Василий Казаринов - Бог огня
Впереди показалась тусклая россыпь огней какого-то поселка, поезд начал притормаживать. В купе ввалился Айвор.
— Ну все, я пошел, — торопливо попрощался он и уже было вышагнул из купе, но вдруг остановился, обернулся: — Что с тобой? У тебя лица нет.
— На тебе лица нет, — поправил Б. О., интонационно нагружая старт фразы. — Ни пуха ни пера.
— К черту…
— Вот это ты правильно усвоил.
Слева по ходу медленно наплывал низкий перрон, который в кромешной темноте можно было скорее почувствовать, нежели увидеть. Наконец слегка посветлело, в скаредном желтом свете, сочившемся со стороны кургузого вокзального дома, тускло и маслено поблескивали рельсы соседнего пути. Где-то внизу раздался протяжный душераздирающий стон, точно вагону тупым ланцетом и без наркоза вскрывали брюшную полость и он выл от нестерпимой боли. Состав дернулся, клацнул сцепками и замер.
На лавочке у входа на вокзал неподвижно сидел пожилой человек в видавшей виды железнодорожной шинели и форменной фуражке с треснутым потускневшим козырьком. В уголке его рта висела давно потухшая папироса.
Старик никак не отреагировал на прибывший поезд, так и сидел, скрестив руки на груди, и смотрел в одну точку; его нисколько не занимали ни сам поезд, ни пассажиры, чьи голубоватые лица появлялись за пыльными стеклами, ни сутулый обходчик состава, звонко постукивавший молоточком по колесным механизмам, — он просто сидел, вперив пустой взгляд в пространство, и казалось, что это изваяние в путейской шинели пребывает тут вечно. Мимо шли поезда, люди с чемоданами и сумками, сменялись времена года, а он с мудрым равнодушием оставлял без внимания эти движения.
Б. О. провел минуты две в состоянии похожего транса.
— Что-то не так, — произнес он, обращаясь к своему тусклому отражению, висевшему в оконном стекле.
Он не особенно удивился, обнаружив черный чемоданчик под полкой. Он был готов его увидеть. Должен был получить.
Но только на той стороне пограничного кордона.
Это во-первых. Во-вторых, эта странная история в открытом ресторанчике. Ребят, которые осуществляли техническую сторону дела, он не знал, и его удивило то обстоятельство, что они оказались представителями известного охранного агентства. Впрочем, время от времени охранники подрабатывают на стороне — это ни для кого не секрет.
— Но почему их так быстро свинтили? — пробормотал он. — Прокололись? Вряд ли. Проколоться им было практически не на чем.
По логике вещей его должны были забрать вместе с ними.
Но почему-то не забрали.
По составу пробежала короткая дрожь. Б. О. резко вскочил со своего места, накинул пиджак, поднял полку, достал кейс и вышел в тамбур. Поезд тронулся. Проводница закрывала дверь. Б. О. мягко отстранил ее, шагнул вниз на лесенку, секунду постоял, держась за скобу, потом оттолкнулся — назад, против хода, — пробежал несколько шагов по инерции и уперся в металлическое ограждение на краю перрона. Глядя вслед сигнальным огням хвостового вагона, впитывавшимся в темноту, он тихо произнес:
— В нашем деле главное — вовремя соскочить.
А что касается девушки с металлическими губами, то она, проходя в этот момент по тамбуру, краем глаза заметила на уплывавшей в темноту платформе этого странного человека с туго стянутыми на затылке длинными светлыми волосами. И, вспомнив прикосновение его ладони, непроизвольно вздрогнула: из его руки сочился ледяной, антарктический холод. Такая ледяная рука встречалась впервые в ее практике, обширной и интенсивной, на протяжении которой она повидала столько мужских рук, что не смогла бы теперь даже приблизительно назвать их количество. Она была ночной бабочкой и работала на Тверской, где в один прекрасный день полгода назад ей сильно повезло: ее снял какой-то тучный армянин по имени Вартан, и с тех пор она находилась под его покровительством, не испытывая больше нужды ходить на панель. Собственно, Вартан и посадил ее в этот поезд, наказав сунуть под полку в третье купе маленький черный чемоданчик с наборным замком. Она все сделала, как просил покровитель, пока ребята закусывали в ресторане.
Девушка зябко поежилась, опять вспомнив холодную руку светловолосого — одну из сотен мужских рук, касавшихся ее тела, и вдруг тихо заплакала, потому что в памяти отчего-то всплыло воспоминание о другой ладони, мягкой и ласковой… Это было давно, когда она еще училась в медицинском училище и к ним в общежитие часто наведывались молодые люди из соседнего техникума. Был среди них мальчик с красивым тонким лицом, хрупкий, низкорослый, умевший восхитительно показывать карточные фокусы. Карты танцевали и порхали, исчезали и возникали прямо из воздуха в его ловкой, гибкой руке, и она отдалась ему однажды после танцев в Ленинской комнате (это унылое помещение использовалось населением общежития в порядке очереди для интимных встреч) на каком-то жестком столе, а потом у нее весь день ломило поясницу.
