Наталья Никольская - Не повод для знакомства
– Нет, никого.
– Жаль. Конечно, придется поговорить с соседями, может, они что видели. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь про этого Андрея. Кто он, что он, откуда, чем занимается.
– Он… – я замолчала. Что я могу сказать? Да многое, только вряд ли это все заинтересует Жору.
– Ну, он не местный, так? А откуда он приехал?
– Он приехал из Самары.
– Так, уже хорошо. А зачем?
– Он говорил, что у него дядя умер, он приезжал хоронить, а потом остался, потому что у него какие-то дела…
– А какие дела?
– Я… Я не знаю… – я задумалась. Черт, ведь я действительно не знаю, какие у Андрея дела в нашем городе! Как-то не интересовалась.
– Понимаешь, Жора, мне как-то было не до этого…
Полина хмыкнула. Жора посмотрел на нее. Полина прыснула сильнее. Жора, похоже, понял причину ее смеха, так как заржал во все горло.
– Не вижу ничего смешного, – обиженно ответила я и отвернулась к окну. Нашли, над чем смеяться! Что здесь тако-
го?
Жора и Полина продолжали хохотать. Это начало меня злить.
– Ну чего ржете? – огрызнулась я. – Вообще ничего больше не буду говорить!
– Да ладно тебе, Оля! – просмеявшись, сказала Полина. – Мы же просто пошутили!
– Шутки у вас дурацкие! – проворчала я, но дуться уже не хотелось. Я посмотрела на Жорину физиономию, показавшуюся мне в этот момент ужасно глупой, и сама закатилась смехом. Полина вслед за мной.
– Ладно, хватит! – остановил нас Жора. Ага, не понравилось, а надо мной смеяться можно? – Давайте поговорим серьезно.
Наши лица свидетельствовали, что поговорить серьезно нам сегодня вряд ли удастся.
– Девочки, я же о вас забочусь, – укоризненно сказал Жора.
– Жора, давай так, – предложила Полина. – Мы сейчас поедем домой, Ольга все обдумает, вспомнит, а потом позвонит тебе. Так будет лучше. Устали мы очень. Да и, честно говоря, жрать охота – сил нет!
– Ну, хорошо. Поленька, а может быть, Оля расскажет все тебе, а мы с тобой встретимся вечерком и все это обсудим.
Боже мой, Жора, Жора! Несчастный Жора! Надо же, взрослый человек, умный и серьезный человек, он при встречах с бывшей женой менялся до неузнаваемости. Куда девались его ум и серьезность! Жора превращался в какого-то недоумка – у него даже лицо становилось глупое, а в глазах появлялось выражение жизнерадостного идиота. Все, что плела ему Полина, он принимал за чистую монету. Верил всем ее бредням и выдумкам – настолько любил свою бывшую жену. А Полина пользовалась этим совершенно беззастенчиво.
Жора не раз говорил, что самой большой ошибкой в его жизни была измена Полине, ставшая роковой. Моя сестра не потерпела такого вероломства и выставила Жору за дверь. Правда, это не мешало ей время от времени обращаться к Жоре и, то подлизываясь, то льстя и давая ложные обещания, то угрожая и даже прибегая к шантажу, добиваться своего. После чего Жора получал невинный поцелуй в щечку от бывшей жены, а Полина, скромно потупив глазки и вежливо сказав «спасибо», удалялась, оставляя Жору Овсянникова ломать голову над тем, почему ему досталась такая злая доля.
Я уже заметила в Жорином лице симптомы превращения в идиота. Он все время беспечно улыбался, клал руку на плечо Полине, а та вроде бы и не возражала, но я-то видела в уголках ее глаз хитринку!
– Посмотрим, дорогой, посмотрим, – сказала Полина Жоре. – А сейчас извини, мы поедем. Буду выбивать из Ольги показания, – шутливо добавила она.
Жора вышел из машины, Полина нажала на газ. Я обернулась. Жора стоял на мостовой и радостно махал нам вслед рукой, не замечая мчащихся машин. Бедный наивный Жора!
– Куда поедем-то? – спросила я у Полины.
– К тебе, – ответила она. – Сейчас мы обо всем поговорим подробно.
Мы поехали ко мне домой. Честно говоря, мне не хотелось этого. У меня неприбрано. Неудобно, Полина может бог знает что подумать! А у меня просто времени не было, да и потом я переживала за Андрея, просто предчувствовала что-то нехорошее. И вот, пожалуйста, предчувствия оправдались!
Но все равно неудобно. Полина, правда, не сказала ничего, но разуваться не стала. Этим было сказано все.
Я обулась в тапочки. Да, пыли и мусору скопилось, конечно, много, ну и что такого? От этого не умирают, в конце концов! У меня есть дела поважнее на данный момент. Детей к тому же нет дома. Нужно, кстати, позвонить бабушке и попросить, чтобы они еще немного у нее пожили. А то я что-то неважно себя чувствую, заболеваю, наверное. Как бы их не заразить!
