Светлана Алешина - Палач в нетерпении
— Кому как, — неопределенно ответил Пенс. — Мне они показались довольно неприятными.
Я снова углубилась в изыскания, вчитываясь в краткие характеристики моих «героев».
Надо что-то придумать…
Я встала и прошла в комнату, где мирно помалкивал телефон. Набрав номер Тани, я долго слушала гудки, испытывая неприятное чувство — а вдруг с ней уже что-нибудь случилось?
Конечно, я не очень-то верила в угрозы, но — черт, как известно, у нас большой шутник и любит неожиданности.
Поэтому, когда Таня взяла наконец трубку, я выдохнула с облегчением:
— Слава богу!
— Саша? Что-нибудь случилось?
— Нет, просто ты долго не подходила…
— Я была в душе, — спокойно ответила Танечка. — Так что ты придумала?
— Ты будешь дома в течение вечера? — поинтересовалась я.
— Да, а что?
— Я подъеду?
— Конечно! Когда?
— Около восьми. Тебя устроит?
— Да, буду ждать.
Я повесила трубку. На моих часах было семь, а значит, надо было спешить.
Хорошо, что рядом со мной Пенс со своим мотоциклом!
* * *Уже через полчаса мы были возле Татьяниной двери. Когда мы проходили мимо почтового ящика с цифрой «пятнадцать», я остановилась.
Искушение открыть его и посмотреть, нет ли там нового послания, было огромным. Но куда больше оказалось странное чувство подсознательного страха. Если бы я верила во всякую экстрасенсорику, я бы решила, что наш «друг» оставил там ауру.
— Почему ты остановилась? — удивленно спросил Пенс.
— Не знаю, — ответила я, как зачарованная, смотря на почтовый ящик. — Какой-то маразм, ей-богу! Стою и смотрю на него, испытывая непреодолимое желание сломать его! Слушай, как Таня мимо него ходит?
— У тебя просто психика очень расшатанная, — объяснил добрый Пенс. — Ты внушаемый человек. Надо тебя оберегать!
— Ну конечно, — проворчала я. — У всех нормальная, а у меня расшатанная. У меня скоро от общения с вами разовьется комплекс неполноценности в тяжелейшей форме, и я от него или умру, или позволю ему перерасти в манию величия, чтобы вам было плохо! Ладно, пойдем. Пока приступ не начался…
Татьяна открыла нам сразу и при виде Пенса вся засияла.
— Сережка! Саша, как тебе удалось его ко мне вытащить?
Я еле удержалась от искушения сообщить ей, что Пенс меня никогда не покидает. Но сдержалась.
Дело в том, что очень приятно, когда тот, на кого такая красотка смотрит глазами, полными любви, не сводит такого же взгляда с тебя. Но надо же быть приличным человеком и уметь скрывать свои эмоции от окружающих!
* * *Пока Танечка копошилась на кухне, я рассматривала ее квартирку.
«Зингер», занимающий почетное место. Фотографии моделей. Кстати, совсем неплохих. Танечка, которую обнимает за плечи Юдашкин. Танечка в Польше, с владельцем «Польской моды».
А квартирка очень скромная — мебель доисторическая, телевизор в углу маленький, совсем крошка! Правда, большой музыкальный центр.
А на нем — фотография с байк-шоу. Девицы в экстравагантных одеждах, имитирующих времена средневековья. Кстати, очень красивые модели… Жаль, что в этом нет никакой возможности прогуляться по Тарасову.
Наконец она вернулась, включила музыку, и теперь мы сидели под уютным абажуром и пили кофе.
— Ну? Что там случилось?
Таня прекрасно держала себя в руках. Но внутри ее напряжение уже достигло той опасной точки, когда террор достигает своей цели.
Когда человек начинает ломаться и отдается панике.
Когда человек смиряется с тем, что некая странная и темная личность может запросто сделать с ним все, что она захочет. Даже убить.
— Ничего не случилось, — сказала я. — Просто пришли в голову некоторые мысли, и эти мысли нуждаются в проверке. А для того, чтобы их проверить, мне надо познакомиться с теми «героями», которых мы с Пенсом выделили как наиболее вероятных.
— Поняла, — кивнула Таня. — То есть ты хочешь познакомиться с ними поближе?
— Именно, ма шери, — сказала я. — И вот теперь я ломаю голову, как это сделать. Поскольку, если я заявлюсь к ним и скажу, что я сотрудница детективного агентства, все наши подозреваемые закроются. Естественно, никто не будет со мной откровенничать, а если и начнут, то только все запутают, валя друг на друга. Поэтому надо придумать, как нам все это побыстрее провернуть.
— Наверное, надо устроить вечеринку… Пенс, у тебя есть какие-нибудь идеи?
— У тебя нельзя, — сразу сказал Пенс. — Сашка вообще не должна показывать, что она с тобой близко знакома… Лучше будет, если вы «познакомитесь» именно там.
