Стенли Эллин - Двенадцатая статуя
Мел не был уверен, что, даже если бы Паоло подозревал, что происходит, он бы захотел поднимать скандал. Работа над статуями, как он сам признался, дает ему заработок, достаточный, чтобы протянуть до лучших времен. Как удачно, что синьор Файл попросил Художественный институт порекомендовать человека, который сделал бы все за минимальную плату, – ведь порекомендовали его, Паоло, год назад с отличием закончившего этот институт. Большая удача! Молодому скульптору, не имеющему покровителя, зарабатывать нелегко. Денег у родных не было, приходилось приниматься за любую работу, лишь бы наскрести денег, чтобы внести очередную плату за жилье. Но теперь...
***С самого утра и до позднего вечера, голый до пояса и обливающийся потом, Паоло увлеченно работал над статуями, и их одну за другой отвозили на тележке в студию и устанавливали на место будущей съемки.
Первые шесть с торжественно окаменевшими лицами хорошо смотрелись на пробных съемках. Следующие, с лицами, искаженными безумием, были даже еще лучше. Оставалось сделать последнюю, самую, как думал Мел, эффектную: статую обезумевшего Тиберия.
Когда ее поставили рядом с пятью другими в проходе дворца, когда Мак-Аарон отснял свои наезды и крупные планы, картину можно было считать законченной. Разумеется, еще нужно было ее смонтировать. Этой тонкой работой занялся Сайрус – надо было резать, менять местами сцены, найти для каждого эпизода нужный ритм, наконец, все соединить в единое целое – то, что зрители увидят на экране. В конечном счете все зависело от монтажа, но это уже забота одного Сайруса.
В ожидании конца работы никто не собирался устраивать бунт на корабле, и все же в одну бурную ночь дело едва не дошло до крушения.
***Гроза началась под вечер, это был один из тех римских ливней, после засухи, которые, продолжаясь часами, превращают окружающие города, поля и луга в болота, а асфальтированные улицы в реки. В полночь, когда Мел и Бетти шлепали по лужам к своей машине, они увидели Паоло, стоявшего в дверях своей мастерской и глядевшего на потоп с безнадежным видом, и остановились, чтобы пригласить его поехать с ними.
Он рассыпался в благодарностях, залезая на заднее сиденье рядом с Бетти. Жил он в Трастевере, но, если его высадят где-нибудь в городе, он легко доберется домой.
– Нет, мне не составит труда довезти вас прямо до дверей, – соврал Мел. – Только показывайте дорогу.
Следуя указаниям Паоло, они проехали через Понте-Субличо к пьяцца Матраи, площади в центре захудалого рабочего района. Паоло жил вместе с сестрой в доме, которому, казалось, была не одна сотня лет. Дом был на одной из улочек, отходивших от площади. А в начале этой улочки в гордом одиночестве стоял роскошный “кадиллак”.
Увидев его, Мел невольно нажал на тормоза, и маленький “фиат”, содрогнувшись, замер на середине площади. В ту же минуту он услышал, как Паоло что-то прошипел, и почувствовал, как он навалился на переднее сидение, наклонившись вперед и вглядываясь в залитое дождем стекло.
Вдруг, словно специально выбрав время ухода для того, чтобы рассеять все сомнения, на улице показался Файл. Он быстро затрусил к “кадиллаку”, опустив голову и сгорбившись под дождем. Он уже почти подошел к машине, когда Паоло вдруг очнулся от оцепенения и лихорадочно схватился за спинку сиденья Бетти.
– Синьора, выпустите меня!
Бетти упрямо не двигалась.
– Для чего? Чтобы вы совершили убийство, провели всю оставшуюся жизнь в тюрьме? Какая польза от этого будет Клаудии?
– Это мое дело! Выпустите меня! Я требую!
По его тону Мел понял, что, если Бетти уступит, убийства не миновать. Вскоре Файл оказался вне досягаемости. Задние огни “кадиллака” зажглись, потом стали удаляться и наконец исчезли в направлении виа делла Луче. Паоло ударил кулаком по колену.
– Вы не имели права! – задыхаясь, сказал он. – Почему вы не дали мне убить его?
Мел подумал о том, что произойдет утром, когда этот почти не отвечающий за себя мальчик получит возможность встретиться с Файлом на съемочной площадке.
– Послушай, – рассудительно сказал он, сознавая, что сейчас такие рассуждения в высшей степени бесполезны. – Никто не знает точно, что произошло у тебя в комнате. Если ты не будешь терять головы и поговоришь с Клаудией...
– А как же! – грубо сказал Паоло. – А когда я поговорю...
