Из ложно понятых интересов службы - Роман Феликсович Путилов
— Здорово! — на крыльцо вышел гражданин Ломов.
— Привет. — я запер машину на ключ обе двери: — Как дела?
— Все нормально. Ты чего приперся?
— После дежурства я. Если домой поеду, то спать завалюсь, потом встану, как дурак, буду весь вечер бродить.
Нашу светскую беседу прервал сердитый лай Демона, который напоминал, что песика сегодня еще не кормили.
— Прости дорогой друг, сейчас все будет! — Дима церемонно распахнул дверь перед черным кобелем, который не теряя ни секунды, устремился во внутрь.
Еще осенью я арендовал за сущие копейки часть здания на глухих задворках заводской территории. Дима привел бригаду местного ремонтного цеха, которые в рабочее время осуществили косметический ремонт нескольких помещений, что сейчас эксплуатировала бабулина фирма.
Пройдя через небольшой зал, главным украшением которого были две два металлических холодильных шкафа КХН-2−6М, что в нерабочем состоянии были куплены мной в одном из гастрономов Города и возрождены к жизни Борисом Петровичем Пушилиным. Бориса Петровича я подобрал в декабре, возле вокзала, на заснеженной деревянной скамейки, в трагический для него момент жизни. Его, находящегося в состоянии сладкого, алкогольного сна, раздевали два местных бича.
Утром, уже забыв, что вчера, с целью спасения человеческой жизни от обморожения, я притащил в отдел бородатого алкаша, я с удивлением увидел привалившуюся к двери моего кабинета смутно — знакомую фигуру в заношенном ватнике.
И был бы мужик выпровожен из отдела и из моей жизни навсегда, но его взгляд случайно упал на, стоящий на сейфе, переносной телевизор, уже покрытый пылью по причине своей давней поломки.
— Что телевизор не смотрите?
— Не рабочий он, а вынести и выбросить лень. — хмуро ответил я, мысленно погруженный в неотложные дела: — Хочешь, забирай себе.
— Можно я посмотрю? — мужик достал из кармана пластиковый пенал с маленькими отвертками.
— Валяй, только сядь в коридоре, возле комнаты ППС, там стол и стулья стоят.
К моему несказанному удивлению, мужик появился через час, волоча под мышкой отремонтированный телевизор.
За обедом, в столовой областного СЭС, куда я отконвоировал мастера, мы разговорились. Борис Петрович большую часть своей сознательной жизни провел в роли механика на торговом судне, постоянно болтаясь по морям и океанам, проживая то в Грузии, то на Украине. В один из рейсов мой собеседник получил травму плеча, и последовавшее за ним списание с судна. Передо мной встал вопрос — куда девать уникального специалиста, которого я первоначально поселил у себя, в пустующей квартире, свезя туда, кроме набора продуктов, всю, переставшую работать, бытовую технику и электроинструменты моей многочисленной семьи. Эйфория длилась недолго. В ближайшую субботу я привез на квартиру продукты и обнаружил, что в квартире никого нет, входная дверь открыта, на столе в кухне стоят две опустошенные бутылки из-под водки, а Борис Петрович исчез в неизвестном направлении, причем босиком. Своего квартиранта я нашел с помощью розыскного пса, в соседнем дворе, мирно спящего на лавочке, уже покрытого белым покровом пушистого снега. На следующее утро, путем допроса в жесткой форме, я установил, что чудо-механик флота является банальным алкашом, но алкашом выходного дня. Потеряв работу на флоте, Борис Петрович устроился в мастерской службы быта в маленьком украинском городке.
И, вроде бы, деньги он зарабатывал неплохие, но жена, привыкшая к длительным рейсам мужа, а также ручейку импортных шмоток, что привозил второй механик из заграничных вояжей, однажды покинула их небольшую квартиру, после чего отставной моряк банально забухал. И если, со вторника по пятницу, он был образцовым работником службы быта, то два выходных дня Борис пил, а в понедельник выходил из запоя. Через несколько месяцев руководство мастерской попросило неудобного сотрудника с вещами, на выход. В украинском местечке устроится на хорошую работу было непросто, поэтому Борис Петрович смело устремился к своему знакомому, что жил во Владивостоке и обещал помочь с жильем и работай.