Я быстро сгребла с дивана постельное белье, свернула его и сунула в шкаф. Сваленную в кресле одежду я прикрыла покрывалом с дивана, а сам диван вообще не стала покрывать. На письменном столе стояли две грязные тарелки: это я оставила, когда работала. У меня шел творческий процесс, и мне не хотелось его прерывать таким приземленным занятием, как мытье посуды. Я быстро схватила тарелки и утащила в кухню, сунув в буфет – с глаз долой. Потом вернулась в комнату и плюхнулась на диван, сказав:
– Садись, Полина, – и похлопала рядом с собой. Полина уже хотела примоститься рядом, как вдруг я заметила на диване что-то блестящее и быстро схватила это рукой. Полина опустилась прямо мне на руку, я почувствовала резкую боль и вскрикнула. Полина от неожиданности подскочила. Я разжала ладонь. Лезвие. Когда это я успела его сюда положить? И теперь вот порезала руку. Хорошо, что Поля не успела сесть. Я не знала, куда деть это чертово лезвие, потому что у меня вдруг совершенно вылетело из головы, где у меня хранятся подобные вещи. Заметавшись, я поступила просто: кинула его в мусорное ведро, а порезанную руку залепила лейкопластырем. Потом вернулась в комнату. Полина стояла, скрестив руки на груди, и молча взирала на диван.
– Садись, Полина, – ласково повторила я.
– Я надеюсь, ничего не взорвется? – раздражаясь, спросила сестра. Я только плечами пожала.
Полина опустилась на диван и достала сигареты. Вообще-то, я не люблю, когда курят в комнате, плохо переношу табачный дым. Но сейчас Полине лучше не делать замечаний.
Полину только тронь, сейчас же разорется, что я запустила квартиру и мне вообще нельзя жить одной. Еще Кирилла сватать начнет. А с Кириллом я на этот раз рассталась окончательно. Это уже абсолютно точно. Мы расставались с ним уже шестнадцать раз, а потом опять сходились, но раньше это была ерунда, а теперь я решила твердо.
Поэтому я не стала возражать против отравления никотином, а любезно подсунула Полине пепельницу.
– Давай, вспоминай все о своем Андрее, – жестко сказала Полина. – Все до мелочей.
– Он приехал из Самары, – услужливо начала я.
– Это я уже слышала, – ответила Полина.
– Ну, а что еще-то?
– Кто он по профессии? Где работает? Где он живет в Самаре? С кем? Кто его родственники? Какие у него здесь были дела?
Полина говорила все это, в упор глядя на меня, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Я отчаянно напрягла память, даже зажмурилась, чтобы лучше соображать, но перед глазами почему-то замаячили Андреевы глаза и губы, а потом руки, а потом вообще понеслось такое, что лучше не вспоминать. Да что же это такое? Неужели мне больше нечего вспомнить? Ведь нас связывало и другое… Но вот что?
– По профессии он инженер-компьютерщик, – поспешила я сообщить Полине только что пришедшее мне в голову воспоминание.
– Дальше! – потребовала сестра.
– Живет он один в Самаре. А здесь у него больше никого нет. Эту квартиру он получил в наследство от дяди, Обручева Николая Михайловича. Это брат его матери. Родители у Андрея умерли. А теперь вот и дядя умер.
– Так, а какие дела его здесь держали? Похоронил дядю, оформил квартиру – и езжай! Что тебе еще здесь делать?
Я просто онемела от таких слов. Как можно так говорить, ведь Полина знает, что здесь Андрей познакомился со мной! Разве этого мало, чтобы остаться?
Полина, очевидно, поняла, что сморозила бестактность, потому что сразу переспросила совсем другим тоном:
– Помимо тебя, его здесь что-то держало?
– Не знаю. Он иногда ездил куда-то.
Я качала ногой, пытаясь вспомнить еще что-нибудь.
– А друзья у него здесь были? – спросила Полина, тоже начиная трясти ногой. Это у меня привычка такая дурацкая, да и у Полины тоже, хоть она и отрицает.
– Не видела я никого из его друзей.
– Что ты вообще видела! – Полина явно начинала хамить.
– Если ты не изменишь свой тон… – начала я, но Полина тут же остановила меня:
– Ладно, ладно! Не хватало еще перебранки устраивать! Женщины у него здесь еще были?
– Какие женщины? – оторопела я.
– Какие, какие! Любовницы, какие же еще!
От возмущения я просто подпрыгнула на диване и стукнула по нему кулаком, хотя хотела по Полининой башке.
– Чего ты прыгаешь? – заорала Полина. – Надо реально смотреть на вещи!