— Интересно! И как же я должна внедряться во вражеские ряды? Прийти на конкурс манекенщиц, что ли? Так меня никто туда не возьмет! Разве что демонстрировать моду для полненьких и маленьких детишек?
— Ты на себя наговариваешь, — окинула меня оценивающим взглядом Таня. — Очень милая мордашка и замечательная фигурка, между прочим.
— Спасибо за приятную ложь, — улыбнулась я. — Постараюсь в течение двух часов тебе верить.
— Я придумал! — прервал нашу беседу Пенс. — Только тебе надо это обговорить с ним.
— С кем? — удивилась Таня.
— Пусть Сашку пригласит Андрей Никитич. Кстати, он и меня может пригласить — знакомы ведь… А Сашка придет с Лариковым, таким образом мы все там будем.
— Заманчиво, — протянула Таня. — Единственное «но». Я не хотела бы посвящать Андрея в свои трудности.
— Если ты хочешь, чтобы ваши отношения продолжались, тебе надо перестать относиться к мужчинам, как к маленьким мальчикам, — тихо произнес Пенс с упреком.
— Ну ладно, попробуем…
И хотя Таня все еще явно пребывала в сомнении, стоит ли посвящать в проблемы загадочного Андрея Никитича, мы решили, что завтра она позвонит мне и сообщит, к чему привели ее раздумья.
Глава 3 Отвратительно хорошая погода!
На следующее утро я проснулась от обилия солнечного света. Он совершенно нагло заполнял пространство моей комнаты, а когда я выглянула в окно, я мстительно пробормотала:
— Ох, Лариков! Какой же ты подлый!
Небо было нежно-голубым, и день обещал быть теплым.
Выйдя на кухню, я обнаружила там маму, распевающую ставшую народной песню «Мне ль с моей красотой бояться одиночества».
— Надо же, какие фривольности вы себе позволяете, — проворчала я. — А потом вот будешь удивляться, почему твоей дочерью недовольны все соседки старшего поколения. «Ах, я и сама не знаю, в кого она!» А вот надо признаться честно, что в тебя, мамочка!
Мама изумленно воззрилась на меня.
— По какой причине у моей дочери сегодня такое дурное расположение духа, господи? — обратилась она к небесам. — Вроде ты постарался исправить погоду, но эта маленькая ходячая неблагодарность собирается испортить нам с тобой настроение!
— Именно по причине хорошей погоды, — буркнула я, наливая себе кофе, который вследствие вчерашнего злоупотребления тоже вызвал у меня отрицательные эмоции. Глядя на сей напиток с омерзением, я все-таки подавила желание вылить его в раковину и выпила залпом.
— Бог мой, она и кофе пьет сегодня, как водку! — всплеснула руками мама. — Саша, в таком настроении нельзя просыпаться человеку, чья работа напрямую связана с несчастными людьми! Их участь и так печальна, раз за ними бегают преступники, а ты еще начнешь отравлять им жизнь своей несдержанностью!
— Одному такому человеку я сегодня уж точно ее отравлю, — мстительно улыбнулась я. — Нечего строить против меня злые каверзы, вымаливая плохую погоду на мой выходной!
Я поставила чашку и вышла в коридор.
Взглянув в зеркало, я с тоской посмотрела на вздернутый нос и рыжие кудряшки, которые невозможно подчинить себе никакими ухищрениями. Если прибавить к этому безобразию кошачьи глаза, можно вообще на всю жизнь напялить чадру и никогда ее не снимать, чтобы прохожие не пугались.
Правда, все равно остается фигура, но тут уж я ничего поделать для человечества не могу. Разве что ходить в монашеском балахоне.
Если бы я не видела Татьяну, с изящными ножками, с белокурой косой и огромными глазами — может быть, я бы не так расстраивалась. Смиряюсь же я с собственной физиономией каждое утро!
— Но после настоящей красавицы очень трудно с тобой смириться, кошка, — мрачно сказала я отражению. — Ладно, попробую весь день воображать себя красавицей-блондинкой! Говорят, самовнушение великая вещь!
Посему я скорчила отражению рожу и пропела:
— «Мне ль с моей красотой бояться одиночества!»
* * *— Ну и как? — поинтересовался мой нахальный босс, встречая меня с торжествующей улыбкой победителя.
— Да замечательно, — широко улыбнулась я. — Я провела день именно так, как мне хотелось. А у тебя как дела? Все в порядке?
— Не совсем, — развел он руками. — В отличие от некоторых я целый день пытался найти пропавшую блондинку. Но увы! Безрезультатно. Ни одной блондинки с длинными волосами в розыске нет. Есть одна с короткой стрижкой и, прости меня, с весьма неподходящей фигурой. Но положение не без плюсов. Поскольку вполне вероятно, что убийства не было. Как я и считал ранее, мы имеем дело с подтасовкой. Слишком сия дама хороша…