После посадки в скорый поезд «номер два», следующий по маршруту Москва — Владивосток, следующим воспоминанием отставного моряка была сцена, где он стоит в одних трусах на холодном полу вытрезвителя. Оказавшись в Городе без денег и документов, Борис пошел на вокзал, где испытал еще каскад удивительных приключений, пока не попался в мои руки.
Борис Петрович был срочно эвакуирован на территорию завода, где был заселен в помещение АБК, с предоставлением нежилого помещения со всеми удобствами, и творческой работы на любой вкус. И жить бы нам с Димой и радоваться, глядя, как одно за другим возрождается к жизни разнообразное оборудование, скупаемое нами по цене металлолома у все еще не вписавшимся в капиталистические будни предприятиям.
И вот, радовали глаз и ублажали слух своим гудением холодильно-морозильные промышленные шкафы, во втором зале блестел свежеокрашенными боками пищеварочный, опрокидываемый котел на шестьдесят литров, купленный нами в пустующем несколько лет пионерском лагере, а в небольшой мастерской ждал своего часа «раскиданный» двигатель «ГАЗ-51», что обещаниями Бориса, к лету, должен был превратиться в термобудку.
Одно только огорчало наше совместное существование — в выходные дни, я или Дима, приезжали на территорию завода, контролировали наличие, в отведенном Борису помещении, трех бутылок водки и закуски. Этого было достаточно, чтобы человек мирно провел в комнате выходные, чередуя употребление горячительного и сон.
Мимо меня, к выходу на улицу, прошагал Дима, неся в руках небольшой тазик с мясной обрезью. За моим приятелем, не отставая ни на шаг, бежал, роняя тягучую слюну, голодный Демон.
В дальней комнате, куда я пришел на запах, энергично перемешивал деревянной лопаткой, содержимое большой чугунной сковороды, Борис Петрович.
Лук, картошка и мясо, перец и соль, что может быть лучше для трех голодных мужиков?
Да, у нас было мясо, которым мы занимались. Дима мотался по деревням на предоставленной мной «Ниве» с прицепом, скупая у сельских жителей напрямую говядину, свинину и прочие мясопродукты. С учетом, что в наших отделах мясом мы торговали по ценам ниже, чем у конкурентов, прибыль выходила примерно в двести процентов с учетом всех затрат. Пока мы торговали разделанным мясом, благо Ломов несколько дней стажировался у мясника в магазине Облкоопторга, где много лет проработала его мама. В ближайшее время в моих планах стояло производство тушенки в стеклянных банках, ну а дальше я не заглядывал, так как каждый день открывались все новые и новые возможности. Народ метался между обнищанием, порождаемой ежемесячной инфляцией, и желанием купить новые, неизвестные ранее товары, в красивых, ярких упаковках, но я не хотел плотно влезать в торговлю. Моим желанием было поучаствовать в приватизации задешево торговых площадей, с последующей сдачей их в аренду всем желающим нажиться по известной каждому формуле «Деньги-товар-деньги». Но пока моя схема буксовала. Чиновничьи жопы из городских и районных торгов не спешили выставлять объекты торговли на приватизацию, прекрасно понимая, что после этого их спокойной и сытой жизни придет конец, поэтому я, при минимальных затратах, присутствовал в интересующих меня магазинах, ожидая удобного момента, который все не наступал.
— Я, кстати, нашел, то что ты просил. — толкнул меня ногой Дима, когда мы втроем расселись за столом: — То что ты хотел. Столовая, на выезде из города. В аренде с мая прошлого года. Заведующая влетела по полной, допустила, что повара стали тащить без всякой меры, в результате размер недостачи мне даже страшно произнести. Сейчас она готова на все, лишь бы без потерь выпутаться. Заведующая готова с тобой встретится в любой выходной день, когда персонала не будет, и все показать. Они по выходным не работают.
Я благодарно кивнул и задумался. С моей работой договариваться о встрече заранее дело неблагодарное. Обязательно, по закону подлости, или попадешь на суточное дежурство, или произойдет что-то страшное, что начальство бросит в бой «всех, способных держать оружие». А вариант, конечно, интересный. Люди, чтобы не происходило, будут покупать продукты и пользоваться услугами общепита. И по одному из законов, принятых в конце девяносто первого года, государственное имущество, взятое в аренду до июля
