Геннадий Астапов - Идет охота на "волков"
6
Включился будильник, настроенный на «Казахское радио». Затренькала домбра, послышались напевы акынов. Нурлыбаев потянулся в кровати, отодвинул одеяло и, зевая, поднялся, поковылял в ванную. Мылся долго, и, фырча от наслаждения, смывал теплой водой мыло с груди, с лица. Тщательно и аккуратно побрился, любуясь в зеркале кожей. Предстоял ответственный день: надо дать, наконец, полный и аргументированный отказ мудакам из Шымкента! Битую неделю юристы «Ынтымак LTD» окучивали его, какие только бабки не предлагали! Не выйдет! Хлопковые ресурсы в Казахстане ограничены, несколько фирм присутствуют на рынке, и то грызня! Одним конкурентом станет меньше — остальные спасибо скажут. С другой стороны — Латвия готова сделать предоплату, партнеры-латыши сигнала ждут, и вдруг — на тебе, «Ынтымак» нарисовался с питерским договором! Хорошо, что лицензия закончилась! Хлопок на хлопзаводах в Южно-Казахстанской области появится с нового урожая, это примерно через месяц-два. Нет, через него, Нурлыбаева, Шерифу ни за что не перепрыгнуть! Лицензию, конечно, получит, куда тут денешься, но только тогда, когда обтяпается дельце с латышами!
Жена валялась в постели, (приболела что-ли?) когда он, позавтракав, лязгнул дверью, уходя. Часы показывали половину девятого. Астана — вот точно, город контрастов. В соседях современные, недавно отстроенные здания и глинобитные халупы, мозаичный тротуар и непролазная грязь, нищета и роскошь. В строительной спешке случаются проколы: обрушилась элитная школа, в которой учились дети высокопоставленных родителей, в том числе и премьер-министра. По случайности обошлось без жертв.
Моросил меленький дождь, порывы ветра гоняли по небу бурые тучи, лезли за шиворот сутулым прохожим. Город просыпался: клерки под зонтами спешили на службу, магазины и кафешки подымали ставни, во дворах призывно покрикивали молочницы с бидонами, базарчики с утра торговали «Орбитом» и «Диролом».
Когда Нурлыбаев по асфальтовой дорожке проходил мимо песочницы, из-под детского грибочка, раскрашенного ультрамарином, поднялся мужчина и преградил путь.
— Самал Каримович?
— Да. А в чем дело?
Дальнейшее произошло стремительно. Мужчина выхватил пистолет, на конце которого накручен глушитель, шагнул назад и из ствола, направленного в грудь Нурлыбаева, вырвался клок пламени. Нурлыбаев стал заваливаться на бок, и, пытаясь устоять, вытянул руки, желая дотянуться до незнакомца. А новые и новые огненные толчки отбрасывали, крушили, пока не свалили, и он не замер. Мужчина сменил обойму, передернул затвор, контрольные пули выпустил в голову Нурлыбаева и бросил пистолет рядом, а сверху — шелковые перчатки. Напуганные очевидцы жались к стенам домов, незнакомец, никем не остановленный, перебежал улицу и прыгнул в белые жигули с заляпанным номером. Через три квартала пересел в джип чероки и окончательно скрылся. Полтора часа труп мокнул под дождем, пока бригада оперативников и следователей производила мероприятия. Когда джип подкатил к аэропорту, заканчивалась посадка на рейс Астана-Стамбул. С новыми документами убийца полетит в Турцию, оттуда — бельгийским гражданином — в Бельгию.
Чероки дождался, пока рев самолетных двигателей не превратился в чуть слышное жужжание, и на малой скорости двинул в город.
7
— Не надо штормить, Турехан Абсаматович! — раздраженно прикрикнул Кошенов, меряя кабинет из угла в угол, грузно ступая по мягкому ковру. Возле аквариума сидел Грек, полковник стоял посреди комнаты, и был взбешен. — Ну, пролетели мы, пролетели! Пол тонны дури — не кило конфет! Вам то, что волноваться? Прикрыты со всех сторон! Майора с лейтенантом нет, официально в командировке не числились! Почему оказались в Уральске? Откуда вы знаете! Была их частная инициатива, вы не обязаны следить, чем занимаются подчиненные в свободные дни! Ни менты, ни шофера, никто не знал, что камазы загружены наркотой!
— Мне волноваться нечего?! Погибли друзья, которых я сам, по собственной тупости, отправил на тот свет! Надо было догадаться, что за барит возит паршивая фирмёшка!
— Свидетелей нет! Вину взял на себя парень аульский, Алмаз! Но и тот до конца не знает правду! Через своих людей мы держим ситуацию под контролем!
Кошенов раздражался больше и больше, ему бы выпнуть любвеобильного на проституток мента, и закончить ненужный разговор, а приходится сдерживаться из последних сил! Святой Серафим! Друзья у него погибли, товарищи! А тут убытки многомиллионные! Как теперь с афганцами разговаривать? Стрельба начнется! Столько лет было чики-чики!