* * *Проводив взглядом растворившийся в темноте поезд, Б. О. вернулся к зданию вокзала. Проходя мимо окаменевшего путейца, он помедлил, достал из кармана зажигалку, чиркнул, поднес ее к потухшей папиросе.
— Паршиво, когда даже прикурить не у кого.
Старик скосил глаза в сторону огонька и прикурил.
— Далеко тут до трассы? — спросил Б. О. Путеец сдвинул на затылок фуражку. Волосы у него были под цвет «беломорного» дыма, пепельно-желтые.
— Нет, — помедлив, подал он голос. — Через площадь направо, а дальше все прямо.
По дороге Б. О. яростно облаивали из-за высоких заборов собаки, их стелившийся по извилистым улочкам лай еще некоторое время висел за спиной, остывая и перекатываясь в глухое булькающее ворчание.
На просторной стоянке неподалеку от бензоколонки чернели огромные пеналы трейлерных кузовов. На лавке под маленьким навесом при въезде на стоянку сидел, мерно раскачиваясь, какой-то человек.
— Давненько не виделись, — приветствовал его Б. О.
Айвор поднял голову и тяжело вздохнул:
— Приехали.
— Забастовка шоферов?
— Хуже… — Он кивком указал на выруливавший со стоянки микроавтобус с красным крестом на борту. — Аппендицит: — Он резко вскочил, нервно прошелся туда-сюда и простонал: — Ну что это за идиотизм?! Как можно отправлять в рейс человека с аппендицитом? Что я теперь буду делать с грузом?
— Так кто же знал, что шофера прихватит в дороге, — возразил Б. О. и добавил: — Не переживай. Утром отгоним твои грузовики к какой-нибудь конторе по приему вторсырья. Сдадим по рублю за центнер. А что, хороший бизнес.
— Кончай, — сухо отозвался Айвор, — а то я тебя убью. Если завтра этот хлам не будет в порту, я буду иметь плохой вид.
— Бледный, — вставил Б. О.
Айвор пристально посмотрел на него, осторожно прикоснулся указательным пальцем к его груди и с надеждой в голосе тихо спросил:
— Виза?
— Само собой.
— Та-а-а-ак… — с воодушевлением протянул Айвор. — Права?
Б. О. кивнул.
Айвор широко раскинул руки, готовясь заключить Б. О. в объятия, но вдруг разом сник.
— Не пойдет. Нужны профессиональные, — он кивнул в сторону грузовиков. — Это ж не «Жигули». Это другая весовая категория.
— Я служил в армии, — заметил Б. О.
— С чем я тебя и поздравляю. Наверное, это были лучшие в твоей жизни годы. Ты намекаешь, что мы можем совершить ночной марш-бросок к морю? И доставить груз на себе?
— В Советской Армии существовали автомобильные роты. С тех пор трехосный «ЗИЛ» — мой любимый автомобиль.
Улыбка медленно распускалась на лице Айвора.
— Ты сукин сын… — с колыбельной нежностью произнес он и, отступив на шаг, осмотрел Б. О. с ног до головы. — Мндэ… Если ты и похож на шофера, то как минимум «роллс-ройса». Ничего, раздобудем тебе что-нибудь попроще.
— А путевые листы? — спросил Б. О.
— А-а-а! — энергично отмахнулся Айвор. — Это мои проблемы. Я тут каждый месяц езжу. Придумаем что-нибудь. Так что назвался груздем, полезай в кошелку.
— В кузов.
— Я запомню. В кузов. Вот именно, что в кузов. Вон в тот, — он указал на грузовик, — твой.
В кабине Б. О. с минуту неподвижно сидел за рулем, потом набрал код на замке кейса, откинул крышку. Из бокового кармашка торчал угол конверта. Он вскрыл конверт, развернул бумагу. Лицензия на вывоз валюты, оформленная очень солидным кредитным учреждением, Профибанком. И кроме того, еще одна бумага на фирменном бланке — короткий текст удостоверял, что податель сего уполномочен банком вести переговоры с зарубежными партнерами. Он закрыл чемоданчик.
— Трогаем! — скомандовал Айвор, забираясь в кабину. — У тебя все нормально?
— Не уверен… — рассеянно отозвался Б. О., глядя в темноту, и глухо добавил: — Что-то здесь не так.
На следующий день он появился в маленьком курортном городке, и бармен, сидевший на стуле у входа в кафе, все гадал, кем был этот светловолосый русский в изящном темном костюме с сумкой через плечо и вместительным кейсом в руке.
