Валерий Ильичёв - Кофе в постель (сборник рассказов)
Начальник отдела уголовного розыска Сытенко, низкорослый, плотный, выглядел озабоченно. Документов у потерпевшей никаких. Хорошо, если прибыла по путевке: из санатория или дома отдыха сигнал об исчезновении человека поступит обязательно. Если же приезжая остановилась на частной квартире, то установить её личность будет нелегко. Скорее всего и убийца - не местный житель. Попробуй, найди' его среди такой массы приезжих. Так же пессимистично был настроен и следователь - прокуратуры. Лишь Крутов в молодом азарте предлагал: "Надо немедленно блокировать вокзал, аэропорт, морской порт, автостраду, чтобы преступник не ушел из города". Сытенко иронически хмыкнул: "Это мы мигом распорядимся, а кого хватать будем? Высокого или низкого, толстого, как я, или тонкого, как вы, Виктор Константинович?" Крутов обидчиво встрепенулся: "Вы меня, Иван Семенович, за чудака не принимайте. У преступника па одежде кровь и мозговое вещество вполне могли остаться. Пусть ваши ребята и патрульно-постовая служба посмотрит повнимательнее!"
"Какие там следы на одежде, - скептически подумал Сытенко. - Кости затылка раздроблены, но чтобы кровь фонтаном била, это вряд ли". Однако ссориться с прокуратурой не хотелось и, подойдя к патрульной машине, по рации связался с РОВД, дав необходимые распоряжения. Надо было срочно организовать первоначальные оперативно-розыскные мероприятия, и Сытенко, договорившись встретиться через два часа в кабинете Балабина, уехал в райотдел.
Вопреки ожиданиям события начали развиваться довольно бурно. Слух об убийстве разнесся по городу, и уже через час они знали личность потерпевшей. Ее соседки по комнате с вечера не подняли шум, так как считали, что их подруга по собственному желанию развлекается с так удачно подвернувшимся красавчиком. Но, узнав об убийстве, явились в отдел милиции и по фотографии опознали погибшую. В протоколах их допросов были подробно зафиксированы приметы парня, лихо танцевавшего современные танцы. И подчиненные Сытенко начали методичный обход частного сектора и всех здравниц города.
Сам Сытенко не успел включиться в поисковые мероприятия, так как появился новый подозреваемый: в отдел явился муж убитой, узнавший от подруг жены о трагическом происшествии. Его рассказ был похож на выдумку. По крайней мере, Сытенко верил ему лишь до того момента, как он, якобы, подлетев к стоявшей у дерева парочке, обнаружил, что в темноте обознался. Поспешно извинившись, он помчался дальше. Но безуспешно проблуждав по ночному парку ещё часа два, вернулся в санаторий и до утра просидел возле дверей её корпуса.
В нем тогда ещё теплилась надежда, что пока он бегал по парку, жела вернулась. Но наступило утро, а её не было. И лишь когда её подруги появились утром после посещения отдела внутренних дел, он осмелился подойти и поинтересоваться, где же его жена. Узнав о трагедии, поспешил в милицию. Оказалось, что все его проклятия жене теперь обернулись против него: он безмерно виноват, что думал о ней плохо. Отвергнутый ею негодяй с красивой внешностью убил её.
Обидно, что ему не поверили и задержали. Но он бы и сам в такой ситуации заподозрил в первую очередь ревнивца-мужа. Временами ему начинало казаться, что он виноват в смерти жены, так как его настойчивые поиски могли вспугнуть Марину, и её убили, когда она пыталась уйти. Эх, прав был Володька - не надо было сюда лететь. Так он лежал и казнил себя, ещё не зная, что красавец-танцор Александр Птицын найден, опознан, водворен в соседнюю камеру и теперь тоже клянет себя за вчерашний вечер: "Сколько раз говорили, что бабы меня погубят. Так нет, все лезу куда не нужно и ищу себе дурацких приключений. И кто теперь поверит в столь невероятное стечение обстоятельств?"
Вечером на совещании в кабинете Крутова собрались участники розыска. В отсутствие прокурора Крутову невольно приходилось брать на себя ответственность. А ситуация сложилась щекотливая: задержаны двое, и вина одного автоматически исключает ответственность другого.
Трудный разговор начал Сытенко:
- Пожалуй, надо отпускать мужа: виновный не стал бы сидеть с утра возле её жилого корпуса.
- Ну, не скажи, - перебил Балабин. - Он мог это сделать для отвода глаз, понимая, что все равно его установят через кассу аэрофлота!
- Слишком уж сложный ход для неопытного преступника. К тому же следов крови и мозгового вещества ни на одежде, ни на изъятом ноже не обнаружено. Правда, сам факт приезда в город и чувство ревности говорят о многом.