– Сначала я с ней поговорю, – заявила Бетти. – Знаю! – сказала она, когда взбешенный Паоло попытался возразить. – Это не мое дело. Я не имею права вмешиваться, но все равно я это сделаю. А вы будете ждать здесь с синьором Гордоном, пока я не вернусь.
Это было тягостное, беспокойное ожидание. Дождь непрестанно барабанил по крыше машины, усиливая нервное напряжение. Хуже всего, мрачно размышлял Мел, что Бетти, не имея собственных детей, была всегда готова приютить любого сбежавшего из дому или заблудившегося бродяжку и не раздумывая старалась решить за него все его проблемы. Но в данном случае, что бы она ни сказала, все будет бесполезно. Юноша, сидевший за его спиной, храня мертвое молчание, должен был расквитаться слишком за многое. Единственным возможным средством предотвратить немалые неприятности было предупредить Файла в надежде, что у него хватит разума серьезно отнестись к предупреждению. Если же нет...
Наконец показалась Бетти, которая вышла из дома и нырнула в машину.
– Ну? – холодно сказал Паоло. – Вы говорили с ней?
– Да.
И она сказала вам, сколько ей заплатили за.., за?..
– Да.
Паоло не ожидал этого.
– Не может быть, чтобы она вам сказала это, – недоверчиво сказал он. – Она бы соврала, попыталась обмануть вас, как обманывала меня.
Она...
– Сначала дайте мне передать ее слова. Она сказала, что вы договорились с синьором Файлом, что получите за статуи небольшой аванс, а остальное после того, как работа будет выполнена. Это верно?
– Да. Но какое это имеет отношение?..
– Очень большое. На самом деле это главное. Потому что синьор Файл сказал ей, что если она не будет любезна с ним, то вы никогда не получите остальных денег. Он скажет, что ваша работа никуда не годится, и, более того, он всем расскажет об этом, и вы никогда больше не сможете получить такой заказ. Ваша сестра полагает, что принесла себя в жертву ради денег и вашей репутации, что в противном случае она бы вас подвела.
Паоло ударил ладонью себя по лбу.
– Как она могла это подумать? – крикнул он в бешенстве. – Она знает, что есть бумага, которую мы подписали у адвоката. Как она могла поверить в такую ложь?
– Потому что она только ребенок, некому было дать ей совет. И когда вы подниметесь к ней, то должны сделать вид, что все понимаете. Вы сделаете это?
– Синьора...
– Сделаете?
– Да, да, я все сделаю. Но этот человек...
– Паоло, послушайте меня. Я понимаю ваши чувства, но все, что бы вы с ним ни сделали, приведет только к скандалу, который заденет Клаудию.
Все, что бы ни случилось, попадет во все газеты. Как после этого девочка сможет вернуться в школу? Разве она когда-нибудь сможет вернуться домой в Кампофриддо? Все будут глазеть на нее и сплетничать.
Даже если вы подадите на него в суд...
– Даже так, – с горечью сказал Паоло. Он положил ладонь на ручку дверцы. – Но я задерживаю вас своими делами! – И когда Бетти неохотно наклонилась вперед, чтобы юноша мог выйти из машины, он добавил:
– Вы не понимаете этих вещей, синьора, но я подумаю о том, что вы сказали.
Чао!
Мел наблюдал за тем, как он вошел в дом, потом завел машину.
– Звучит не очень-то обнадеживающе, – сказал он. – Придется завтра шепнуть пару слов Алексу, чтобы предупредить его, хотя я очень хотел бы увидеть, как он получит все, что ему причитается.
– Знаю. – Бетти с безнадежным видом покачала головой. – Господи, ты бы видел, как живут эти дети. Комната размером с крысиную нору, посредине натянута занавеска, чтобы каждый из них имел хотя бы подобие своего уголка. Дождь просачивается прямо сквозь стены. Вся мебель состоит из ящиков из-под апельсинов. И вонючий протекающий туалет в коридоре. Трудно поверить, что в наши дни...
– Да, конечно, но жизнь бедных художников – не “сладкая жизнь”. В любом случае, сколько бы Алекс ни заплатил за этот заказ, все же они станут жить немного лучше, когда Алекс рассчитается с ним.
– Правда? Как ты думаешь, сколько Алекс ему платит?
– Откуда я знаю? А что? Клаудия сказала тебе?
– Сказала. Попробуй догадаться. Ну, пожалуйста. Мел быстро произвел в уме подсчет.
– Так, – сказал он, – поскольку статуи целиком изготовляются Паоло, начиная с набросков и до готовых изделий, они должны стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Но я могу поспорить, что парень получит от Алекса не больше чем пару тысяч.
– Мел, он получит пятьсот. Сотню авансом, а остальное после окончания работы. Всего пятьсот долларов!