Турбай чуть не трясся в ярости.
— В ловушку загнали!? То пленка, то дочке приветы, теперь наркота?
Грек, до сих пор молчавший, поднялся, подплыл к Турбаю и тихо, даже очень тихо, почти в ухо, пригрозил:
— Слушай сюда, человек! Не в кипишь дела, давно по тебе селедка плачет! Забыл про Шерифа? А по поводу Уральска — малявы от старшего дворника не будет. Живи пока. Сказали же — ничего у ментов нет. А у нас — есть!
Они вперились друг другу в глаза, не мигая. Турбай тоже тихо, четко выговаривая слова, ответил:
— За людей — не прощу! Поговорим позже!
Повернулся и направился к выходу, гулко хлопнул дверью. Кошенов по-прежнему мерил кабинет и молчал. Этот ненормальный полковник — хлопотный кадр, конь необъежженый! Конечно, врюхался по самые помидоры и никуда не денется, но повозиться придется, нужная фигура на доске. Иметь в руках областную ГАИ, контролировать передвижение грузов — ого, Мурка скажет спасибо! Кошенов вздрогнул. А если не скажет? А если этот псих доложит кому надо? Хотя, с другой стороны, у него своих прав достаточно. Не рядовой все-таки! Но вдруг с Турбаем не сладится, не срастется — придется ответить по полной программе. Именно он настоял на привлечении полковника к перевозке дури, но так, чтобы тот ничего не знал. Именно он настоял на шантаже, торгуя Шерифом, хотя у братанов другое мнение: как говорил Доцент в фильме «Джентельмены удачи» — бритвой по горлу, и в колодец! Да нет, должно срастись! Во всяком случае, понимает ведь, что судьба дочери в его руках!
Затренькал телефон, Кошенов устало поинтересовался:
— Да? А? Клеопатра Алексеевна? У меня сидит, здесь. — кивнул Греку. — Ну, хорошо, хорошо. Сейчас будем. — положил трубку. — Поехали! Мурка ждет!
В машине включил магнитофон, из колонок вырвалась национальная мелодия с аккордами домбры и кобыза, мужчина красиво пел грудью.
Грек громкость убавил, децибелы стучали по барабанным перепонкам.
В последнее время дела шли враскосяк, командировки, связанные с безопасностью фирмы, участились, увеличились расходы. Хоть его особо не посвящали в экономические тонкости предприятия, все же в основном ситуацию сек правильно. Только последний случай по найму киллера обошелся в двести штук! Но и работа филигранная! Чероки в Астане загнали в отстой, откарантинится месяца два, на всякий случай, а там станет видно. Вот в таких делах болван-полковник незаменим! Ориентировки из Астаны рассылаются по всем УВД, как воздух нужна информация! Ничего, поартачится, побегает по кругу с арканом на шее, побегает, и устанет. Куда ему деваться? Тут Кошенов прав, полковник ох, как пригодится!
У Мурки находились Атамбай и главный экономист, Кошенов с Греком поздоровались и сели. Пока рассаживались и здоровались, Мурка, зажав сигарету меж пальцев, делала затяжку за затяжкой.
— Поздравляю! Афганцы упали на хвост! За Уральск предстоят разборки. Думаю, придется рвать в Кабул, они не должны нас винить, иначе — война. Грек, проанализируй ситуацию шаг за шагом, где прокололись? Менты ни причем, это ясно, тогда кто егор? — Присутствующие вжали головы в плечи, Мурка вела взглядом по лицам, правое веко подергивалось. — Или случайность?! На завтра меня приглашают в УВД. Приглашают! А могли бы, как обычно делается, положить всех на пол! Раздербанить офис и подразделения! Приглашать — не их стиль! Грек, ищи егора! Ну, не крот же у нас! Может, стуканул кто-то, может, трепанулся по глупости. Думай! Грек, думай! — Мурка вздохнула, выбросила бычок в форточку и засмолила новую сигарету. — И вот еще что. Питерские выкатили предъяву по электронной почте. Завтра прибудет брателло с малявой. Сроки вышли, лицензии нет, хлопок не отправлен. Предлагают вернуть бабки, плюс проценты за просрочку. А мы не расчитались с афганцами! Что делать? Али Кошенович, на предвыборную кампанию истрачена уйма денег! Информацию давай! По депутатам, по акимату, делай депутатские запросы, работай! Па-ши!
Кошенов труханул, кажется, у Мурки начинался прилив бешенства. В этом состоянии у неё расширялись зрачки, глаза становились мутными, и легко могла пристрелить кого угодно. Но взяла себя в руки, и, глядя на пешеходов за окном, задумчиво спросила:
— Атамбай, ты курируешь сбыт хлопка. Потеряем питерский канал, с кем будем работать?
