Сборник повестей. Книги 1-12 - Юджин Пеппероу
— Я хотел бы поговорить о деятельности принадлежащей вам фирмы, сказал Джек Дуглас, наблюдая за выражением лица Стива Брюкнера.
— Фирма принадлежит не мне, — живо откликнулся тот. — После смерти мистера Типпета она принадлежит его жене.
— Я имел в виду созданную вами преступную фирму по продаже в Соединенных Штатах краденых произведений искусства.
— Вот как, — неопределенно сказал Брюкнер и со скучающим видом зевнул, еле успев прикрыть рот рукой.
Джек Дуглас вдруг почувствовал, что сидящий напротив него маленький, нелепо одетый человечек нисколько его не боится. Понял это и растерялся от своего открытия. Профессиональный опыт подсказывал ему, что такое спокойствие преступника, как правило, означает неуязвимость его позиции с точки зрения закона.
— Я вижу, мистер Брюкнер, — попробовал продолжить атаку Дуглас, — что ваша собственная судьба вас нисколько не волнует, а ведь она сейчас в ваших руках.
— Вот именно, — довольно невежливо перебил его хозяин дома. — Моя судьба и сейчас и всегда в моих руках, но никак ни в ваших.
— А вы не боитесь…
— Нет, — опять прервал Джека его визави, — никого я не боюсь, а уж вас меньше всего. Ладно, лейтенант, не буду мистифицировать вас и тратить понапрасну ваше и свое время, проясню для вас ситуацию. Во-первых, вы из отдела расследования убийств, так что делами моей фирмы, как вы изволили выразиться, заниматься не будете, во-вторых, о том, что вы виделись со стариком Эплгейтом, и о содержании вашей беседы я узнал еще до того, как вы покинули дом престарелых.
Джек Дуглас вспомнил внимательные глаза суетливого соседа Эзры Эплгейта по комнате и все понял.
— Да, да, — усмехаясь проговорил Брюкнер, наблюдая за ним, — я всегда предполагал, что мой бывший шеф когда-нибудь разговорится и заранее подстраховался на этот случай. Мне это обходится всего в полсотни ежемесячно, зато я знаю обо всех, кто приходит к Эплгейту, и о чем они с ним говорят.
— Слушайте, Брюкнер, — предупредил полицейский, — если с Эзрой Эплгейтом что-нибудь случится….
— Да бросьте, лейтенант, — досадливо отмахнулся маленький человечек, вы меня прямо за какого-то профессионального убийцу принимаете, а я за всю свою жизнь даже не ударил никого ни разу, хотя меня самого в детстве постоянно лупили мальчишки, зная, что сдачи не получат. Вы у себя в отделе потеряли чувство реальности, постоянно общаясь черт знает с кем. Я сразу понял, что вы примериваете ко мне убийство Ричарда Типпета. Успокойтесь, лейтенант, я не убивал его, как не собираюсь убивать и Эзру Эплгейта, который мне совершенно не мешает.
— Зачем же вы установили за ним слежку? — язвительно спросил Дуглас.
— Только для того, чтобы знать, когда сворачивать свои дела с антиквариатом. Они и так продолжались очень долго, гораздо дольше, чем я рассчитывал. Это ведь не могла длиться вечно, слишком много людей были в курсе и слишком много слабых мест на том длинном пути, который проходила каждая вещь от момента, когда ее украли, до того, как она попадет в руки конечного покупателя. Я еще два года назад хотел свернуть все дела, да жалко было бросать, уж больно хорошо все было отлажено. Решил подождать до первого внешнего повода и, как видите, дождался.
Никаких документов о моей деятельности на ниве благородного служения искусству, — Брюкнер весело подмигнул полицейскому, — нет и никогда не было; никто из принимавших участие в этом деле себе не враг, так что никаких показаний давать не будет, еще менее заинтересованы в огласке те, кто у нас что-либо приобрел.
Что же касается этого ужасного злодейства, то не тратьте на меня напрасно свое время — я не пытался подложить мину миссис Типпет. Когда примерно с месяц назад ее муж стал проявлять повышенный интерес к деятельности римских мастерских и начал поговаривать о том, что собирается туда съездить, либо послать жену, я понял, что он что-то узнал. Мы сразу же начали сворачивать все дела, и теперь фирма полностью прекратила свое существование, так что убивать миссис Типпет никому не было нужно.
Джек Дуглас проанализировал то, что услышал. Было очевидно, что Брюкнер говорит правду. Регулярно переправлять краденый антиквариат из Европы в Америку очень сложно даже непродолжительное время, а у него этот путь функционировал несколько лет. Такой канал мог существовать лишь до первой таможенной неприятности, поэтому идти на убийство ради сохранения его нет, это явно было Лишено какого-либо смысла.
— И чем же вы теперь собираетесь заняться, мистер Брюкнер, поинтересовался Джек Дуглас. — Неужели будете жить на одно жалованье?
— Ну зачем же! У меня кое-что осталось от моих операций и в финансовом плане, и в смысле знакомств в мире коллекционеров и торговцев антиквариатом. Я хочу открыть собственный музей, где будут выставляться частные коллекции. Он так и будет называться: музей частных коллекций Брюкнера. — В глазах будущего владельца музея появилось мечтательное выражение. — Мне кажется, это будет звучать не хуже, чем, например, музей Гугенхейма. Как вы считаете? Экспозиция музея будет меняться ежемесячно. Уверяю вас, многие, очень многие коллекционеры готовы заплатить приличные деньги за право выставить свои коллекции на суд знатоков. Ведь каждый коллекционер неимоверно тщеславен, можете мне поверить, — я сам такой.
— Так вы тоже что-то коллекционируете? — удивился Дуглас. — Когда же вы все успеваете?
— Да, представьте себе, — загадочно улыбаясь, ответил хозяин дома, правда, моя коллекция особого рода, но я горжусь ею не меньше, чем другие собиратели раритетов. раз в год я буду выставлять в своем музее собственную коллекцию и уж можете мне поверить, что она вызовет интерес у многих музеев мира.
Глаза его разгорелись, он гордо выпятил щуплую грудь колесом и даже слегка привстал на цыпочки.
— Вы меня просто заинтриговали, мистер Брюкнер, — хмыкнул Джек Дуглас, против своей воли чувствуя уже чуть ли не симпатию к этому маленькому человечку с нелепой внешностью, трезвым острым умом и такой неожиданно сильной страстью коллекционера. — А что вы собираете? Ну поделитесь со мной вашим секретом, я же вижу, вам этого ужасно хочется.
— Да, — смущенно засмеялся Стив Брюкнер, — не буду скрывать — мне действительно очень хочется показать кому-нибудь свою коллекцию. Ее ведь еще никто никогда не видел. Я, правда, думал сделать это в торжественной обстановке при большом стечении народа, но уж больно велик соблазн. Считайте, вам повезло.
Он вылетел из-за стола, распахнул дверь, ведущую в глубину дома, и сделал величественный приглашающий жест:
— Прошу вас, мистер Дуглас, музей Брюкнера рад приветствовать своего первого посетителя.
Войдя в просторное, светлое помещение, видимо, занимающее весь центр дома, Джек Дуглас изумленно ахнул. Стены комнаты были увешаны картинами в вычурных позолоченных рамах. С потемневших