- Вот видишь, - вновь перебил Балабин, - в таком состоянии вполне мог убить.
- "Мог" и "совершил" - разные вещи, - решил вмешаться Кругов. - А что у нас есть в отношении Птицына?
- Здесь улики весомее. - Сытенко, найдя нужное место в протоколе допросов, зачитал: "Марина согласилась с моим предложением прогуляться по парку после танцев. Недалеко от смотровой площадки, под деревом я взял её за плечи и попытался поцеловать. При этом неловким движением случайно разорвал нитку бус. Женщина вскрикнула и кинулась подбирать рассыпавшиеся бусинки, наощупь отыскивая их в траве. Почувствовав осложнение ситуации, я предложил бросить это бесполезное занятие и, вернувшись сюда с утра, продолжить поиски. Но она упорствовала. Не желая уходить от красивой женщины, я пообещал ей купить на другой день новые. Но она резко отказалась. Тогда я спросил: "Что они, такие уж дорогие?" Женщина ответила: "Дороже не бывает. Им цены нет", Я сделал попытку приподнять её и обнять, но Марина резко оттолкнула меня и сказала: "Да убирался бы ты отсюда!" Я очень рассердился на такое обращение и, повернувшись, быстро пошел вниз, к морю. В темноте, не заметив низко склонившуюся ветку дерева и наткнувшись на нее, исцарапал лицо. Кровь из разодранной щеки капала на рубашку. Вернувшись в санаторий, я выстирал под краном рубашку и лег спать. На вопрос товарищей по комнате о ссадинах на лице, не желая признаться в неудаче с женщиной, объяснил, что подрался с неизвестными. На другой день после завтрака решил на пляж не ходить из-за оцарапанного лица, остался лежать в комнате, где меня л нашли работники милиции",
Сытенко, закончив читать протокол, начала подводить итоги. Конечно, подозрение падало на Птицына. Здесь и случайное знакомство, и его вполне определенные намерения, и ночная стирка окровавленной рубашки, и повреждения на лице. Слишком много совпадений! Но нельзя сбрасывать со счетов и Холодова. Существует ещё одна, правда сомнительная, возможность: было ещё третье, пока нам неизвестное, лицо, но это уже из области фантазий. Пока из двух задержанных Пти-цын* - более подходящая фигура для обвиняемого.
Последняя фраза резанула слух Крутова - эти рассуждения Сытенко, хотя и логичные, но были довольно циничны.
- Вы, Иван Семенович, все вроде бы говорите правильно. Наибольшие подозрения вызывает поведение Птицына. Ну, а если здесь случайное .стечение обстоятельств? В нашем распоряжении ещё почти двое суток. И если ничего нового мы не добудем, то придется освобождать Птицына. Что же касается Холодова, то его мы обязаны отпустить немедленно.
- Если работать с оглядкой, как вы, то с преступниками вообще бороться будет невозможно. - Сытенко понимал, что сейчас наговорит лишнего, но его уже понесло, - С приобретением опыта вы, Виктор Константинович, хорошо узнаете, что на практике редко когда удается собрать полные доказательства. Преступник - не такой уж дурак, и следы, а тем более отпечатки пальцев, нам нарочно не оставляет. А между прочим, в судах такие вот дела на одних лишь косвенных доказательствах беспрепятственно проходят.
- И меня и вас учили, что лучше отпустить девять виновных, чем осудить одного невиновного. И пока это зависит от меня, я сделаю все, чтобы это положение выполнялось.
Но Сытенко сдаваться не собирался.
- Послушай, Виктор Константинович, у нас всегда с прокуратурой были великолепные отношения. И мы вас никогда не подводили. Хотите освободить Холодова - ваше право, хотя можно было бы и не торопиться. Что же касается Птицына, то тут вопрос принципиальный. Нам с вами работать вместе, и совсем небезразлично, как быстро мы найдем общий язык. Чем скорее, тем лучше!
- Для кого лучше, для вас или для дела?
- А зачем противопоставлять, Виктор Константинович? Разве мы для себя стараемся, разыскивая и изобличая преступников? Одно дело делаем и мыслить должны в одном направлении.
- Говорить вы великий мастер. Я даже почувствовал себя формалистом, наносящим вред общественным интересам, а всего лишь выступил за соблюдение законности. Так вот: Холодова освободим немедленно, а Птицына - по истечении положенных по закону трех суток, если не будет добыто новых доказательств.
До этого момента Балабин дипломатично молчал. Ему было интересно, как поведет себя Крутов в сложной ситуации. "Новенький помощник прокурора молодец", - подумал он. А вслух кратко согласился с коллегой: "Да, надо честно признать, что доказательств в отношении Птицына у нас, действительно, недостаточно. Его рассказ мы пока опровергнуть не можем".
