда, изредка.
И вот, когда она вернулась в Женеву после похорон отца, все изменилось. Вначале она была в таком состоянии, что не хотела обсуждать свое горе ни с кем. Откровенно говоря, никто из приятелей особенно и не интересовался.
Митьки тогда не было, он уехал куда-то прыгать с парашютом с высокой горы. Рассказывали, что он и его друзья попали в сильный ветер, двоих унесло в море, Митька же сумел выправиться и приземлился, хоть и в безлюдной местности.
При встрече Митька спросил только, как она, она ответила, что нормально, и все, больше они ни о чем не говорили.
Просыпаясь ночью, Галя плакала и однажды поймала себя на мысли, что рада, что сейчас нет с ней рядом Мити. Не хотелось показывать ему свою слабость, он бы не понял. Вот именно, осознала она, Митька – не тот человек, на груди которого можно выплакаться, не станет он утешать, посчитает это слабостью.
С тех пор она начала смотреть на него совершенно другими глазами. И поняла наконец, что его смелость вовсе не смелость, а равнодушие, холодное безразличие, что его сдержанность идет от того, что больше всего он интересуется своей особой. Любовь к экстремальному спорту, тягу к опасности он испытывает потому, что каждый раз хочет проверить себя на прочность, сможет ли он рискнуть, не струсит ли, не отступит ли в последний момент.
Их друзья устраивают гонки, курят травку, нюхают кокаин, а Митька поддерживает себя, испытывая опасность. И он полез к сорвавшейся с обрыва машине вовсе не потому, что хотел спасти тех двоих. Он хотел опять-таки проверить себя, подергать, образно говоря, смерть за усы. А на людей ему было глубоко плевать, вот так.
Такие мысли одолевали Галину все два месяца, они стали видеться с Митей все реже и реже, а потом она улетела домой, даже не попрощавшись с ним.
А все было у них так хорошо…
И если бы не открылось у нее после смерти отца совершенно новое зрение и наблюдательность, такой третий глаз, что ли, позволяющий разглядеть сущность другого человека, то они могли бы и дальше быть вместе. Но сейчас Галина видела, что у Митьки, в общем, нет никаких перспектив.
Ну будет он и дальше пробовать себя в различных опасных ситуациях и видах спорта, чем дальше, тем сложнее. Рано или поздно ему наскучит и это, или, не дай бог, разобьется, не все же безнаказанно искушать судьбу.
Уже в самолете, думая об этом, Галина удивилась – до чего разумно, логично она рассуждает. Никогда раньше она не задумывалась всерьез о будущем. Неужели и правда в ней осталась частичка отца, которая яснее проступила после его смерти?
«Мы с тобой одной крови…» – говорил он серьезно, и только теперь она поняла, что это значит.
– Приехали! – Мама тронула ее за руку. – А ты всю дорогу проспала!
И верно, они свернули уже на дорогу к дому.
Дом находился в поселке Жуково, что в курортной зоне возле Финского залива. Поселок этот был старый, еще финны на этом месте когда-то жили, называли этот берег финской Ривьерой. А потом, когда Карельский перешеек стал нашей территорией, так уж повелось, что селились в Жуково в основном академики, видные ученые и люди искусства. Причем не абы какие, а заслуженные.
Дачи разрешали строить им огромные, во всяком случае по тем временам, многие и зимой там жили. А потом обитатели поселка очень следили, чтобы не появилось в нем посторонних. Наследники исхитрялись как-то продавать обветшалые дома на огромных участках, но все это было неофициально. Вокруг поселка рос дивный сосновый лес, некоторые дома выходили прямо к заливу.
Их дом был самый крайний, на самом берегу залива. Его выстроили относительно недавно. Один режиссер, очень известный, но с большими странностями, нашел такого же сумасшедшего архитектора и выстроил дом, напоминающий сказочный замок. Причем сказка была явно не для маленьких детей.
У режиссера изменились обстоятельства – не то жена его бросила, не то отобрали театр, так или иначе, он уехал работать в Европу, кажется во Францию. Дом выставили на продажу, и лет десять или двенадцать назад его купил Галин отец. Мама была против, она говорила, что дом навевает на нее тоску, но потом увлеклась садом и интерьером, кое-что переделала и осталась довольна.
Отец выбрал этот дом, потому что он был не похож на все остальные. Архитектор был, несомненно, талантливым человеком, хоть и со странностями. Дом удивительно хорошо вписывался в окружающий ландшафт. Он стоял на обрыве, так что с террасы было видно море. Вниз вела очень крутая тропинка, которая вилась между огромных валунов. Пляжа не было, волны с грохотом разбивались о камни. Купаться в Финском заливе мало кому приходит в голову.
С трех сторон участок был огорожен забором, сложенным опять-таки из камней, из обкатанных древним ледником валунов. Ворота на двух каменных столбах, увенчанных фигурными навершиями, открывались автоматически.
Камера над воротами повернулась, и машина въехала во двор. Галина вышла, не дожидаясь, когда водитель откроет дверцу, ей хотелось
