Два убийства на вилле «Нескучная жизнь» - Олег Агранянц
Не замечая меня, дама прошла к столу, села и начала просматривать бумаги. Я стоял у двери, она разбирала бумаги. Потом подняла голову:
— Вы давно у нас в городе?
Я быстро ответил:
— Три дня. Боюсь, как бы не задержаться на пару недель.
— Лет, — поправила она. — На пару лет. Хотя, скорее всего, лет на пять.
— Но я только…
— Циничное хулиганство. Люди пишут письма. Требуют наказать. Примерно наказать… Пять лет.
— А то, что у меня украли одежду?…
— Милиция ищет. И если найдет, виновные будут наказаны. Одежду вам вернут… После отбытия срока.
— А то, что я сейчас нахожусь не у следователя, а в Министерстве культуры, не дает ли мне какой-нибудь шанс?
— Ваше последнее место работы?
— Театр.
— Почему ушли?
— Разногласия по поводу трактовки некоторых сцен из Шекспира.
— С кем у вас были разногласия?
— С Шекспиром.
Она подняла голову и пристально посмотрела на меня:
— Ну а если я попрошу вас помириться с Шекспиром?
— Считайте, что мы с ним уже друзья.
— Вы готовы дружить со всеми, с кем я вас попрошу?
— У меня нет выхода.
— У вас действительно нет выхода.
— И документов тоже.
— И документов тоже. Но я попытаюсь вам помочь. Сейчас мы с вами поедем в гости.
Такого оборота я не ожидал. Она внимательно осмотрела меня с головы до ног. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх.
— В таком виде вас примут за попрошайку из пригородного поезда. Поэтому сначала я вас отвезу в магазин, там вас оденут. Но предварительно вам надо постричься, помыться. Начнем с бани.
Я испугался:
— О нет, куда угодно, только не в баню! Баня — место опасное.
Дама удивилась:
— Мне баня всегда представлялась местом мирным. По крайней мере, женское отделение. В других бывать не доводилось.
— А вот в Тамбове, где я некоторое время служил, баня оказалась местом далеко не мирным. Какой-то солдат взорвал дымовую шашку…
— В бане?
В первый раз в ее глазах появился интерес. Я решил развивать достигнутое:
— В мужском отделении. Можете себе представить? Дым, ничего не видно. Паника. Клиенты, естественно, кидаются искать выход. Туда, сюда… Бегут… И попадают прямехонько в женское отделение. Голые женщины при виде врывающихся к ним голых мужчин, естественно, поднимают жуткий крик и начинают защищаться, кто веником, кто шайкой. Такое началось! Но это не все. Дым проникает и в женское отделение, и теперь все вместе кидаются к выходу. И оказываются на улице. Средь бела дня. Десятка два голых мужиков и баб! Голые, мокрые и жуть какие агрессивные. Бабы лупят мужиков шайками и царапаются. Мужики все больше в захват. Трамваи останавливаются, звенят. Прохожие подбадривают. Представляете зрелище!
— Зрелище действительно захватывающее, — согласилась дама.
— Дантов ад.
— Хорошо, что вы решили не повторять подвиг этого мужественного воина в нашем городе. Иначе вам бы пришлось задержаться у нас очень надолго.
— Я человек мирный, бранной славы чураюсь.
— Вот и прекрасно. Эти ваши качества вам пригодятся. После бани мы поедем к Аде Варме. Имя Варме, Оскар Варме вам что-нибудь говорит?
— Нет.
— Это художник.
— И Ада Варме — его супруга?
— Вдова. Ваше будущее во многом зависит от впечатления, которое вы на нее произведете. Постарайтесь сделать так, чтобы она пригласила вас погостить у нее.
— Надолго? — вежливо поинтересовался я.
— У вас дома дела?
— Нет. Дел нет. Впрочем, и дома как такового тоже пока нет.
— Где вы предпочли бы отбывать наказание: в тюрьме или у нее на вилле?
Я не сомневался:
— На вилле. Я еще не знаю эту, по всей видимости, благородную даму, но уже чувствую, что у нее мне будет лучше. Я ее не стесню?
— Нет.
— Она очень стара?
— О нет! Она ваша ровесница, ей не больше тридцати. Красивая молодая женщина. И к тому же богатая вдова.
— И вы прикажете ее… как старуху-процентщицу?
— Да перестаньте!
— Вы — добрая самаритянка?
— Не совсем. Я хочу попросить вас о нескольких услугах.
— Что я должен делать?
— У меня будет к вам несколько просьб. Точнее, четыре. Четыре пустяшных просьбы.
Я приготовился слушать.
— Просьба первая. На вилле у Ады на втором этаже висит несколько картин.
— Эль Греко? Рембрандт?
— Пьер Витро. Французский художник конца девятнадцатого века. Когда вы останетесь у нее на ночь…
— Но…
— Вы останетесь у нее на ночь… Когда вы останетесь у нее на ночь, вы должны будете положить в сейф ее мужа записку, которую я вам потом дам. Речь идет об исправлении недоразумения. Ее супруг написал копии принадлежавших ему двух картин Витро: «Афина свирепая с мечом» и «Голая Афродита и нимфы». Незадолго до так огорчившей всех нас кончины он завещал передать музею обе картины Витро, но забыл про копии этих картин. К счастью, в министерстве остался второй экземпляр завещания, в котором написано, что он передает музею и копии тоже. Я хочу восстановить справедливость. Вы должны будете положить текст, которой я вам дам, в сейф.
— Я справлюсь. На сцене мне часто приходилось такое делать.
— Вот и прекрасно. Тогда следующая просьба. Она может показаться вам странной. Копия картины «Голая Афродита и нимфы» висит на вилле у Ады на втором этаже. Вы должны будете измерить расстояние между грудями Афродиты. Я надеюсь, вам доводилось видеть голых женщин. Если это так, то вы должны были заметить, что у них есть груди.
— Но мне никогда не приходила в голову мысль измерять между ними расстояние.
Я не обманывал.
— Придется попробовать. Учтите, это будет непросто. Картина висит на высоте двух метров. Вам надо будет заблаговременно найти стремянку. Сантиметр я вам дам.
— Задание странное, но выполнимое. Если я справлюсь, я с удовольствием измерю расстояние и у других…
Я сказал и испугался, не обидится ли дама. Но дама не обиделась.
— Последние две просьбы — почти по вашей профессии. Особенно третья. Я попрошу вас сняться в небольшом ролике: солдат спасает тонущую девочку. Ну, а четвертая… Ада устроит костюмированный бал. На балу вы будете пытаться соблазнить ее домработницу. И соблазните. Кадры должны носить очень интимный характер. Вас это не пугает?
— Я актер.
— Вот и отлично. Домработница — очень милая девушка. У нее странное имя — Лимона.
— Она такая кислая?
— О нет! Она — сплошная доброта. Если я останусь довольна, вы получите новые документы, деньги на дорогу и мой шофер отвезет вас на вокзал.
— А если откажусь?
— Иногда про наши тюрьмы пишут бог знает что! И камеры с мужиками-насильниками, и…
— Убедили.
— Откровенно говоря, вам повезло. Ада — просто прелесть.
Она встала.
— Ждите меня здесь.
И
