Танцующий горностай - Влада Ольховская
Ян, как и следовало ожидать, думал о том же. Он спросил:
– Ты бы к нему подошла?
– Конечно, подошла бы. И ты бы подошел. Но мы не считаемся.
– С чего это мы не считаемся?
– Мы с тобой слишком много видели и пережили, чтобы быть брезгливыми.
Александра не сомневалась: если вдруг это видео однажды попадет в Интернет, – а в Интернет сейчас попадает что угодно, – пассажиров будут осуждать, критиковать и даже проклинать. Хотя на их месте многие комментаторы поступили бы точно так же. Сложно было догадаться, что Красовский умирает… Он слишком странно себя вел: ни с кем не говорил, не просил о помощи. Из автобуса он вышел сам, оставив на поручнях кровавые отпечатки.
– Посмотри-ка вот на это, – Ян протянул сестре лист бумаги.
В отчете были перечислены вещи, обнаруженные в карманах у Красовского – уже мертвого. Среди его немногочисленного имущества нашелся прекрасно работающий мобильный телефон. Это делало ситуацию еще более запутанной.
– Он мог вызвать помощь в любой момент, – нахмурилась Александра. – Может, не знал, как?
– Знал он все прекрасно. Летом он увидел в подъезде соседку, потерявшую сознание, и вызвал Скорую со своего телефона.
– Ей вызвал, а себе нет?..
– Надеюсь, ты от меня пояснений не ожидаешь? Я бы сам от них не отказался!
Покинув один автобус, Красовский направился к другому. В это время на его пути оказалась больница, однако, судя по времени путешествия, мужчина там не задержался, просто прошел мимо. В следующий раз его засекла уже камера автобуса, доставившего его к детской поликлинике.
К этому моменту его путешествие длилось несколько часов, по жаре, которая больше не казалась подарком природы. Раны, которые изначально были опасными, но не смертельными, привели к слишком серьезной кровопотере. Красовский споткнулся на ступенях, упал и больше не поднялся.
Пока наверняка можно было сказать лишь то, что травмы он получил на свалке. Его соседи утверждали, что он никогда не возвращался из таких поездок домой с пустыми руками, всегда притаскивал с собой баул хлама – хотя его квартира и так казалась переполненной. Но уже в загородный автобус он вошел налегке, ему наверняка было слишком больно, чтобы нести еще и сумку. А он молчал и никому не звонил…
Документов у погибшего при себе не было, но благодаря телефону установить личность и связаться с сестрой удалось в тот же день.
– Все-таки он напоролся сам, – задумчиво произнес Ян, в который раз просматривая отчет судмедэксперта. – Не повезло…
– С чего ты взял? Если бы его ударили, подойдя вплотную, там такая же картина была бы.
– Это да, но я сейчас не о том. Нет никаких других травм, никаких следов сопротивления.
– Нападение могло быть совсем неожиданным, – заметила Александра.
– Его ударили дважды. Неожиданным был только первый раз.
– Допустим. Но он мог и не сопротивляться. Посмотри видео еще раз: у него живот пробит, а он ведет себя так, будто все в порядке. Такой реально мог позволить тебя ударить…
– Это не одно и то же, сопротивление – штука инстинктивная, – настаивал Ян. – Ему даже не нужно было драться, просто оттолкнуть нападавшего. Дядька был предсказуемо истощенный, с паршивым здоровьем, у такого на коже синяки даже от дуновения ветра образуются. Но никаких синяков, порезов и ссадин при вскрытии не нашли. Нет, думаю, он упал сам…
Тут Александре нечего было возразить, да и не видела она смысла держаться за свою наспех слепленную версию о неожиданной расправе детоубийц. Там изначально был грандиозный косяк: не было никакого смысла выжидать месяц, от хордера избавились бы куда раньше и, пожалуй, тише, если бы за ним действительно следили.
– Нам нужно поговорить с сестрой, – признала Александра. – Без нее не разберемся. Ты ведь добыл нам Ирину?
– Естественно. Добытая Ирина явится в пять часов.
Однако встретиться в этот день с Ириной у них так и не получилось. О том, что она не придет, они узнали не от сестры Красовского, а от ее мужа. Ирина оказалась в больнице – стало плохо с сердцем. Как мрачно рассказал муж, причиной послужила не столько чудовищная находка, сколько последовавшие за ней сообщения от соседей Игоря. Ирину обвиняли в предполагаемом преступлении брата так, будто она должна была обо всем догадаться заранее и как-то предотвратить. Для женщины, которая лично видела иссушенную детскую ручку в бетонной пыли, этого оказалось достаточно.
Можно было отправиться к ней в больницу в этот же день – Ирина была далеко не при смерти. Однако Александра и сама понимала, что спешить нет смысла, все равно до получения информации от судмедэкспертов они ничего толкового не добьются.
Ян остался в кабинете, другие дела никто не отменял. Александра же поехала к себе, но в квартире не задержалась. Она забрала Гайю и отвезла пса в парк. Хотелось ловить последнее осеннее солнце – и сезон каштанов, которые вызывали у дикого австралийского динго непередаваемый восторг. Когда Александра кидала ему каштан, как мячик, Гайя притаскивал и брошенный, и пять-шесть других, пусть даже в колючей кожуре. При этом на хозяйку он смотрел так гордо, что не нужно было даже объявлять ему о звании хорошего мальчика, он и так все знал.
– Я ведь даже не успела тебя познакомить с ним, – тихо сказала Александра, снова отправляя каштан в дальний полет. – Хотя он тебя видел… Думаю, все, что надо, он знал.
Воспоминаний об отце она касалась осторожно, как открытой раны. Боль заметно ослабла. Значит, худший период миновал, можно было двигаться дальше. Чувствовать тепло рыжего солнца на коже, дышать пряным запахом опавшей листвы, верить, что жизнь прекрасна…
Александре стоило немалых усилий вернуть умиротворенное настроение, и тем обидней стало, когда телефонный звонок его разрушил. Она еще не знала, кто звонит, но настроение портила уже громкость… И когда она успела такую настроить?
Имя на экране тоже радости не прибавило.
– Тебе-то что понадобилось? – изумленно спросила у трезвонящей трубки Александра.
Надпись на экране сообщала, что поговорить с ней внезапно возжелал начальник. По крайней мире, начальником он числился официально – потому
