Мясник из Грин Лейк - Артур Лесневский
Я выбросил бутылку и залез в его Прадо.
– Ты много выпил, Ирвин. Что-то отмечаешь?
– Скорее поминаю.
– Я снял бейджик. Но если хочешь, мы можем об этом поговорить.
– Участник моего расследования найден мертвым. Без руки.
– Тот, который хотел подать жалобу? Слышал. Ты винишь себя в его смерти?
– Я не знаю. Но мне кажется, я мог что-то сделать для него. Может мне стоило с ним поговорить о жалобе. Может, стоило убедить прийти к вам. Может быть, он рассказал бы мне о своих тайнах. О том, кто мог убить его. Но я ничего не сделал. Так же как не сделал ничего для Лисовски.
– Думай о живых Ирвин.
– Мне мешают мертвые.
– Твой напарник пропал без вести, и в этом нет твоей вины. Твой подозреваемый Робертсон убит и в этом тоже нет твоей вины. Ты ничего не должен им. Человек, всего лишь лист. В потоке ветра. И ветер несет его в ту сторону, где он должен быть. Ты цеплялся за ветки, падал вниз, но продолжаешь лететь. Значит ты на правильном пути.
– Мисс Бойл ты тоже говорил про лист?
– Я не могу обсуждать с тобой своих пациентов.
– Твои пациенты наши подозреваемые. – ответил я. – Мы должны знать в правильном ли направлении несет их ветер.
– Пенелопа Бойл, с первого взгляда, кажется одной из тех легкомысленных женщин, что влюбляется по десять раз на дню, закатывает истерики без повода и бездумно тратит деньги. Но ее импульсивность иногда доходит до крайности. Она очень часто говорит о тебе.
– Она та живая, о которой я должен думать?
– Тебе стоит поговорить об это с ней. И о своих переживаниях тоже. Люди должны разговаривать. О хорошем и о плохом. Они должны жаловаться. Должны делиться горестями и радостями. Почему люди убивают? Зверствуют? Уродуют? Им не с кем поговорить.
– Их ветер несет их не туда.
– Нет веток, за которые, они могли бы зацепиться.
– Спасибо, доктор Летсман.
– Не за что Ирвин. Надеюсь, наша беседа тебя успокоила.
Наша беседа меня не успокоила. Но дала мне понять, что я хочу поговорить с Пенни. Я переоделся. Еще раз выпил и поехал в Роял Биф. На последние деньги я заказал виски и салат. Но салат мне так и не принесли.
Я увидел Пенни. Она стояла возле тучного молодого мужчины. Тоже их работника. В фартуке и колпаке. Между ними росло напряжение. А во мне росла злость. Какого дьявола он повышает на нее голос? Она здесь шеф. Или у них более личная причина для ссоры? Теперь уже ревность пыталась вырваться наружу. Но я не мог просто подойти и сказать этому мешку дерьма с сальными волосами, что бы он ни приближался к Пенни. Мы знакомы трое суток. Может для нее это был секс без обязательств, а я веду себя как подросток, которому улыбнулась девочка из параллельного класса и в нем уже играют гормоны.
– Мне до сих пор не принесли салат. – я все же подошел к их компании и прервал разговор.
– Я изменила твой заказ. Мясо на кости, картофель пай и соус Цезарь. Я ведь все еще могу учувствовать в твоем питании? – Пенни сразу натянула на себя приветливую улыбку.
«Ты можешь участвовать, в чем угодно, связанным со мной.»
– Я тебя не отвлекаю? У тебя все в порядке?
– Да. – Пенни поставила поднос, сняла фартук и распустила волосы. Ее белоснежные локоны упали на плечи.
– Как прошел день? – она повела меня обратно к столу.
Моя жена никогда не спрашивала у меня, как прошел день. Всегда был краткий монолог от ее лица.
– Неплохо. Сломанная техника, зарезанные люди…
– Я думала, ты не занимаешься убийствами людей.
– Пришлось. Убит мужчина, который проходил по моему делу и собирался подать на меня иск за моральный ущерб. Я тебе про него рассказывал. Его выпотрошили и отняли руку. – я последовал совету доктора Летсмана и решил поделиться своими переживаниями с Пенни.
– Это же замечательно.
– Замечательно? Человека убили! – я поразился хладнокровию Пенни.
– Зато, теперь он не сможет подать на тебя иск.
– Ты считаешь это хорошо?
– Это не хорошо и не плохо. Это один из вариантов. Ты слишком много думаешь. Доедай и поехали.
– Я не могу быстрее. Слишком вкусно, чтобы торопиться.
– Чего это вкус? – спросила Пенни. Она не ела, то, что готовит. Она пила вино и наблюдала, как ем я.
– Мяса.
– Нет. Мясо, специи, зелень. Это понятно. Чего ты сейчас ощущаешь вкус?
– Решения проблемы. – я удивился собственному ответу. Была ли это напускная циничность перед Бойл, или я на самом деле находил жестокое убийство решением своей проблемы. – Куда мы поедем?
– В клуб. В бар. Может в кино. Тебе нужно расслабиться. Ты слишком много на себя взял.
– Да. Я сто лет не расслаблялся. Не было повода. А зачем нам ехать куда-то? У тебя в ресторане есть бар.
– А если бы мы отправились пить в бюро, тебе бы понравилось?
– Я не раз там напивался. Но ты права. Я заработался.
– Тебя что-то тревожит?
Чего меня только не тревожит. Начиная с Лисовски и стиральный машин, кончая тем толстяком, что ссорился с Пенни.
– Я услышал об одном деле. И связал его с исчезновением своего напарника, три года назад. Извини, что высказываю тебе все эту чушь.
– Это не чушь. Ты чувствуешь вину за его исчезновение?
– Ты не доктор Летсман.
– Я лучше. Лучшие психотерапевты – это бармены и повара.
– Слышал только про барменов.
– Ты – то, что ты ешь. Я готовила тебе и значит я частично ты. И знаю, что у тебя внутри.
– Кто-то хотел узнать, что внутри Робертсона. И меня это беспокоит.
– Ничего интересного нет в него внутри.
Глава 5
Я приехал на работу в том же костюме и белье. В затылке вибрировали отголоски музыки, а ноги болели. Последний раз я был в баре на третьем курсе академии. Я тогда всю ночь просидел у стойки и проснулся с жутким похмельем. Мне кажется, что похмелье не зависит от количества выпитого. Оно зависит от количества прожитого. В юности мы можем тусоваться несколько дней подряд, не потому что, наш организм молод и здоров. Он еще не обременён.
– Агент Маккинли. – директор никогда не выходил к нам из кабинета. Он считал нас недостойными его появления, он говорил через громкоговоритель или вызывал по телефону. – Зайдите ко мне.
– Вы хотели меня видеть директор.
– Вы вчера отказались от выезда по адресу Пьера Монтелла.
– Простите
